Читать книгу "Сияющие руины - Вик Джеймс"

Аби знала о реакции Боуды Матраверс на поджоги. Они все смотрели новостные телерепортажи. Когда Боуда какими-то банальными фразами выражала свое осуждение происходящего в городе, Лейла поглаживала свой живот и ругалась такими словами, какие бы ни одна мать на свете не одобрила. Но все они разинули рты, когда Боуда подняла водяную виверну и бросила ее на охваченные огнем здания посольств. Джон отошел от телефонов, чтобы посмотреть, и Аби по его дыханию поняла, какое восхищение он испытывает. Знал ли он, на что была способна его бывший босс?

Мидсаммер стояла и с мрачным видом наблюдала. И Аби вспомнила, как ей рассказывали об аресте Рени у стен Дома Света, когда Мидсаммер оживила дракона на крыше, чтобы вырвать Рени из рук охранников и унести ее в безопасное место. Ей это почти удалось, но в этот момент Боуда подняла из вод Темзы чудовище, и началось сражение.

Ходили слухи, что Равные звонили Мидсаммер и высокомерно смеялись над ней. Неизвестно, насколько эти слухи достоверны. Но совершенно ясно: Дар Боуды Матраверс способен не только на безобидные трюки. Аби пронзила неприятная мысль. Что, если ее план уничтожить Уиттема Джардина удастся, но Боуда тут же займет его место и продолжит его жестокую политику?

Однако число сторонников протестов росло. Участники вечеринок все больше и больше лондонцев увлекали выйти на улицы. Непрерывно шел подсчет: кто-то на большой маркерной доске постоянно обновлял цифры людей, прибывших в столицу на автобусах, еще быстрее менялась цифра приехавших на поездах и электричках. Несмотря на то что социальные сети находились под строгим контролем, два хештега были в тренде: #безРавных и #возьмемсвое. Хильда неусыпно следила, готовая тут же пресечь любую попытку заблокировать их, но, похоже, никто в Управлении общественной безопасности Боуды не был особенно обеспокоен хештегами.

– Равные – технофобы, – пояснил Джон. – Компьютеры, социальные сети. Их они не принимают во внимание. Думаю, это как-то связано с их Даром. Сильюн Джардин без крайней необходимости даже машиной не пользуется.

Аби не особо волновали причины технофобии Равных. Важным было то, что в их распоряжении был еще один инструмент борьбы.

Они могут это сделать. Могут. Несмотря на впечатляющую демонстрацию Боудой своего Дара, широко освещенную съемочными группами, следовавшими за ней по пятам. Журналисты и наблюдатели, которых Мидсаммер рассредоточила по городу, разошлют подлинную информацию по всему свету, события будут отражены в экстренных новостях международных СМИ и на пиратских каналах, таких как «Свободное радио для всех». За связь с последними отвечала Джессика, она предоставляла им цитаты из заявлений Мидсаммер и спикера Доусон, подбирала людей для интервью, включая участников домашних вечеринок.

«Оз несколько раз был в эфире „Свободного радио для всех“, – с грустной улыбкой сказала она Аби. – Я всегда говорила ему, что у него это отлично получается».

«У этих людей так много потерь и так много боли в сердце, – подумала Аби, оглядываясь по сторонам. – Но вместе с тем много надежды и воодушевления».

На полу, поодаль от рабочей комнаты Мидсаммер, группа студентов рисовала плакаты и баннеры. Аби поморщилась, густой запах аэрозольной краски витал в воздухе. Бросив взгляд на несколько готовых плакатов с надписью: «БЕЗ РАВНЫХ», Аби вспомнила рассказы Люка о любви Мейлира к плакатам и лозунгам. На полу сушился длинный баннер: «КОГДА Я ВЫРАСТУ, Я ХОЧУ СТАТЬ РАБОМ, ДОКТОРОМ, УЧИТЕЛЕМ, ИНЖЕНЕРОМ».

«У этих студентов еще есть такая возможность», – с щемящей тоской подумала Аби.

Когда небо за окнами посветлело, казалось, что на всех снизошло умиротворение и покой. Мидсаммер созвала заседание штаба, кроме команды, которая ни на шаг не отходила от телефонов.

– Решающий час близок, – сказала она. – Марш начнется в десять и завершится у Дома Света в двенадцать. Сама Боуда Матраверс заверила меня, что не позволит силовикам заблокировать дорогу к Парламентской площади. Кто не смотрел телевизор прошлой ночью, повторяю, она заявила, что готова внимательно выслушать «послание народа Британии». Думаю, она надеется потеснить своего тестя канцлера Джардина, сыграв в игру «добрый полицейский победил плохого полицейского».

– Игра больше похожа на «Плохой полицейский победил самого плохого полицейского», – насмешливо предложил кто-то.

– Оставим казуистику в покое, – продолжила Мидсаммер. – Наша цель, при условии, что Боуда сдержит свое слово, – к полудню заполнить Парламентскую площадь и прилегающие к ней улицы. Мы услышим короткие свидетельства представителей со всех концов страны о том, как безвозмездная отработка разрушает жизни людей. Ровно через полчаса после этих речей я возьму микрофон и сделаю свое дело. Мы должны быть готовы к враждебному ответу. Но помните, камеры станут нашими свидетелями и нашей защитой. Там будут и наши камеры. Международные наблюдатели также поведут прямую трансляцию событий. Впрочем, вполне возможно, что Боуду будет сопровождать ее любимая группа телевизионщиков, а как мы знаем по Фулторпу, их камеры радикально искажают действительность. Сегодняшний день не положит конец злоупотреблениям Равных, но давайте сделаем его началом конца. И сегодня я отправлю послание, так что Равные больше не смогут использовать свою силу, чтобы тиранить людей и сломить их сопротивление. Один из моих добрых знакомых любил повторять, что человеческий дух могущественнее любой магии и волшебства. Давайте же сегодня это докажем.

Аби внимательно слушала Мидсаммер, и ей очень хотелось верить в то, что та говорила. Хотелось верить, что этой смелой, страстной женщине и тем, кто с ней работает, от ветеранов сопротивления до учеников, таких же молодых и неопытных, как сама Аби, и полных идеализма, удастся сломать многовековые традиции несправедливости и лжи.

Аби очень на это надеялась.

Палец Собаки еще не лег на спусковой крючок пистолета, нацеленного отнять жизнь у Уиттема Джардина. Еще не поздно для чуда. Еще не поздно Боуде Матраверс, если она действительно намерена, услышать голос народа. Лорду Джардину увидеть улицы, заполненные людьми, требующими отношения к себе не как к грязи, а как к достойным гражданам своей страны.

Но все дело в том, что Аби больше не верила в чудеса.

– Хочу немного подышать свежим воздухом и отдохнуть, – сказала она Рени. – Я найду тебя позже. Я буду на площади.

Аби вышла на улицу, навстречу занимающемуся дню. Над Лондоном висела туманная дымка, и восходящее солнце превратило ее в золотистое сияние. Оно накрывало Лондон, как сияние Дара, искрящееся, но удушающее. Аби передернуло от этой картины.

Ей нужно было добраться из одного конца Лондона в другой, рысцой передвигаясь по улицам, она несколько раз свернула не там, где надо, но к половине восьмого была на месте. Аби постучала в дверь и отступила на шаг, на тот случай, если первым выйдет не Собака, а появится его рука в зловещей перчатке.

В узенькой щели осторожно приоткрытой двери показалось худое лицо. Оно расплылось в улыбке-оскале, и, когда Собака открыл дверь широко, Аби увидела в его руке пистолет. Он, вероятно, и спал с ним.