Читать книгу "Щелк! - Любовь Лукина"

— Ловко вы все повернули, — сказал полковник. — Дьявола — в бога, бога — в дьявола…

— Работа такая, — отозвался гость, и тут кто-то пинком отворил дверь.

В кабинет шагнул коренастый технарь с сержантскими нашивками на рукаве серого комбинезона. Выражение лица — самое свирепое.

— Вы арестовали священника? — прорычал он.

Полковник резко выпрямился в кресле и прищурился. Под этим его прищуром коренастый злобно заворчал, переминаясь, и по истечении некоторого времени принял стойку «смирно».

— Вы арестовали священника! — угрюмо повторил он.

— Так это вы его напоили? — осведомился полковник.

— Так точно! — с вызовом сказал коренастый. — Но я же не знал, что ему одной заглушки хватит!

— Заглушки? — с проблеском интереса переспросил гость.

— Это такая крышечка с резьбой, — пояснил полковник.

— Мало ли что он вам тут наговорил! — выкрикнул коренастый. — Он же ничего не соображал! Он мальчишка! Он жизни не видел! За что тут шить политику?

— Да вы, я вижу, и себя не обделили, — зловеще заметил полковник. — Заглушки три-четыре, а? Кто ему шьет политику? Его отвели проспаться. А вот вы сейчас пойдете к дежурному и скажете, чтобы он записал вам две недели ареста. И вообще пора бы знать, что в таких случаях начинают не со священников.

Коренастый сержант вздрогнул и вдруг двинулся с исказившимся лицом на контрразведчика.

— Попробуйте только тронуть полковника, — с угрозой произнес он. — Вы с аэродрома не выберетесь…

— У вас, полковник, огромная популярность среди нижних чинов, — кисло заметил гость. — Я начинаю опасаться, что мне здесь в конце концов размозжат голову.

— Я же знаю, что вам нужно! — почти не скрывая злорадства, бросил сержант. — Все уже знают! Вам нужно найти голос, да? Что вам тут говорил священник? Что он слышал Бога? А я вам точно могу сказать, чей это был голос. Сказать?

— Ну, скажите… — нехотя согласился гость. Он выглядел очень утомленным.

— Это был мой брат! — хрипло проговорил сержант.

— Ну и что? — вяло спросил гость.

Сержант растерялся. Он ожидал совсем другой реакции.

— Вам это… неинтересно?

— Нет, — сказал контрразведчик. — Но вы же все равно от меня не отвяжетесь, пока я не спрошу, кто такой ваш брат и где его искать.

— На кладбище, — сдавленно произнес сержант. — Пятое солдатское… Одиннадцатая могила в третьем ряду… Он погиб четыре года назад…

Внезапно полковнику стало страшно.

— Ваш брат, — запинаясь, спросил он, — жил в Старом Порту?

— Никак нет, — глухо ответил сержант. — Мы жили в столице.

— Понятно… — в растерянности сказал полковник и обернулся к гостю. — Сержант вам еще зачем-нибудь нужен?

— Да он мне как-то с самого начала не очень был нужен, — брюзгливо отозвался тот.

— Можете идти, — поспешно сказал полковник.

* * *

Дверь за сержантом закрылась без стука.

— Я бы, конечно, мог отдать его под трибунал… — У полковника был крайне смущенный вид.

— И весь техперсонал в придачу? — проворчал гость. — Теперь, надеюсь, вы понимаете, что это такое — голос?

— Напрасно вы не выслушали сержанта, — сказал полковник. — Со Старым Портом — явная путаница и вообще какая-то чертовщина…

— У меня нет времени на сержантов, — сквозь зубы проговорил гость. — У меня нет времени на священников… Вам известно, что союзники вывели флот из наших территориальных вод?

— Да, разумеется. Протест оппозиции…

— Да не было никакого протеста, полковник! Просто этот ваш голос допекал их целую неделю…

— Простите! — ошеломленно перебил полковник. — То, что вы мне сейчас рассказываете… Имею ли я право знать это?

— Не имеете, — сказал контрразведчик. — Данные совершенно секретны. Так я продолжаю… И скандалы он им, заметьте, закатывал на английском языке!.. Неужели вы еще не поняли: каждый принимает его мысли на своем родном наречии! А вы вдруг опускаете такую важную подробность, говор Старого Порта… Что он, по-вашему, за человек?

Полковник смотрел мимо гостя. Там, за спиной контрразведчика, висела настенная карта с изумрудным пятном, которое должно было за ближайшие несколько дней увеличиться почти на треть.

«Какого черта! — решился, наконец, полковник. — Он сорвал мне операцию! Почему я обязан выгораживать его!..»

— Штатский, — отрывисто сказал он. — Штатский, причем из низших слоев общества. Вульгарные обороты, истеричен… Хотя… Странно! Был момент, когда он перестал визжать, перешел на «вы»… и, знаете, мне показалось, что со мной говорит…

— Интеллигент?

— Да! Совершенно иная речь! Как будто в разговор вмешался еще один человек…

— Это очень важно, — предупредил гость. — Так он был один или их было несколько?

— Право, даже не знаю, — в замешательстве проговорил полковник.

Оба замолчали. Контрразведчик зябко горбился в кресле.

— Мне нужна ваша помощь, полковник, — произнес он почти безразлично.

Тот удивился.

— Я — летчик…

— …а не контрразведчик, договаривайте уж!.. Как вы, полковник, ошибаетесь относительно этого господина! Ну, допустим, вы благодарны ему за что-то… Скажем, за приказ министра… Не надо, не надо, вы прекрасно знаете, о чем идет речь! Но почему вы решили, что это первая и последняя операция, которую он вам срывает? Искать мы его будем долго, так что готовьтесь, полковник. Он вам себя еще покажет.

Полковник, не отвечая, смотрел на карту за спиной гостя. Хуже всего было то, что контрразведчик прав.

— И чем же я могу вам помочь?

— Когда он за вас возьмется в следующий раз, — попросил гость, — предупредите его… по-человечески… что он затеял опасную игру. Что у него на хвосте контрразведка. Сошлитесь на меня, укажите фамилию, должность, объясните, где меня найти. Добавьте, что я нехороший человек, что я полнации упрятал за решетку… Он должен на меня выйти! Я не могу больше довольствоваться информацией из вторых рук!

Полковник нервно усмехнулся.

— Вам тогда не придется спрашивать, — предупредил он. — Вам придется только отвечать.

— Придется, — согласился гость. — Но я попробую построить беседу так, чтобы он проговорился всерьез. Он болтун. Он не может не проговориться… А вы все еще колеблетесь: соглашаться или нет? Как вы не поймете: мы с вами счастливые люди, полковник! Мы нашли применение нашим способностям, а это такая редкость! Нам дала работу война. Лучше, конечно, если бы работу нам дала мирная жизнь, но выбирать не приходится: нам ее дала война. А голос… Я не знаю, кто он — докер, служащий… Он — неудачник. Ему война не дала ничего. Поэтому и только поэтому он против нас…