Читать книгу "Тростниковая птичка - Ольга Смайлер"

— Какая глупая, бестолковая смерть, — подытожила я.

Мы помолчали.

— Кажется, твой муж решает — стоит ли ломать дверь, — Юстимия к чему-то прислушалась, — давай поторопимся, ремонт — дело хлопотное, и я хотела бы обойтись без него.

Я выключила воду, тщательно вытерла руки одноразовым полотенцем, и первой выскользнула в коридор, чтобы тут же оказаться в крепких объятьях встревоженного Сая.

— Все в порядке, — погладила я его по щеке, — со мной все в порядке, родной.

Сай тихо вздохнул и разжал руки.

Керимское солнце, так похожее на земное, беззастенчиво светило в окно и мешало уснуть. Надо было бы встать, и задернуть шторы, но мой любимый мужчина уснул, устроив голову у меня на груди. Для пущей надежности Сай не только обнял меня за талию, но еще и закинул на меня ногу. Стоило мне только зашевелиться, пытаясь устроиться удобнее, как он с недовольным ворчанием крепче притискивал меня к себе. Прошлые сутки у Сая, конечно, выдались богатыми на события: мой неудачный отлет и все, что с ним было связано, смерть Найны, а главное — огромный объем самой неожиданной информации, свалившейся на него, как снег на голову. Немудрено, что он отказался от завтрака, и заснул сразу же, как мы добрались до нашей кровати. Я лежала, задумчиво перебирая светлые, выгоревшие на солнце пряди любимого, гладила кончиками пальцев его шею и плечи, купающиеся в солнечном свете, прокрадывалась ладонью под простынь, укрывающую спину, и думала, думала, думала…

Я думала о женщинах.

Об обиженной женщине Кериме Мехди, что потратила все свои силы и лучшие годы на странный и непонятный проект. Что она хотела доказать? Чего она хотела достичь? Была бы она сейчас довольна полученным результатом: женщинами, ставшими дорогим, ценным призом, личность которого не очень-то и важна, и мужчинами, у которых при кажущейся иллюзии свободы на самом деле нет выбора?

О Найне, еще одной обиженной женщине, что наконец обрела покой с восходом солнца на кладбище близ Храма. Что она чувствовала и думала, когда встретила Вальеса? Поняла ли, как сильно обделила себя сама? Пожалела ли о том, что сделала с Уной и Эдвардом? Была ли хоть немного счастлива?

И я думала о Юстимии, женщине, сумевшей переступить боль и обиду, чтобы помочь своей более удачливой сопернице, даже вопреки существующим инструкциям. О той, что покрывала и прикрывала меня, совершенно чужую ей иномирянку, просто потому, что решила, что так будет правильно. Потомок древнего рода Ястребов, она старательно шла к власти, полагая, что прятать что-либо лучше на самом видном месте, и мстить системе лучше изнутри. Исследователь по натуре — она первой пришла к пониманию абсурдности текущей керимской ситуации. Год за годом Юстимия собирала единомышленников в своем Храме, год за годом, исподволь, понемногу, боролась с религиозными фанатиками. Год за годом искала способ что-либо изменить — и вцепилась в первую же попавшуюся возможность бульдожьей хваткой. И теперь они с Эдом на цыпочках кружат вокруг друг друга, еще боясь довериться, но уже понимая, что им придется договариваться и становится союзниками в этой борьбе за светлое будущее Керимы.

А еще я думала о Храме, за монолитным фасадом которого не первый год длилось противостояние нескольких группировок. О Храме, бывшем когда-то одним из лучших научных центров, за время самоизоляции потерявшим многие знания и умения, вместе со смертью храмовниц и приборами, выходящими из строя от старости. О том, кому было выгодно придать простым манипуляциям, являющимся следствием "работы" Праматери — Керимы особый религиозный смысл? Кем была та женщина, что начала продвигать культ Праматери? Какие цели она преследовала?

Вопросы, которые еще пару недель назад не волновали бы ни землянку Елену Софию Лисицину, ни ТриОНку Соню Крустель, и которые оказались важны для Сони, жены Сайгона из рода Песчаных котов. В конце-концов, как говорила тетя Ника: "Мы, девочки Лисси, своего не отдаем, чье бы оно ни было!" и я собиралась отстаивать то, что уже считала своим: своего мужа, семью и безопасность наших будущих детей.

Резкий звонок заставил меня выпутаться из объятий мужа и заметаться по спальне в поисках моего бука. В последний момент я сообразила подхватить покрывало, и завернуться в него, как в тогу. Иконка вызывающего абонента заставила меня хищно улыбнуться, и я решительно щелкнула по экрану, принимая звонок.

— Тетя Берта, привет! Концепция немного поменялась! Кажется, мне придется задержаться на Кериме…

Эпилог

На открытой веранде большого старинного поместья, залитой солнцем, грелись в ротанговых креслах несколько ухоженных женщин того самого "зрелого возраста", когда, называя цифру, можно легко ошибиться на несколько лет в любую сторону. Светлые длинные платья, прически, уложенные волосок к волоску, пара кружевных зонтиков, тонкий фарфор и серебро приборов на прихотливо расставленных низеньких кофейных столиках, сервированных для легкого завтрака, — все словно сошло с иллюстрации какого-нибудь сентиментального романа доколониальной эпохи. Казалось, что сам воздух рядом с дамами напоен покоем и негой, так плавны были их движения и неспешны их разговоры.

— Согласитесь, что небольшой девичник без детей и мужей — это прекрасная идея, — подала голос одна из дам, отрываясь от пялец, на которых пламенело маковое поле.

— Согласимся, — отозвалась другая, — но, позволь тебе заметить, девичником это называется только тогда, когда мы собираемся по своему желанию, а не когда этого требует дело.

— Марта, ты невыносима, — откликнулась первая, как две капли воды похожая на свою оппонентку, — дело-то на полчаса, не больше, по моим ощущениям.

— Ставлю на то, что Анна уложится в десять минут, — отозвалась третья, — кто готов сделать ставку?

— Ника, неужели ты думаешь, что кто-то из уже впал в старческий маразм, и пойдет на пари с тобой? — отозвалась та, которую звали Мартой.

— Нет, я так не думаю, — усмехнулась черноволосая Ника, — Но попробовать стоило. Кстати, раз уж мы заговорили о деле… Анна, как дела у нашей девочки?

— Насколько я могу судить — неплохо, — отозвалась женщина с волосами оттенка красного дерева, — Взяла академический отпуск, собирается вернуться к занятиям через год, уже вместе со своим этим… наемником. Девочка повзрослела, я уже не могу запретить ей "водится с плохими мальчиками", да и игры она теперь выбирает сама. Сейчас она решила поиграть в политику.

— Ты все еще дуешься на то, что тебя не пригласили на свадьбу? — поддела женщина с пяльцами.

— Скорее на то, что ты, Берта, влезла в эту керимскую историю по самые пятки, а ни из тебя, ни из Сони подробности клещами не вытянуть, — снова вступила в разговор Марта.

— Да ровно потому, что я знать не знаю никаких подробностей, — возмутилась Берта, — Они теперь с Адмиралом напрямую общаются, а тот на все вопросы отшучивается единственной цитатой: "Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе", и уходит от разговора. А мне только и остается, как сплетничать с их жрицей, Юстимией, между заказами оборудования и помощью в получении грантов. Кстати, она научила меня тут двум прелестным туземным ругательствам: "Праматерь меня модифицируй", и "Чистокровного керимца мне в мужья". Мило, не находите?