Читать книгу "Изобретено в России. История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II - Тим Скоренко"

К сожалению, проект завершился ничем. Александровский получил орден и два вознаграждения по 50 000 рублей каждое (огромные по тем временам деньги, фотобизнес Ивана Федоровича приносил порядка 35 000 в год и считался очень успешным), а лодка испытывалась до 1871 года. Затем она затонула из-за того, что кто-то нарушил правила эксплуатации, и после подъема ее утилизировали.

Но на тот момент Александровский уже увлекся другим проектом — торпедой.

Русская торпеда

Русскоязычные источники утверждают одно и то же: за год до демонстрации торпеды Уайтхеда, в 1865-м, Иван Александровский представил Краббе схожий проект. Торпеду он описывал как устройство, аналогичное подводной лодке и работающее от сжатого воздуха. По сути, конструкция была задумана такая же, как у британца: торпеда (точнее, торпедо, как писали в то время) могла идти только прямо, а исходное направление ей задавалось положением судна.

Схема торпеды И. Ф. Александровского, 1875

Источник: Ю. Л. Коршунов, Г. В. Успенский «Торпеды Российского флота», Гангут, 1993.

Но есть одна загвоздка. В 1866 году Уайтхед продемонстрировал уже рабочий образец торпеды с взрывчатыми веществами в носовой части, а Александровский тогда имел на руках только чертежи. То есть проект Уайтхед и Лаппис разработали как минимум в конце 1864-го.

Таким образом, наиболее корректной формулировкой будет следующая. Русский и англичанин пришли в концепции торпеды параллельно и независимо друг от друга, причем, судя по всему, в один год. Уайтхед при этом отталкивался от примитивной разработки Лапписа, а Александровский — от не менее примитивной лодки Бауэра, на основе которой построил собственную, несоизмеримо более совершенную.

Но только вот Иван Федорович при всех своих талантах родился не в том месте. В 1865-м он получил отказ от Краббе на основании, что, мол, торпедную технологию нужно сперва проверить на еще строившейся в то время подводной лодке. В 1868-м Александровский повторно пришел с прошением, но лишь годом позже, когда Краббе узнал, что за границей уже не просто изобрели, а начали серийно производить торпеды, он дал разрешение построить торпеду на собственные деньги изобретателя с последующим возмещением расходов.

Средств катастрофически не хватало, качественных материалов было днем с огнем не сыскать, листовое железо нужной толщины отсутствовало, а мастеровые регулярно заваливали работу. В результате две торпеды длиной 6,1 и 5,6 метра удалось завершить лишь к 1874 году, когда система Уайтхеда активно завоевывала всё новые и новые рынки. А минной частью на флоте как назло заведовал контр-адмирал Константин Павлович Пилкин, конфликт с которым у Александровского тянулся еще с середины 1860-х. Иван Федорович в воспоминаниях утверждал, что Пилкин был капитаном над Кронштадтским портом, когда испытывали подводную лодку, и в один из заплывов команде выдали бракованный водолазный аппарат. Пилкин получил выговор и невзлюбил Александровского. Правда, в этой истории кое-что не сходится: капитаном над портом Пилкина назначили 1 января 1872 года, а подлодка затонула в 1871-м. Так что проблема заключалась не в личной вражде, или же вражда возникла по другим причинам.

А еще торпеда Александровского была медленной. Не уступая системе Уайтхеда по другим факторам, она даже в усовершенствованной версии 1875 года проигрывала английской торпеде от 2 до 6 узлов. А на горизонте маячила Русско-Турецкая война, и принимать на вооружение одну из моделей необходимо было срочно. Основным защитником русской торпеды выступал Краббе, основным противником — Пилкин; но в 1875-м здоровье морского министра сильно ухудшилось (годом позже он умер), а его преемник Степан Степанович Лесовский занял сторону Пилкина. Их можно было понять: торпеда Уайтхеда объективно превосходила отечественную по многим характеристикам и, что немаловажно, прошла хорошие испытания.

Другой вопрос, что если бы Краббе согласился на финансирование проекта Александровского в 1865-м или на худой конец 1868-м году, то у русских к этому моменту была бы быстрая и надежная торпеда, способная конкурировать с моделью Уайтхеда. Но бюрократические проволочки и неверие наших чиновников в собственные силы привели к тому, что в 1876 году была закуплена первая партия английских торпед, которые и приняли на вооружение.

А со смертью в марте 1881 года императора Александра II, благоволившего к Михаилу Федоровичу, все окончательно завершилось. Проекты, с которыми изобретатель безрезультатно приходил в Морское министерство, были закрыты раз и навсегда. Его уволили из министерства, где он состоял с 1865 года благодаря опытам с подлодкой, — это означало потерю 5000 рублей в год, которые ему ранее выплачивались как государственному служащему. Фотоателье к тому времени Михаил Федорович забросил и вплоть до смерти в 1894 году слал в ведомство докладные записки с новыми идеями и прошениями о пенсии. Но изобретения его никто не рассматривал, а финансовую помощь оказали лишь пару раз, дав какие-то гроши.

Так Россия не стала родиной первой торпеды. А Уайтхед со своей задачей справился. И поставил на уши весь мир.

Глава 40

Лодыгин против Эдисона
Лампа накаливания

Лампа накаливания — это великое всемирное изобретение. Как самолет и радио. Нет ни одного человека, о котором можно было бы однозначно сказать: он изобрел лампочку. Но в ряду тех, кто, без сомнения, внес огромный вклад в ее появление, нельзя не отметить нескольких наших соотечественников, в том числе двух гигантов электротехники XIX века — Яблочкова и Лодыгина.

Сперва — небольшой таймлайн.

Началось все с англичанина Гемфри Дэви и русского Василия Петрова. В 1802 году они почти синхронно представили перед Королевским институтом и Петербургской академией наук соответственно явление свечения электрической дуги. Подробно об этом можно прочесть в главе 20. Здесь я замечу лишь, что ни Дэви, ни Петров не нашли объективного практического применения своему открытию, и потому их опыты остались на уровне лабораторных диковинок.

Этим демонстрациям предшествовали проведенные еще во второй половине XVIII столетия эксперименты английского физика Эбенезера Киннерсли с нагреванием проволоки до раскаленного и светящегося состояния с помощью электрического тока. В общем, предпосылки для создания лампочки были — причем как дуговой, так и накаливания.

Работы Киннерсли, Дэви и Петрова положили начало активным изысканиям в этом направлении. И в 1835 году шотландский изобретатель Джеймс Боуман Линдси во время публичной демонстрации в Данди осветил с помощью раскаленной спирали пространство вокруг себя и, как писали газеты, мог в полной темноте читать книгу на расстоянии 45 сантиметров. Линдси был не очень организованным человеком, большую часть своих разработок в самых разных областях он даже не описывал толком, не говоря уже о получении патентов. Эксперименты с электрическим освещением он забросил, а демонстрация в Данди осталась историческим курьезом.