Читать книгу "Тень воина - Александр Прозоров"

Готовый уголь Одинец и ведун начали перевозить на теплый и сухой чердак дома только через десять дней — и Олег с удивлением заметил, что, оказывается, снег уже не нарастает, а начинает сходить, оставляя на южных сторонах кочек, холмиков и мелких взгорков влажные черные проплешины.

Весна…

* * *

— У-а-а!

Заспавшийся Олег от неожиданного шума вздрогнул, повернулся на постели, открыл глаза — и шарахнулся к стенке, испугавшись уже по-настоящему: прямо перед ним, выставив вперед черные рога, стояло красно-коричневое чудище с большими черными глазами и торчащими из соломенных волос длинными петушиными перьями. Ведун схватился за запястье — нет, крест холодный. Тогда что?..

— Вставай, весну проспишь! — вышло из-за печки еще одно соломенное чудище, но с Людмилиным лицом и ее голосом. — Волхв всех созывает зиму прогонять. Напугать надобно хорошенько, не то так навсегда и останется. Идем!

Хозяйка дала двум маленьким чудовищам оловянный котелок и деревянную миску — и те немедленно начали лупить в них ложками.

— Только не здесь! — взмолилась Людмила. — На улицу ступайте.

— Ква, — перевел дух Олег. — Так человека можно заикой оставить.

— Так ты идешь? — Женщина натянула на голову деревянную расписанную маску с кисточками по нижнему краю и взяла в руки колотушку для белья.

— А как же вы без меня…

В сенях Олег напялил вывернутый мехом наружу тулуп, на голову накинул мешковину, прихватив ее на шее веревочкой, взял немытую ношву, из которой хозяйка кормила поросят, длинное полено. Шагнул на улицу.

Здесь стоял такой гвалт, что все окрестные звери и птицы наверняка должны были разбежаться куда подальше.: и на всю жизнь заречься приближаться к Сураве ближе десяти верст. Во всех дворах люди колотили в доски, орали, мяукали, каркали. Где-то свистели, где-то трубили в рог. Нагоняя вышедших в проулок Людмилу с детьми, Олег тоже постучал поленом в ношву. Тихо гукнул, рассмеялся собственной стеснительности и заорал во всю глотку:

— У-а-а!!! Зима, прочь иди!

— Зима, прочь иди!!! — подхватили Людмила с детьми и еще яростней заколотили в свои инструменты.

Вслед за селянами Середин вышел за ворота, присоединился к грохочущей и вопящей процессии, что двигалась к ручью, к тому самому плесу, возле которого и пропадали в деревне мужики. Скоро опять пора будет сторониться. Это зимой мавки не то спят, не то из-подо льда вылезти не могут. А как вода откроется — только злее становятся.

На широкой прогалине между тыном и ручьем красовалась среди прибрежной прошлогодней осоки воздетая на шест Масленица. Хотя здесь ее, наверное, называли как-то иначе. Коли проводы Зимы — то Зимой, наверное. Толпа сельчан собралась перед соломенным чучелом, громыхали, свистели, кричали. Грозили ему кулаками. Как показалось Середину, многие, войдя в раж, делали это уже всерьез.

Положение спас волхв, разрезав толпу с посохом в одной руке и факелом в другой. Остановился, крестообразно осенил чучело посохом:

— Была пора, была ты нам госпожа и хозяйка! Ныне нет тебе боле ни дня, ни минуточки. Пришел из-за поля, из-за гор господин новый, от века Хорс нареченный. Глаза у него горячие, лик у него светлый, голос его могучий. Его отныне власть и сила, не тебе Хорсу перечить! — Волхв поднес факел, и чучело в несколько минут занялось ярким огнем. — Неси, вода чистая, вода быстрая, Зиму холодную за дальние леса, за высокие горы, в омута глубокие, под камни тяжелые. Забирай вода, Зиму, не нужна она земле более!

Волхв толкнул чучело — и оно медленно завалилось на темный лед ручья. Огонь затрещал, но не погас — вода до него добраться не смогла. Деревенские же радостно заорали, побросали маски, кинулись обниматься и целоваться:

— Нет больше Зимы! Кончилась! Ныне Хорс пришел, лето за собой ведет!

Вскоре на поляне загорелся костер, в который многие побросали свои соломенные костюмы. Ведун тулуп пожалел, отступил в сторонку и ушел к деревне. В доме оставил ношву и верхнюю одежду, прихватил со стола оставленный хозяйкой кувшин со сладко пахнущим медом. Да и вообще — стол был накрыт, как для праздника: пироги, миски с грибами, квашеная капуста, тушеная баранина. Можно подумать, Людмила не знала, что сегодня гульбище большое предстоит.

Когда ведун вернулся к ручью, девушки уже водили на нем хоровод, а парни прыгали через костер — то ли избавляясь от злых духов, то ли просто для веселья. Пламя стояло высоко, в рост человека — так что и удаль молодецкую они тоже показывали. Ближе к воде, на расстеленных коврах — богато зажила деревня — стояли блюда с большущими блинами, миски с медом — не хмельным, обыкновенным. Хмельной мед был в крынках, приглашающе открывших свои широкие горлышки.

Олег с удивлением заметил, что вокруг чучела уже образовалась довольно обширная полынья — то ли из-за тепла огня, то ли благодаря обряду, но ручей очищался ото льда буквально на глазах. Ведун присел на край ковра, кивнув Захару и Скреженю, скатал один из блинов в трубочку, макнул в мед.

— Прощай, Зима, идет Ярило! — похоже на тост произнес старший, поднимая свой блин.

— Долой Зиму, ура Яриле, — кивнул Олег, ответив на тост своим блином.

Впрочем, запивали угощение всё равно пивом и медом, причем с большим удовольствием.

Костер частично прогорел, пламя осело. Теперь через него начали прыгать подростки, а парни, разбив хоровод, затеяли с девушками игру в жмурки. Причем игравшие мало-помалу всё больше удалялись от общего застолья. Тем временем захаровские мальчишки принесли котел, торжественно зачерпнули из дошедшей до берега полыньи «ярилиной» воды, водрузили на угли. Ребятня, отогнанная в сторону, затеяла игру в шапки, быстро переросшую в драку. Их начали разнимать парни постарше… И дело кончилось классической русской забавой — кулачным боем. Иначе говоря, слегка облагороженной правилами боя общедеревенской дракой «стенка на стенку».

Олег ввязываться в веселье не стал, его тревожило совсем другое: серебряный крест потихонечку начал нагреваться, указывая на нарастающее со стороны воды магическое воздействие. Вот только подсказать не мог христианский оберег: то ли это колдовство вызвано обрядом изгнания зимы, то ли водяная нежить подтягивается к открытой воде, собираясь наконец-то выглянуть из своего царства на воздух. Болото, насколько хватало глаз, покрывалось темными пятнами из-за выступившей из-под липкого снега воды. Кое-где, скорее всего, это была уже не вода, а самые настоящие полыньи. Сила Хорса пробуждала болото ото сна.

Драка закончилась перемирием, блинами, пивом и перловой кашей из котла. На месте прогоревшего парни запалили новый костер, прыгать через который подбивали уже девиц. Те хихикали, отнекивались, но иногда, взяв кого-то из молодых людей за руку, всё же прыгали. В свете пламени приближающиеся сумерки были незаметны, и Олег не поверил своим ушам, когда раскрасневшаяся Людмила присела рядом:

— Младших пора укладывать, Олег. Останешься али с нами пойдешь?