Читать книгу "Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс"

Ассан закурил; старпому тоже предложил сигарету.

— В Америке сигареты куда лучше. — Старпом затянулся, пристально глядя на болгарина, с которым в рейсе не было никаких проблем. Абсолютно никаких. — Завтра "кузнечики" придут досматривать судно.

— Что за кузнечики?

— Пограничный контроль. Шмонать будут капитально — нелегалов искать. Коммунистов.

При упоминании коммунистов Ассан сплюнул за борт.

— Нас каждый раз по головам считают, — продолжал старпом. — Если какая нестыковка, жди беды. А если нарушений не выявят, то пойдем в увольнение, увидим "Нью-Йорк, Нью-Йорк". Я тебя там в парикмахерскую сведу. Побреют лучше, чем турки.

Ассан помолчал.

— Если на судно пробрались коммунисты, пусть бы их всех повязали, — сказал он, повторно сплевывая за борт.

Лежа в кубрике на своей койке, Ассан притворялся спящим, пока другие матросы сновали туда-сюда. В четыре часа утра он бесшумно оделся и заскользил по коридору, всматриваясь в каждый угол, чтобы убедиться в отсутствии лишних глаз. У топливозаправочного поста он взял лом, приподнял стальной лист и сдвинул в сторону.

— Пора, — сказал Ассан.

Ибрагим выполз из темной щели между палубой и внутренним корпусом; локти и колени были содраны в кровь. Сколько же дней и ночей он там провел? Восемнадцать? Двадцать? Какая разница?

— Погоди, надо емкость достать, — прохрипел он.

— Брось. Валим отсюда. Быстро.

— Секунду, Ассан, прошу тебя. Ноги…

Насколько хватило выдержки, Ассан помассировал Ибрагиму ноги, а затем помог другу встать. Ибрагим выпрямлялся в полный рост лишь на пару минут в сутки. Спину пронзила нестерпимая боль, колени дрожали.

— Надо идти, — сказал Ассан. — Держись в двух метрах сзади. На каждом углу — остановка. Если услышишь, что я с кем-то заговорил — исчезни, хоть сквозь землю провались.

Ибрагим покивал и мелкими шажками двинулся следом.

Один трап вел к люку, который вел в некий отсек, который вел к следующему люку, к следующему коридору, к следующему трапу. Выше был еще один коридор и еще один трап, который, впрочем, походил на обычную лестницу. Ассан потянул на себя тяжелую металлическую дверь и выждал. Свежий воздух ударил Ибрагиму в лицо впервые за три недели — ровно столько занял рейс "Беренгарии" из Пирея, ровно столько Ибрагим прятался под стальными листами.

— Все чисто, — прошептал Ассан.

Шагнув за лацпорт, Ибрагим наконец очутился в открытом пространстве, ночь несла блаженство, глаза вглядывались в темноту. Ночной воздух, воздух лета, дышал теплом. Они стояли у леера на левом борту, спиной к причалу; в двенадцати метрах внизу была вода. За несколько часов до этого пожарный матрос, единственный помак на судне, безымянный, как вся палубная команда, закрепил веревку на самой нижней перекладине леера.

— Спускайся. Плыви к причалу, а там найдешь, где из воды вылезти.

— Надеюсь, хоть плавать не разучился, — смеясь, выговорил Ибрагим, как будто удачно сострил.

— Поблизости увидишь кусты. Там отсидишься, а завтра я приду.

— А вдруг меня собаки учуют?

— Ты с ними задружись.

Ибрагим снова посмеялся, а потом, перебравшись через ограждение, взялся за веревку.

Старпом вместе с капитаном пил кофе в правом крыле ходовой рубки. Разгрузка близилась к концу; на причале сновали докеры, работали краны, подъезжали и отъезжали грузовики.

— Поедем в отель "Уолдорф", — сказал капитан в тот момент, когда старпом заметил Ассана.

Тот спускался по сходням с рюкзаком за спиной — с тем самым, где перед рейсом позвякивали бутылки "Джонни Уокера" с красной этикеткой. Под мышкой у него был зажат какой-то сверток. Матросы обычно возвращались со свертками из увольнения, накупив американских диковинок. А тут Ассан со свертком сходил на берег.

— Там стейки вот такие. — Капитан на пальцах показал толщину вожделенных стейков. — Отель "Уолдорф-Астория". Лучшие стейки — там.

— Место хорошее, — кивнул старпом; Ассан скрылся в кустах.

Не найдя Ибрагима, Ассан встревожился: вдруг его друга застукали "кузнечики", когда рыскали в поисках коммунистов и неучтенных голов без документов. Чтобы не кричать, он по-собачьи заскулил. На этот зов тут же отозвалась собака, но оказалось, это Ибрагим, который выбрался из зарослей, голый до пояса и с жирными от мазута башмаками в руках.

— Кто тут вожак стаи? — улыбаясь, спросил он.

— Переночевал нормально?

— Сделал себе лежанку из тростника, — ответил Ибрагим, — мягкую. Да и ночь теплая выдалась, ни ветерка.

Развернув пакет, Ассан вынул смену одежды, мыло, кое-что из еды и бритвенный станок. Помимо этого, там был сложенный из газеты и перевязанный в середине конверт, а в нем некоторая сумма в драхмах — доля Ибрагима от их совместных заработков, отложенных в Греции. Не пересчитывая, Ибрагим сунул деньги в карман.

— Сколько будет стоить билет на поезд до Чи-каа-го, Ассан?

— А сколько стоит от Афин до Каира? На вокзале есть обменник.

Когда Ибрагим поел и умылся, Ассан усадил его на камень и побрил — без зеркала Ибрагиму самому было не справиться.

Стоя на крыле мостика, старпом направил бинокль на заросли кустов. Там, где шевелились ветки, он разглядел Ассана, который брил какого-то парня. Проблема рассосалась сама собой, минуя капитана. Гроб, стало быть, не понадобится. Головастый помак, этот Ассан.

Пока Ибрагим расчесывал мокрые волосы, Ассан кое-как отчистил его башмаки.

— Уж как смог, — сказал он, протягивая их другу.

Ибрагим пошарил в кармане, вытащил одну драхму и сунул в руку Ассану:

— Держи. Навел идеальный глянец на идеальные туфли.

Ассан поклонился. Оба посмеялись.

Смешавшись с рабочими, они прошли через территорию порта — вдоль огромных легковых автомобилей, большегрузных самосвалов размером с дом и множества судов, среди которых были и старые, ржавые корыта, и пароходы куда больше и новее "Беренгарии". Докеры покупали в киоске булочки с сосисками; Ассан, выучивший американские буквы, прочел на вывеске: "HOTDOGS". Оба болгарина оголодали, но американских денег у них не было. Впереди появилась проходная с охранником в будке, но американцы шли вперед и даже не останавливались.

— Ассан. Увидимся когда-нибудь в Чи-каа-го, — сказал Ибрагим и добавил по-английски: — Тэнк ю берри мач.

— За что? Я только парашу за тобой выносил.

Ассан взял себе одну сигарету и отдал всю пачку другу. Закурив, он стал смотреть вслед Ибрагиму и убедился, что тот небрежно кивнул охраннику, миновал проходную и скрылся из виду на дороге, ведущей к горизонту Филадельфии.