Читать книгу "Академия магии - Кэролайн Стивермер"

Фэрис восхитилась водопроводом, который увидела в Арависе, смирилась с путаницей незнакомых улиц, раскинувшихся ниже эспланады, и притерпелась к шуму. Но она никак не могла свыкнуться с самим замком.

Он поднимался над городом, несокрушимый на вид, как горный утес. Но горные утесы не имеют окон, прорубленных в сплошной скале. Горные утесы не бывают всегда окружены кольцом тумана у самой вершины, вне зависимости от погоды. Горные утесы не рождают ощущения, будто глаза видят больше, чем есть на самом деле.

А у Фэрис возникало именно такое ощущение всякий раз, когда она долго смотрела в сторону замка. Ей казалось, что выше нескольких нижних уровней замка ничего нет. Все эти крыши, дымовые трубы, крепостные стены и сторожевые башни — лишь игра ее воображения. Если она смотрела краем глаза, они оставались на месте, но все равно не убеждали.

Фэрис обсуждала свои впечатления с Джейн и больше ни с кем. Джейн нашла их интересными и высказана предположение, что всему виной может быть разлом. Фэрис же списывала такие видения на усталость, а еще это было как-то связано со снами, приходившими к ней каждую ночь.

Она всегда видела сны. Когда она жила в Гринло, ей снился исключительно Галазон, и она почти забыла, что может сниться что-то другое. Но в Арависе она вместо Галазона неизменно видела во сне замок.

Ночь за ночью она проходила по его залам к началу белой лестницы, ведущей в приемные покои короля. Иногда она шла пешком. Иногда ехала в дворцовой карете на жестком сиденье. Иногда — в крытой двуколке, обычно сидя рядом с Тирианом, а один раз без сопровождения, но с ощущением грозящей гибели.

Ночь за ночью она шагала по залам, увешанным синими с золотом коврами, и оказывалась в бесконечных извилистых переходах, которые вели ее туда, куда она идти не хотела. В этих снах у нее возникало ощущение, что переходы проложены по какой-то определенной схеме, но она никак не могла ее разгадать. Отчаявшись, она поворачивала и возвращалась назад, останавливалась у пересечения коридоров и напряженно пыталась вспомнить эту схему, которая все время была где-то рядом, и с уверенностью каждого спящего знала, что видела ее полностью не так давно. И все же она не могла никуда попасть и лишь глубже погружалась в неразбериху, которую сотворила. И радовалась пробуждению.

Джейн воспринимала сложности дипломатического протокола в Арависе как приятное разнообразие после необходимости отдавать приказы гостиничным служащим. Она сопровождала Фэрис на те светские приемы, где обязательно было присутствие дуэньи. Так как Фэрис была лет на двадцать моложе самого молодого посла и лет на сорок моложе большинства остальных, она считала компанию Джейн совершенно необходимой. Но иногда все же приходилось выезжать в одиночку, как в том случае, когда испанский посол пригласил всех дипломатов на охоту.

— Я объяснила, что не держу здесь лошадей, — сказала Фэрис подруге поздно вечером накануне охоты. — Он обещал мне коня из собственной конюшни. Там будет весь дипломатический корпус. И сам король должен быть. Они явно большие приятели. Испанский посол живет в загородном доме почти рядом с ним. Как бы мне повежливее отказаться?

— Я думала, тебе нравится охота.

— Нравится. Но не тогда, когда мне жалко лисицу. Я думаю, это приглашение из того же источника, что и ложа австрийского посольства в опере, куда совершенно случайно заглянул король, и музыкальный вечер в датском посольстве, где король наговорил комплиментов жене посла и попросил ее спеть галазонские баллады. К счастью, она их не знала. Есть довольно много баллад, в которых упоминается Аравиль, и почти все они крайне оскорбительны.

— Ты могла бы заболеть. Дай подумать. Есть несколько недомоганий, которые никогда не подводят. Как насчет старого доброго приступа радикулита?

— Как быстро я смогу поправиться? Бал Двенадцатой ночи меньше чем через неделю. Смогу ли я танцевать так скоро после приступа радикулита?

— Значит, не радикулит. — Джейн задумалась. — И все же жаль будет там не появиться, по крайней мере. Тебе так идет костюм для верховой езды. Почему бы тебе просто не упасть у первой же изгороди?

Фэрис опустилась на кресло у окна.

— А потом?

— О господи. Думаю, его величество героически тебя спасет. — Джейн рассеянно нахмурилась, глядя в камин. — Он и правда так ужасен?

Фэрис устало потерла лоб.

— Нет. Возможно, нет. Но у него слишком красные губы, а нижняя губа к тому же отвисла. И я слегка опасаюсь, как бы он не довел себя на охоте до сердечного приступа.

Ранним утром следующего дня Фэрис выехала на охоту вместе с остальными приглашенными. Чистое небо над головой обещало холодный и ясный день, хотя над землей еще висела дымка. Было слишком туманно, чтобы ясно видеть, и слишком холодно, чтобы стремиться к общению, но Фэрис изо всех сил старалась казаться любезной. Перспектива охотиться в чужой стране, сидя на незнакомой лошади, угнетала Фэрис, и то, как хорошо смотрится на ней новый костюм для верховой езды, не могло ее ободрить.

Она знала, что к ее наружности нельзя придраться: ни к надетому слегка набок высокому цилиндру с кокетливой вуалью из тюля, ни к сеточке для волос, в которую были уложены ее непокорные локоны, ни к перчаткам из юфти, ни к начищенным до блеска сапожкам. Дамское седло все-таки выгодно подчеркивает красивую внешность. Если надо спешить, садись верхом, так надежнее. Но если хочешь пленить чье-либо воображение — дамское седло незаменимо.

Испанский посол, очевидно, решил, что она должна украшать собой их кортеж, так как предоставил самого крупного коня, на которого ей когда-либо доводилось садиться, — превосходного гнедого мерина с шеей, изогнутой как у карусельной лошадки. Он был таким огромным, что, возможно, Фэрис на нем выглядела даже хрупкой.

— Триумф эстетики, — пробормотала она, а гнедой топнул копытом и закусил удила.

— Прошу прощения? — Всадница рядом с ней оказалась американкой, женой датского посла. — Вы что-то сказали? — Она была слишком поглощена непослушанием своей собственной лошади, чтобы обратить внимание на высказывания Фэрис.

— Прекрасное утро, я сказала.

— Прекрасное, чтобы спать. И все же это лучше, чем стрелять. Если мы будем двигаться, то не замерзнем.

Беседуя, они выехали вслед за остальными охотниками со двора «Крейла», необычайно уродливого загородного посольского особняка. Далеко впереди бежала стая охотничьих собак под присмотром егерей. Позади вели запасных коней, и среди слуг были Рид и Тириан, к тайному облегчению Фэрис.

— Вы часто здесь охотитесь? — спросила Фэрис, надеясь получить совет по поводу местности.

Жена посла грациозно дернула плечиком.

— Я собираюсь следовать за остальными до первой аллеи, а там внезапно обнаружу, что бедное животное немного захромало. Я вернусь раньше, чем уберут тарелки после завтрака.

Послышался знакомый голос, низкий, как фагот, но при этом пронзительный, как гобой.