Читать книгу "Радость, гадость и обед - Хел Херцог"

В июне 2009 года Американская ассоциация ветеринаров решила, что зрелище летающей туда-сюда рыбы будет очень полезно для налаживания связей между 10 тысячами ветеринаров и представителей среднего медперсонала, собравшихся на ежегодную встречу ассоциации в Сиэтле. Ассоциация РЕТА была не слишком этим довольна. В статье, вышедшей в газете Los Angeles Times, процитировали главу РЕТА Эшли Берна, сказавшего: «Надо быть сумасшедшим, чтобы убивать животное, а потом швыряться его трупом в качестве развлечения. К тому же это тревожный сигнал для общественности: нашим ветеринарам нравится бросаться трупами». СМИ преподнесли это как шутку, и моей первой мыслью было — делать тебе, Эшли, нечего. Но потом РЕТА выпустила заявление, в котором говорилось, что у толпы сильно поубавилось бы веселья, если бы ребята в серых куртках швыряли друг другу трупики котят. Тут-то я понял, что представители ассоциации РЕТА правы. Почему людей так веселит зрелище игр с мертвой рыбой, а с дохлыми кошками — нет, увольте?

Наше мнение об обращении с животными зачастую отличается непоследовательностью

Эта этическая сумятица беспокоит Элизабет Андерсон, автора книги «Мощная связь между людьми и их питомцами». Так, например, Элизабет не понимает людей, которые держат животных и при этом носят шубы. Андерсон пишет: «Не знаю, смогу ли я когда-либо понять, как человек, способный любить и целовать щенка или котенка, может безразлично относиться к тому, что норок убивают электрошоком через анальное отверстие, а детенышам тюленя разбивают голову дубинкой». Однако удивляться тут нечему — человек, тающий при виде котенка, вполне может любить шелковистый мех норки. Подобные очевидные нестыковки случаются даже у тех людей, которые серьезно относятся к правам животных. Социальный психолог Скотт Плу обнаружил, что 70 % активных защитников прав животных, считавших, что одной из первоочередных задач движения является борьба с использованием шкур и меха животных для одежды, признали, что сами носят кожаную одежду.

Психологам давно известно, что слова у нас частенько расходятся с поступками. Существует широко известная теория установок, именуемая «модель А-В-С». Согласно ей, у каждой установки есть три составляющих: аффект (Affect, наше эмоциональное отношение к предмету), поведение (Behaviour, выражение позиции через действия) и знание (Cognition, то, что нам известно о предмете). Порой эти составляющие совпадают. В качестве удачного примера можно привести Роба Басса. Робу пятьдесят два года, он занимается философией, и жизнь его текла совершенно спокойно вплоть до 2001 года, когда он прочел перевернувшую его мировоззрение статью специалиста по этике Милана Энгеля. Энгель приводил логические доводы против поедания мяса животных, и Робу они, как это ни было удивительно, показались крайне убедительными. Он решил, что, вероятно, в логике Энгеля имеется какая-то ошибка, и потратил три недели в попытках опровергнуть сделанные им утверждения. Спустя месяц Роб сдался. Убедившись в правоте Энгеля (когнитивная составляющая), он понял, что должен прекратить есть мясо (поведенческая составляющая). Несколько недель спустя он зашел в кафетерий при колледже и учуял запах жарящихся на гриле котлет, вызвавший у него мгновенную инстинктивную реакцию: «Фу, какая гадость!» (аффективная составляющая). Статья Энгеля запустила изменения в поведении, мышлении и эмоциях, причем каждая составляющая служила подкреплением для остальных. Сегодня Роб и его жена, Гейл Дин (пережившая аналогичное преображение), придерживаются строгого веганства. Они резко не одобряют любую эксплуатацию животных, а Боб в рамках курса этики рассказывает студентам о правах животных.

Однако Боб и Гейл являются исключениями из правила. Большинство людей преспокойно закрывают глаза на противоречия, кроющиеся в их собственном отношении к животным. Газета Los Angeles Times однажды провела исследование, в ходе которого случайно выбранных взрослых американцев спрашивали, согласны ли они с утверждением: «Во всем, что важно, животные — это те же самые люди». Согласно данным газеты, с утверждением согласились 47 % опрошенных. Я усомнился в результате и решил опросить своих студентов. Я предложил сотне из них опросник, в котором содержался вопрос из газеты, а заодно дюжина других вопросов, связанных с обращением с животными. Скептицизм мой пропал втуне — ровно 47 % студентов согласились с тем, что в имеющих значение вопросах животные равны людям. Однако это их убеждение о равенстве человека и животных удивительным образом не сказывалось на их собственном отношении к использованию животных. Половина утверждавших, что «животные — те же люди», одобряла биомедицинские опыты на животных, 40 % считали допустимым заменять больные человеческие органы другими, взятыми у животных, а 90 % регулярно ели тех существ, которые, по их мнению, были практически равны людям «во всем, что важно».

Каким же образом в человеке уживаются столь явно противоречащие друг другу мнения? В большинстве случаев взгляды человека на обращение с представителями других видов служат прекрасным примером того, что психологи называют «отсутствующей» или «несодержательной позицией». Она представляет собой случайную подборку в основном не связанных между собой и не выстроенных логически взглядов, а вовсе не последовательную систему убеждений, встречающуюся у таких людей, как Роб и Гейл, всесторонне рассмотревших моральные проблемы, связанные с животными. Этические вопросы наших взаимоотношений с другими видами непросты, и большинство людей, даже тех, кто считает, что любит животных, занимает среднюю позицию. К примеру, когда во время опроса, проводившегося Государственным центром исследования мнений, спрашивали, как люди относятся к опытам над животными, только один из пяти взрослых имел ту или иную четкую позицию по вопросу, а почти столько же не имели никакого мнения вовсе.

Исключений, разумеется, масса, но практика показывает, что большинство американцев озабочены обращением с животными гораздо меньше, чем другими социальными проблемами. В 2000 году сотрудники Gallup Organization попросили взрослых американцев расставить в порядке приоритетности следующие вопросы: право на аборт, права животных, контроль за приобретением оружия, забота об окружающей среде, права женщин и права потребителей. Права животных оказались на последнем месте. В 2001 году Общество гуманизма США провело исследование, в ходе которого людей спрашивали, какая государственная организация по защите животных добилась большего в своей области. Половина респондентов не смогли назвать ни единой организации, защищающей интересы животных. И наконец, опрос людей, бойкотировавших товары широкого потребления, показал, что лишь 2 % делали это из соображений недопустимости использования животных. Выходит, что в списке приоритетов большинства людей обращение с животными занимает не слишком высокое место (если только это не их собственные домашние любимцы).

Если вы хотите точно знать, что думают люди об обращении с животными, перейдем на язык денег. Каждый год американцы жертвуют организациям по защите животных от 2 до 3 миллиардов долларов. Цифра, конечно, солидная, но давайте сравним ее с расходами на убийство животных: 167 миллиардов долларов уходит на мясо, 25 миллиардов — на охотничьи товары, снаряжение и поездки, 9 миллиардов — на убийство животных-вредителей, i,6 миллиарда — на одежду из меха. Конечно, ради благополучия собственных питомцев мы тратим гораздо больше средств, чем жертвуем организациям, борющимся за благополучие животных, которых мы и в глаза-то не видели. Это вполне соответствует ряду базовых свойств человеческой природы, одно из которых — глубоко укоренившийся эволюционный принцип, согласно которому на первом месте стоит семья, а питомцы для многих американцев являются ее членами.