Читать книгу "Потерянные годы - Томас Арчибальт Баррон"

– Будь ты проклят, мальчишка! Твой вид – и порез этого проклятого меча – пробудили в нас чувства. Чувства, которые, как нам казалось, мы давно забыли и которые хотим снова забыть! И теперь наша задача вдвойне тяжелее. Потому что мы должны сделать то, что обещали, но это причинит нам боль.

Внезапно король в изумлении приоткрыл рот, задрожал и в ужасе отступил назад.

Среди остатков Котла происходило что-то странное. Казалось, по залу пронесся легкий ветерок, и волосы на голове Шима зашевелились. Сначала медленно, затем все быстрее его нос начал увеличиваться. То же самое произошло с ушами. Росла голова, шея, плечи. Руки начали удлиняться, за ними последовали грудь, ноги, ступни. Вместе с телом с каждой секундой росла и одежда.

Затем произошло еще большее чудо. Шим открыл глаза. Наверное, происшедшее потрясло его даже сильнее, чем всех нас; могучими руками он ощупал свое огромное тело.

– Я растем! Я растем!

Когда голова Шима уперлась в потолок, Стангмар, наконец, пришел в себя.

– Это великан! – крикнул он вурдалакам. – Убить его, пока он не уничтожил нас всех!

Ближайший к Шиму вурдалак рванулся вперед и вонзил меч в левое колено великана.

– Ой! – взвыл Шим, схватившись за ногу. – Пчела укусили!

Бывший маленький великан инстинктивно сжался в комок, превратившись в более удобную мишень. Вурдалаки собрались вокруг него, принялись рубить и колоть его свирепо, словно рой рассерженных пчел. А тем временем тело Шима продолжало увеличиваться все так же стремительно. Вскоре плечи и спина его продавили потолок. На нас посыпались куски камня. В потолке образовалась дыра.

Одна из башенок, обрамлявших крепостные стены, рухнула, ударив Шима по огромному носу. Но на этот раз великан не сжался в комок; напротив, удар привел его в ярость.

– Я злые! – прогремел он, взмахнул кулаком, который теперь был размером с королевский трон, и снес часть стены.

Перепуганный Стангмар попятился прочь. Вурдалаки отступили следом за ним. Два человека, которые все это время жались к трону, в безумном страхе бросились к лестнице, спотыкаясь друг о друга.

Я подбежал к Рии, остановившись лишь затем, чтобы подобрать Душегуб, лежавший у ступеней. Мы с ней забились в дальний угол, где нам пока не угрожало падение камней с разрушавшегося потолка.

И вот, впервые в жизни, Шим смог почувствовать себя настоящим великаном. Он увидел, что враги бегут прочь от него. И радостный блеск в его огромных розовых глазах сказал мне, что это ему очень понравилось.

– Я больше вас, – взревел он. – Очень много больше!

Волосатые ступни Шима теперь были крупнее самых массивных валунов. Он поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, обрушив при этом еще часть потолка. На широком лице возникла мстительная ухмылка, и он начал давить вурдалаков. Каждый раз, когда великан топал ногой, замок содрогался; пол начал проваливаться.

Но бессмертные воины не гибли даже под этими сокрушительными ударами. Каждый раз они просто вставали, отряхивались и продолжали рубить ноги Шима. Глаза его пылали гневом. Он начал топать еще сильнее. Вурдалаки снова поднимались на ноги, и Шим продолжал давить их всей своей тяжестью.

Мы с Рией сидели в своем углу, отчаянно надеясь на то, что Шим не двинется в нашу сторону; вокруг него с потолка сыпались огромные куски каменной кладки. Он явно был зол – и явно наслаждался происходящим.

А затем сквозь грохот и топот я разобрал некий странный ритмичный звук, доносившийся откуда-то из-за стен замка. Сначала он был далеким, потом приблизился, постепенно становился все громче и громче. Вдруг я понял, что это голоса – хотя я никогда прежде не слышал таких мощных голосов. Они напевали какой-то простой мотив, состоявший всего из трех низких нот. В мелодии было что-то знакомое; она вызвала у меня странное ощущение, которое я не мог бы определить словами.

А затем в проломе появилось огромное лицо, изборожденное трещинами, подобно каменному утесу, и обрамленное лохматой рыжей бородой. За ним виднелось другое – с курчавыми седыми волосами и толстыми губами. И еще одно лицо, черное, как ночь; я заметил длинную косу и серьги, сделанные из колес от повозки. Существа приветливо закивали Шиму, но остались за стенами замка.

– Великаны, – в восторге воскликнула Риа. – Они пришли.

И действительно – великаны пришли, покинули свои убежища, разбросанные по всей Финкайре. Услышав некий долго ожидаемый зов – возможно, взрыв Котла Смерти, – они выбрались из мрачных каньонов, далеких лесов и неведомых горных ущелий острова. Они стекались отовсюду, сжимая в руках огромные пылающие факелы. Некоторые были облачены в тяжелые сети, увешанные камнями, служившие им для маскировки среди россыпей валунов. У других в развевающихся волосах остались ветви и даже целые деревья. А некоторые, слишком глупые или слишком гордые, чтобы скрываться, были облачены в жилеты, шляпы и шапки всевозможных ярких цветов, напоминавших фруктовые сады в Лесу Друма.

Великаны быстро образовали хоровод вокруг замка. По примеру Шима они начали ритмично топать, отчего мне показалось, будто началось землетрясение. Нехитрый напев зазвучал громче; великаны пели на древнем языке, языке первых обитателей Финкайры:

Хи гододин катан хьеХуд а лледрит маль виданГаунсе аэ баллавн вен кабриВаригаль дон ФинкайраДравиа, дравиа Финкайра.

Внезапно я вспомнил, как моя мать пела эту самую песню. Но было ли то воспоминание из прежней жизни в Гвинеде, или же я слышал ее в младенчестве? Этого я не мог бы сказать.

Возможно, это смутное, неопределенное воспоминание навело меня на мысль о том, что значение песни имеет какое-то отношение к древней связи между великанами и судьбой Финкайры. И что пока живы они, будет жив и остров. «Живи вечно, живи вечно, Финкайра».

Великаны продолжали свой танец при свете факелов, а замок тем временем рушился. Стена рядом с нами еще держалась, но вокруг уже виднелись широкие проломы. И вместе со стенами рушилось колдовство, заставлявшее замок вращаться. Движение его замедлилось, грохот начал утихать. Затем камень оглушительно заскрежетал о камень в последний раз, и замок, наконец, остановился. Обрушивались столбы и арки, в воздухе висела пыль, во все стороны летела каменная крошка.

И вот вурдалаки, чье существование поддерживали чары замка, одновременно испустили вопль – скорее вопль изумления, чем страха – и попадали там, где стояли. Я оглядел рассеянные среди руин замка тела, и мне даже показалось, что в последний момент на мертвых лицах появилось человеческое выражение. И это было выражение благодарности.

Когда вурдалаков не стало, Шим выкарабкался наружу через пролом и присоединился к танцующим собратьям. Слушая топот их тяжелых ног по скале вокруг замка, я вспомнил древнее пророчество. Предсказание, в котором говорилось о Хороводе Великанов:

Там, где во тьме черный замок кружится,Тот, кто был мал, с великаном сравнится,В каменном зале свой хороводСпляшут гиганты, и крепость падет.

Я понял, что Шима спасла древняя магия. Она была древнее Черного замка, древнее Котла Смерти, наверное, даже древнее самих великанов. Несмотря на то, что его отважный поступок помог уничтожить Котел, еще до этого шаги его крошечных ног по тронному залу начали тот танец, которому суждено было уничтожить замок. «Тот, кто был мал, с великаном сравнится…» Великая Элуза сказала Шиму, что истинное величие не имеет никакого отношения к размеру его тела. И теперь великие дела превратили крошку с розовыми глазами в могучее существо, чья голова возвышалась над бастионами гибнущего замка.