Читать книгу "Игра в ложь - Рут Уэйр"

Меня знобит. Надеваю джемпер. Эх, не тех вещей набрала. Уезжала в спешке, совала в сумку что придется. Джинсов – несколько пар, полно легкомысленных маек и блузок. Я не учла, что похолодает, но не решаюсь попросить у Кейт что-нибудь теплое. Нет, только не сегодня. Может, завтра, когда развеется взаимная обида.

На полу, возле окна, стопка книг, покоробившихся от сырости. Беру одну, наугад. Билл Брайсон «Записки с маленького острова». Обложка в кислотных тонах – нелепая, непростительно позитивная в общем приглушенном колорите мельницы, где доминируют оттенки сырой древесины и небеленого хлопка. Щелкаю выключателем – очень уж здесь мрачно, надо бы добавить света. Пальцы прошибает электрическим разрядом. Позади слышится что-то вроде взрыва, лампочка вспыхивает неестественно ярко – и через мгновение гаснет.

Холодильник сотрясается в конвульсиях, прежде чем прекратить свое жужжание. Черт.

– Кейт, – зову я вполголоса – не хватало разбудить Фрейю. Кейт не откликается. Правда, шаги на секунду стихают – значит, она меня услышала. – Кейт, с проводкой проблемы.

Молчание.

Под лестницей стоит шкаф. Открываю дверцу – внутри темно. Еле виднеется что-то, похожее на распределительную коробку – но это точно не новая модель, о которой говорила Кейт. Это что-то бакелитовое на деревянной основе, снабженное мотком просмоленных проводов. С другой стороны от коробки вьется совсем уже допотопного вида проволока. Нет, такую конструкцию лучше не трогать.

Черт.

Беру смартфон, собираюсь уже задать в поисковике «распределительная коробка как наладить» – и вздрагиваю. Письмо от Оуэна.

С колотящимся сердцем жму «Открыть».

Господи, пусть это будут извинения. В любой форме. Пусть Оуэн сделает даже самый несмелый шаг – главное, чтобы этот шаг он предпринял раньше меня. Я откликнусь, я брошусь ему навстречу. Должен же он, проспавшись, обдумав все на свежую голову, понять: он превратил муху в слона, из букета роз и поездки к школьной подруге додумал целую любовную интригу. Только параноик на такое способен, и наверняка Оуэн уже осознал степень своего заблуждения.

Нет, письмо не извинительное. Это даже и не письмо; в первый момент я вообще не понимаю, что мне открылось в почте.

Никаких «Привет, милая», даже никаких «Здравствуй, Айса». Ни намека на осознание своих ошибок и тем более – на униженные мольбы о прощении. Вообще никакого текста лично от Оуэна. Целую минуту я уверена: Оуэн ошибочно отправил мне письмо, предназначенное другому адресату.

Передо мной – список правонарушений, с датами и местами, но без единой фамилии, без единого пояснения. Магазинная кража в Париже. Угон машины в каком-то французском провинциальном пригороде – я даже названия этого не слышала; нападение с применением насилия на морском курорте в Нормандии. Первые правонарушения совершены двадцать лет назад; но некто на них не остановился, он продолжает буянить. Бывает, сдерживается – и год, и два, и три, – а потом все сначала. Последние несколько проступков совершены на юге Англии. Вождение в нетрезвом состоянии в пригороде Гастингса, строгое предупреждение за хранение наркотических препаратов в Брайтоне. Далее, взят под стражу после пьяного скандала где-то в графстве Кент, но отпущен без предъявления обвинений; еще несколько строгих предупреждений. Последний инцидент имел место пару недель назад – пьяная драка в Сассексе, в городке под названием Рай. Задержан до утра, отпущен без предъявления обвинений. Ну и к чему мне все это?

Внезапно до меня доходит.

Оуэн прислал полицейское досье на Люка.

Подкатывает тошнота. Даже знать не хочу, как Оуэну в такой короткий срок удалось собрать столько материалов. В конце концов, у него – связи. В полиции, в Службе безопасности; да и серьезный пост в Министерстве внутренних дел, предполагающий высокий уровень доступа, тоже кое-что значит. Ясно одно: с какой стороны ни взгляни – Оуэн грубо нарушил профессиональную этику.

Но дело не только в этике. Досье вопиющее: Оуэн по-прежнему считает, что я поехала в Солтен ради Люка. Оуэн по-прежнему уверен, что я ему изменяю.

От ярости даже мурашки по спине побежали. И в пальцах дрожь.

Выть хочется. Вот сейчас взять и позвонить Оуэну, сказать ему, что он подонок и сукин сын и что после такого, хоть он из кожи вон вылезет, а доверия моего не восстановит.

Но я не звоню.

Отчасти потому, что меня трясет, и я опасаюсь наговорить лишнего. Отчасти потому, что в глубине души понимаю: нельзя всю вину валить на Оуэна.

Конечно, он виноват, очень сильно виноват. Мы вместе почти десять лет, и все это время я была ему верна. Я не заслужила такой ревности.

С другой стороны, Оуэн не идиот. Он знает: я ему лгу. И тут он прав.

Он просто не знает причину лжи.

Сжимаю смартфон, пока, по занудному писклявому звуку, не понимаю, что надо ослабить хватку.

Черт. Черт.

Обида нестерпима. Это додуматься – решить, что я прямо из супружеской постели прыгнула в объятия Люка! Не будь Оуэн отцом Фрейи, прямо сейчас бы с ним порвала. Мне случалось иметь дело с ревнивцами. Ревность – словно яд, отравляющий отношения, убивающий самооценку женщины. С ревнивым парнем до того доходишь, что сама у себя начинаешь искать скрытые мотивы. Задаешься вопросами: а может, я кокетничала с тем-то и с тем-то? А вдруг смотрела на его приятеля с вожделением? А не слишком ли оголила плечи, не слишком ли короткую юбку надела, не слишком ли сладко улыбалась?

Иными словами, начинаешь сомневаться в себе самой, и эти сомнения постепенно вытесняют и любовь, и доверие, и взаимоуважение.

Позвонить бы Оуэну, сказать: раз ты мне не веришь – свободен. Я не потерплю подозрений и тем более обвинений в том, чего не совершала; не стану оправдываться, отрицать отношения, которые существует только в твоем воображении.

Это было бы правильно. Ну а если отбросить мои чувства и подумать о Фрейе? Отлично знаю, каково жить только с одним из родителей. И не хочу такого опыта для своей дочери.

Небо словно под пухлой серой периной, на мельнице темно и сыро, от печки больше чада, чем тепла. Сверху доносятся всхлипы Фрейи, просачиваются сквозь пол. Фрейя проснулась. Внезапно чувствую: не могу больше здесь оставаться. Нужно пойти в деревню, в паб, и поесть как следует. Может, я даже что-нибудь выясню. Закину, например, удочку насчет расследования. Наверняка Мэри Рен в курсе и не откажется меня просветить. В любом случае Кейт в ближайшее время не спустится. А если даже и спустится – как мне сидеть с ней за одним столом и поддерживать разговор, когда между нами – призрак Амброуза, а в моем смартфоне, словно вирус, присланное Оуэном досье?

Бегу наверх, укутываю Фрейю. Проверяю, надежно ли закреплен капор коляски, и выруливаю на песчаный, пронизанный ветром берег. Мы направляемся в деревню.

Путь неблизкий – есть время на размышления. Сопротивляясь ветру, медленно иду вперед, все вперед. Зябко. Ноги в сандалиях замерзли. В голове сумятица. Обвиняю Оуэна – оказался плохим мужем; обвиняю себя – не была с ним откровенна, любила недостаточно. Перебираю в уме его пороки: вспыльчивость, собственнические замашки, привычки все решать, не спросив моего мнения.