Читать книгу "Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин"

– Сейчас все устроим в лучшем виде.

С такими, как эти, официант легко находил общий язык, хотя и выдерживал дистанцию. Низкорослый Дружок был. еле виден из-за стола. Он то и дело потирал рукой усы и тут же принимался облизывать пухлые губы.

Наталья сидела к ним спиной и не могла видеть того, как пожирают ее глазами Пепс и Штык. Заинтересовавшись, что же такое могло вызвать оживление среди его приятелей, Лысый обернулся и тоже принялся внимательно рассматривать Наталью. Она и впрямь была единственной особой женского пола в ресторане, достойной внимания.

Бизнесмены, почувствовав некоторую напряженность в зале, стали говорить немного тише, и уже куда реже в их разговоре мелькали слова «доллары» и «сделка».

Официант вернулся из кухни. Он преспокойно умудрялся удерживать в руках одновременно четыре тарелки и графин с водкой. Лысый ел не торопясь, старательно разжевывая каждый кусок. А вот Дружок прямо-таки накинулся на пищу, как будто его не кормили целую неделю. Он чавкал, запихивал в рот когда вилкой, а когда и пальцами жареную картошку, то и дело прикладываясь к большому бокалу с водкой. А маленькая рюмочка на пятьдесят граммов, принесенная официантом, оставалась пустой.

– Не могу смотреть, как ты пьешь, – не выдержал Пепс.

– А ты что, знаешь, как нужно пить? – с полным ртом проговорил Дружок и вновь приложился к бокалу.

– Водку пьют всю сразу, – тоном, будто излагал один из догматов веры, произнес Пепс.

– А это уж как кому нравится, – Штык подобострастно заулыбался, потянулся за хлебом, отломил небольшой кусочек и, насадив его на вилку, опустил в бокал со спиртным. – А я люблю вот так.

Подставив ладонь, чтобы капли не упали на стол, Штык отправил смоченный в водке хлеб в рот и слизнул широким, с белым налетом языком капли, упавшие на ладонь.

– Все вы скоты, – незлобно прокомментировал спор Лысый и, щелкнув пальцами, подозвал официанта. – Что-то музыка у тебя тихо играет, сделай-ка погромче.

Бармен, не дожидаясь, когда официант подойдет к нему, сам прибавил громкость и повернулся к посетителям:

– Достаточно?

Лысый сделал движение рукой, как будто бы пытался приподнять невидимую тяжесть. Когда из динамиков уже стали слышны хрипы, искажавшие звучание, он взмахнул рукой: мол, хватит.

Музыка давила на барабанные перепонки. К тому же звучала попса, к которой у Глеба было отношение, обычно характеризуемое им самим как аллергия. Наталья тоже почувствовала себя неуютно.

– Сейчас я пойду и оборву провода, – негромко сказал Сиверов.

Наталья обернулась и только сейчас по достоинству оценила четырех мерзавцев, устроившихся у нее за спиной.

– Не надо, – твердо, но тихо произнесла она. – Не влезайте, не вмешивайтесь.

– А если мне этого хочется?

– Все равно не надо. Ради меня. Мне совсем не хочется скандалов.

Глеб чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы разобраться с этой четверкой, но потом все же решил внять совету Натальи.

«Я на отдыхе, – подумал он, – значит, нужно забыть о мордобое, о стрельбе и драках. Вот если бы я был рабочим, наверное, старался бы не думать о станке, о резцах и заготовках. Я просто человек, который едет отдыхать и ищет только приятных ощущений».

И тут Сиверов почувствовал, что Лысый в упор смотрит на него. Глеб поднял взгляд. Какое-то время мужчины смотрели друг на друга, даже не моргая, словно бы испытывали, кто не выдержит первым. Глеб знал эту породу людей – с ними надо обходиться точно так же, как с собаками. Если вдруг какая-то беспородная дворняга бросается на тебя в переулке, то бесполезно кричать на нее, хвататься за камни. Нужно только пристально посмотреть ей в глаза и не отводить взгляд.

Животное всегда не выдержит первым. Правда, существовал и еще один способ, если первый не помогал, о котором рассказывал Глебу отец, но к которому он сам никогда не прибегал. Если собака уж слишком большая, уж слишком злая, следует опуститься на четвереньки и залаять самому.

Лысый взгляда не отводил, лишь только однажды нервно облизал губы да сжал пальцы в кулак. А затем и Глеб, и он, как будто бы договорившись, одновременно опустили головы, словно согласились с тем, что каждый из них достоин быть победителем.

Лысый нагнулся к уху Дружка и что-то зашептал ему. Тот хохотнул и обернулся. Наталья почувствовала его взгляд и тоже медленно обернулась. Тот смотрел прямо на нее, нагло улыбаясь. Затем Дружок отодвинулся от стола, поднялся и подошел к девушке.

– Можно пригласить вас на танец? – кривляясь, проговорил он.

Наталья вконец растерялась и вопросительно посмотрела на Глеба.

– Она не танцует, – холодно заметил Сиверов.

– Я не у тебя спрашиваю, а у нее, – осклабился Дружок. Разговоры в вагоне-ресторане смолкли. Все смотрели на Наталью, ожидая, что она скажет.

– Иди вон, – негромко произнесла она так, что ее услышали все.

– А почему это ты меня обижаешь? – Дружок потянул свою лапу к девушке.

– Погоди, – остановил его Глеб.

Он, конечно же, мог с одного удара уложить этого мерзавца, но оставалось еще трое. Нет, за себя он не боялся, но в вагоне находились еще люди и, прежде всего, Наталья, за которую он чувствовал себя в ответе.

– Да, – губы Дружка расплылись в мерзкой улыбке.

– Давай познакомимся, – Сиверов протянул руку, – Глеб.

Растерявшись, Дружок протянул ему ладонь и тут же заскрежетал зубами от боли. Глеб сжал его пальцы и мило улыбнулся.

– Она не танцует, понимаешь?

Дружок другой рукой схватил Глеба за запястье, но даже не смог сдвинуть его руку с места.

– Ты понял меня? Она ходит на протезах.

Сиверов разжал пальцы. Дружок принялся дуть на свою руку, а затем, крикнув: «Сука!» – запустил левую руку в карман. Под синим джутом четко обрисовался ствол пистолета. Еще одна секунда, и Глеб набросился бы на него.

Но тут вмешался Лысый.

– Эй, Дружок, – негромко окликнул он.

Тот сразу же как-то обмяк, взгляд его потух. Лысый поднялся из-за стола и обнял своего приятеля за плечи.

– Извини, парень, – бесцветным голосом произнес Лысый, обращаясь к Глебу, – мой друг немного погорячился. И ты извини его, – обратился он к Наталье, у которой руки дрожали от страха. – Ведь ты погорячился? – спросил он у Дружка.

– Да, – сказал тот, опуская голову, и, уже отходя от стола, вскинул руку с выпрямленным безымянным пальцем и зло сверкнул глазами в сторону Глеба.

Наталья удивленно посмотрела на своего спутника. Тот явно не был похож на человека, способного прощать подобные обиды. И она боялась, что Сиверов, даже сейчас, после того, как низкорослый плюгавый мужчина попросил прощение, заставит его извиниться вновь, на этот раз более искренне.