Читать книгу "Любовь, опять любовь - Дорис Лессинг"

Они оставили эту тему. Есть люди, которые, как кажется, просто призывают на свою голову отношение бессердечное, пренебрежительное. Все, что угодно, всегда будет казаться более важным, чем Нора.

— Когда уезжаете, Сара?

— Завтра. Жан-Пьер прибудет на сегодняшнее представление, а затем мы все обсудим в Лондоне.

— Я тоже буду в Лондоне.

— И оставите… Сюзан? Хватит духу?

— Дух тут ни при чем. — Стивен посыпал дольки персика сахаром, взял ложку, отложил ее, отодвинул тарелку. — Я как — то не был готов к тому, что интересы Жюли сведутся к постели. Она похвалила мои качества как жеребца-производителя. Не могу сказать, что не польщен. — Он улыбнулся. — Еще та штучка, наша Сюзан. Все время с кокетливой улыбочкой укоряет меня в женоненавистничестве. Феминистского бреда от нее я тоже наслушался. Но вот глупа она, к сожалению, неимоверно.

Еще одна оса — или та же самая вернулась — утонула в персиковом сиропе, но в этот раз Стивен не бросился на выручку, предоставил ее своей судьбе.

— Сара, моя жизнь ничего ни к чему не добавила. Я ничего не заработал, весь капитал остался от моего деда.

Сара удивленно молчала.

— Я завидую Бенджамину. Он использует деньги.

— Но вы ведь тоже используете…

— Я просто поддерживаю процесс. На это любой способен. — Стивен поднялся. — Я обещал мальчикам прогулку верхом.

— Утром я видела ваши занятия стрельбой.

— Знать бы, к чему их следует готовить. Сейчас в школьной программе всякие нововведения. Компьютеры… Есть и старые предметы. Джеймс уже умеет водить машину, разбирается в картах и компасе. Все трое стреляют. Все трое скачут верхом. От сантехников мои сыновья тоже зависеть не будут. Вот с художественными способностями у них туговато. Не музыкальны. Спорт в школе идет неплохо, это важно.

— А как у них с чтением?

— Неплохой вопрос. У Джеймса в комнате несколько книжек. Нора пока еще читает вслух младшим. Но, кто знает, может, самым полезным практическим навыком окажется стрельба.

Ближе к вечеру автомобиль Генри проскрипел по гравию к крыльцу дома Элизабет. Он выскочил, распахнул дверь перед женой. Из машины появилась миниатюрная женщина, почти полностью скрытая крупным ребенком. Она спустила мальчика с рук, и тот с восторженным воплем бросился к отцу. Миллисент выпрямилась и оказалась миловидной блондинкой с волосами, как у Алисы, достающими до талии. Маленькое лицо ее, решительное, не из робких, улыбалось мужу, кружащему малыша в воздухе. Генри попытался опустить сына наземь, но тот не желал расставаться с отцом. Миссис Генри Бисли осмотрелась взглядом уверенным и, прежде всего, демократическим, не желавшим впечатляться всякими там многовековыми аристократическими предрассудками. С той же философической улыбкой повернулась она в сторону стоявших на ступенях Стивена, Элизабет, Норы и Сары. Она готовилась к выполнению задачи родственников: жен, мужей, — ныряющих в кашу, заваренную их благоверными, и пытающихся сориентироваться в новой для себя среде. Нора сошла с крыльца, чтобы помочь выгрузить и отнести наверх многочисленные сумки и мешки с вещами, игрушками, комиксами, без которых немыслимо существование детей — во всяком случае, в некоторых странах планеты. Они с Миллисент осилили эту задачу вдвоем, в то время как Генри занял руки более приятным грузом.

Приехавшую быстро познакомили с ожидавшими, и Нора повела семью наверх. Через несколько минут она вернулась в маленькую гостиную к чаю, улыбаясь, как всегда и даже еще лучезарней, чем обычно, под впечатлением только что увиденной сцены. Прибыла также Мэри Форд с извинениями от Роя Стрезера, уехавшего в Лондон. Жена его решила после долгих колебаний не уходить к новому любовнику, и Рой надеялся уговорить ее вернуться, вооруженный аргументами и статистическими выкладками, утверждавшими, что пятьдесят восемь процентов вступивших в новый брак жалеют о расторжении старого. За чаем все сочувствовали Рою, в последние дни выглядевшему, по общему мнению, ужасно. Все активно желали ему добра, пока Нора не сообщила, что, по ее мнению, из визита в ресторан ничего не получится, ибо Миллисент считает, что ее сын и без того перегружен впечатлениями.

— А ведь малыш прекрасно мог бы посидеть со мной, — добавила она. — Не было еще ребенка, который не радовался бы моему обществу.

— Снова сталкиваемся с пресловутым конфликтом культур. Что ж, я на их стороне. Мне нравится наблюдать в Италии и во Франции, как за столом собирается вся семья, от дряхлой бабушки до новорожденных.

— Меня поражает, что они находят нормальным брать малыша на ужин взрослых, — сказала Элизабет.

— Для них в этом нет ничего ненормального, так как они все время ужинают в ресторанах, — пояснил Стивен.

— Раз они завтра улетают, я позвоню и отменю заказ, — решила Элизабет. Как всегда, когда предстояло действовать, она вся, от головы до пят, особенно же тазобедренная область ее тела, наполнилась активностью, задышала энергией.

— Следующий аттракцион — ваш француз, — продолжила она, вернувшись. — Может быть, хоть его удастся вытащить куда-нибудь на ужин?

— Для него ваш дом и вы сами — лучший ужин, как и для нас всех, — сказала Сара.

— Ничего не поделаешь. А так хотелось куда-нибудь вырваться.

— Ничего, дорогуша, когда все разъедутся, мы где-нибудь поужинаем, — мечтательно промурлыкала Нора. Слово «дорогуша» вырвалось у нее непроизвольно, она как будто хотела поймать его за ускользнувший хвост. Элизабет сделала над собой усилие, чтобы не глянуть на подругу.

Стивен выпалил скороговоркой:

— В последнее время мы слишком увлеклись кухней и сервисом, хотя без этого, конечно, никак.

Элизабет оглядела всех с улыбкой.

— Ничего, мне даже нравится. — И улыбнулась особо — Норе.

Обе принялись вспоминать, у кого они побывали в последнее время, разговор принял характер диалога, из которого все присутствующие исключались. На лице Стивена появилось выражение невольного свидетеля, не слишком заинтересованного в том, что ему приходится слышать. Элизабет и Нора перешли к обсуждению совместных недельных каникул, которые они запланировали по окончании их краткого театрального сезона. Стивен заметил, что его тоже, скорее всего, не будет в имении.

— Да и ладно, мальчики уже вернутся в школу, — сказала Элизабет.

Снова заскрипел гравий, возвещая прибытие Жана-Пьера. Он поздоровался со всеми за руку, Элизабет руку поцеловал, а с Мэри они расцеловались троекратно. На несколько секунд они вдвоем: отделились от остальных присутствующих, уединились где-то далеко-далеко. Гостю показали участок, поскольку на следующее утро он вместе с Сарой должен был покинуть Квинзгифт. Жан-Пьер усердно восхищался всем увиденным, не скупился на превосходные степени. Трезвость суждений вернулась к нему, когда очередь дошла до театра.

Стулья не снабжены номерами. Разве зрители не бронируют места?