Читать книгу "Перевод показаний - Джеймс Келман"

Защитники тоже здорово бьют, сбивают наших противников.

Что говорят наши тренеры?

Я должен играть за мою страну. Это мы, кто играет, и игра это наша сущность. Должны ли мы сдерживаться в блокировке, мы не можем, потому что тогда нас самих покалечат. Футболистам это известно, если кто футболист по сути своей, по своей сущности, такой человек, так он это знает

что

Мне повреждений не делали. У меня тело сильное. Из блокировок я с увечьями не выходил, не приобретал увечий, у меня кости не ломкие. Я во многих блокировках бывал, я же был центровым, подавал бомбардирам, ломал противников

Я его не убивал. Да, этого человека я видел. Я его не знал. Я увидел его, видел его, да, много раз, несколько раз, ему нравились женщины, девушки. Он ждал там, у входа в то место, другие тоже, что это было за место, клуб, я не знаю, для туристов. Деньги обменивались. Конечно, деньги обменивались, все товары, наличность, туристский квартал, вдруг придут туристы, тогда, разумеется, деньги, туристы же при деньгах. Он тоже должен был это знать, вот и пришел туда. Он, о котором мы говорим. Он умер. Я его не убивал. Я его и не знал почти, немного. Был ли он мужем, отцом, был ли женат, думаю так, у себя дома. Люди приходят сюда из далеких участков, из разных зон, городов, сельская жизнь. И здесь, сюда, тут же город, очень большой, огромные изменения в жизнях людей. Они живут у себя по домам, а потом в этот город, а тут сейчас так много всего, что для них отличается, и они оставляют свою жизнь и начинают новую, семейные мужчины становятся одиночками и они с новыми женщинами.

Женщин люблю. Я понимаю женщин, они сильные, мы человечество, а женщины ведут вперед, вперед, это есть новое будущее, и женщины рождают новых людей, а те уж идут дальше. Девушек, если помоложе, молодых женщин, девушек. Что тут скажешь. Если я так люблю женщин, женщины это хорошо. Девушки. Конечно, девушки, какого возраста девушки, если они уже женщины, они идут в эти клубы. Девушки. И мужчины идут в эти клубы, туристы придут, они не дураки, они принесут деньги, наличность, они чужаки этой страны и принесут деньги, чужаки, которые могут быть туристами. Он их и ждал. Этот один, о котором говорится, говорят, будто я убил его, а это не я. Это говорят. Это так. Да, я мог бы иметь, мог бы иметь, если бы должен убить его, да. Он пришел в это место, там клуб, пришел туда. Я знал о нем это, и он также знал про туристов-мужчин, чужаков, что они идут опасной дорогой, эти мужчины, некоторые может и дураки, мужчины-туристы, у них деньги, наличные, а тут темнота, они видят в этом укрытие, как кошки, ищущие укрытия, ходят так воровато, вот и эти мужчики тоже, идут где темноты побольше, заползают в укрытие, не зная, кто там сидит в засаде, может там кто сидит в засаде, вот тоже и мы, центровые, когда мы там, и противник приближается, мы напрягаем все силы, готовим наши тела к столкновению, открывая в себе, сильнее мы или слабее, пусть мы не окажемся слабаками, пожалуйста, Боже, такая наша молитва. А то мы не сможем выжить. Человечество же должно выживать. Это не слабость. Есть люди-инвалиды. Они становятся инвалидами на войне, но про них ведь не говорят, что слабаки. Я бы про них этого не сказал. Они были бы гораздо сильнее, но потом в бою или какими-то средствами, любыми средствами, кто может сказать, но только эти люди потом поувечились, сильно поувечились, и таким образом стали инвалидами, без рук, без ног, оторвало, бомбами и минами под поверхностью дороги, предназначенные зоны, кто их знает, никто, кошка же не видит сквозь пласты почвы и камня, вот и эти люди не видят. Ни один, они не видят. Но это вот так они становятся инвалидами, они не слабаки, как могут быть другие. Я говорю, другие могут быть слабаками, тут не о чем и говорить. Человеческие существа по-всякому различаются, один от другого, ни один тот же самый, один от другого, мы можем сказать, дети-близнецы, однояйцовые дети, но один отличается от другого. Вот как это. Не визуально. Однояйцовые дети. Однояйцовые взрослые. Они отличаются друг от друга. Некоторые танцоры, музыканты и поэты, другие опять любят игры, как шахматы, как карты, они могут играть на деньги, некоторым нравятся игры с физической ловкостью, отсюда и спорт, как мы можем играть в футбол, я уже говорил. Мы разные. Но у мужчин есть одна общая вещь, да, женщины, мысли о женщинах, у всех мужчин

Я уже говорил. Приходят чужаки. Я чужаков не боюсь. Это они в этой стране, а не я в их стране. Люди могут быть заграничными, для нас заграничными, вполне могут. Эта страна мой дом. Я могу поехать в другие страны. Никогда в другой стране не бывал, ни в одной. В какую другую страну? В Бразилию могу поехать, футбол посмотреть. Италия, Ангаландия, Нидерландия, Барасилия, Барасилия.

Чужаки во всех странах есть. Они могут дать мне деньги, мне, чтобы я посетил их страны, большое спасибо.

Америца, дай мне паспорт и визу-карту, чтобы я смог погрузиться на судно.

Из нашего города ходит такой пароход, дайте мне денег, чтоб я уехал, дайте мне визу-карту паспорт

Что.

Я могу играть в футбол, гандбол, валибол. Не знаю я никакого валибола. Разве я стал бы убивать тогда из пистолета, из такого оружия. А если этого человека повалили и забили. Если он умер, от побоев, я его не убивал. Его завалили и били, а я его не валил и по голове не бил, и нигде. Я в футбол играю, не в валибол.

Чужаки это туристы. Во все времена не во все времена. Но и среди чужаков попадаются сильные, если они такие, кто об этом думает, и все-таки попадаются. Может тот, который умер, хотел ограбить кого, может и хотел, кто теперь скажет, турист здоровенный, сильный, еще и борец, кто скажет, мощный мощный мужик, мужчина-турист, некоторые опасны для других, для нас.

А этот, который умер, кожа да кости, сколько ему было лет, двадцать семь, а вес, кожа да кости, куда ему было драться, я так не думаю.

Я не говорил политический. Встречаются политические, он не был. Я его не знал, может и был, возможно так, некоторые могут быть, не политические политические, может и он. Некоторые также грабители, да, они политические и еще грабители. Все мы сами, мы человеческие существа. И он был человеческим существом, [д]ожидался у этого клуба, где могут быть женщины и девушки, и из-за туристов.

Если он там торчал, так чего он там торчал. Да, который умер. Был ли он моложе или старше, старше, чем кто, моложе, чем кто. Ему нравились женщины, да, девушки тоже, и он ждал туристов-мужчин, зачем он так ждал, отобрать у них деньги, ограбить их. А может его мужчины-туристы захотели, если тогда. Некоторые говорят, женщины, а на самом деле мужчины, они говорят, женщины, если женщины, чего же они тогда мужчиков ищут, может мужчины-туристы захотели его, может и так, он был человек молодой, если был, не знаю

все что угодно

Люди говорят про меня, политический, что это значит. Футбол да, футбол, это мы понимаем. Я перешел через холм, проследовал по дороге, пересек улицу, проследовал дальше и пришел туда. Там клуб, там футбол, стадион, трава для этого. Я же играл в футбол и разбирался в футболе, как тут у вас насчет футбола. Тут девушки, тут женщины, туристы.