Читать книгу "Неподобающая Мара Дайер - Мишель Ходкин"

Я понятия не имела, о чем он размышляет, что он думает о случившемся, почему он так легко спустил мне все с рук. Но у меня все ныло от усталости, и я не могла с этим бороться. Я стащила одежду и включила душ, но обнаружила, что не в силах даже стоять. Тогда я опустилась под струей воды, дрожа, несмотря на жар, и уставилась пустыми глазами на кафельную плитку. Я не чувствовала себя больной. Не чувствовала себя усталой. Я чувствовала себя потерянной.

Когда потекла холодная вода, я встала, натянула зеленую футболку и полосатые пижамные брюки и отправилась в гостиную. Опустившись на кожаную кушетку, я включила телевизор в надежде, что он сможет заполнить пустоту в моем мозгу, пролистала программу, но мало что нашла кроме коммерческих передач, в то время как на заднем плане бубнили новости.

— Этим утром местные сообщили о массовой гибели рыбы в Эверглейдс-сити.

Я навострила уши при упоминании города и закрыла программу, сосредоточившись на похожей на пластмассовый манекен телеведущей, которая говорила:

— Биологи, вызванные на место событий, заявляют, что, скорее всего, это произошло из-за недостатка кислорода в воде. Они считают, что в том следует винить поразительное множество трупов аллигаторов.

Телекамера переключилась на чернокожего мужчину в шортах-хаки, он держал микрофон, направив его на свой прикрытый банданой рот. Мужчина стоял перед странно знакомой с виду темной водой; камера давала панораму белобрюхих мертвых аллигаторов, плавающих в ней в окружении сотен дохлых рыбин.

— Избыток разлагающейся материи в водоемах вбирает большое количество кислорода и убивает рыбу в округе в течение нескольких часов. Конечно, в данном случае то, что убило аллигаторов, могло убить и рыбу. Если хотите, можете назвать это загадкой курицы и яйца.

Манекенщица заговорила снова:

— Рассматривается также возможность сброса опасного количества отходов. Ожидается, что герпетологи в Метро-зоо за следующие два дня вскроют трупы животных, и тогда мы немедленно сообщим о результатах. Тем временем туристам лучше держаться подальше от этого места, — сказала она, зажимая нос.

— Да ты не шутишь, Марджи. Ну и воняет, должно быть, там! А теперь Боб расскажет о погоде.

Рука моя дрожала, когда я подняла пульт и выключила телевизор. Я встала, покачиваясь — ноги были словно чужими, — и добралась до раковины на кухне, чтобы попить воды. Вытащив чашку из буфета, я поставила ее на стол. Мысли мои кружились.

Место, которое показали по телевизору, казалось не в точности тем же самым.

Но я была там посреди ночи; наверняка при свете дня оно выглядит по-другому.

Но, может быть, это было совершенно иное место. А если то же самое, может, что-то отравило там воду.

А может, меня вообще там не было.

Я наполнила водой пластиковую чашку и поднесла ее к губам. И нечаянно заметила свое отражение в темном кухонном окне.

Я выглядела как тень незнакомца.

Со мной что-то происходило.

Я поднесла чашку к темному стеклу и наблюдала, как мое отражение смазывается.

47

ПРЕЖДЕ

На следующий день я проснулась на скелетообразной кровати «Тамерлана», психиатрической лечебницы штата. Подо мной был разорванный в клочья грязный матрац. Рама кровати застонала, когда я шевельнулась и осмотрела себя. Я была одета в черное. Кто-то поцеловал меня сзади в шею. Я круто обернулась.

Это был Джуд. Он улыбнулся, и рука его скользнула вокруг моей талии — он притянул меня ближе.

— Брось, Джуд. Не здесь.

Я пригнулась, ускользнув от его руки, и встала. Споткнулась об обломки и изоляцию на полу.

Джуд последовал за мной и прижал меня спиной к стене.

— Ш-ш, просто расслабься, — сказал он, подняв руку к моей щеке, а потом к губам.

Я отвернула голову. Его дыхание на моей шее было горячим.

— Я не хочу заниматься этим сейчас, — хрипло сказала я.

Где Рэчел? И Клэр?

— Ты никогда не хочешь этим заниматься, — пробормотал он у моей шеи.

— Может, потому, что ты занимаешься этим так скверно.

Как только эти слова слетели с моих губ, в животе у меня все сжалось.

Джуд не шевельнулся. Я бросила быстрый взгляд на его лицо: глаза его были пустыми. Безжизненными. А потом он улыбнулся, но в его улыбке не было тепла.

— Может, потому, что ты любишь дразниться, — сказал он, и улыбка его поблекла.

Мне нужно было уйти. Немедленно.

Я попыталась вырваться и толкнула его ладонями в грудь. Он толкнул меня в ответ. Больно толкнул.

Почему это происходит? За минувшие два месяца я выяснила, что у Джуда случаются поганые моменты, когда он качает права, становится несносным, испорченным — типичная ерунда альфа-самца. Но это? Это был совершенно новый уровень порочности. Это было…

Джуд всем весом прижал меня к пыльной, осыпающейся стене, прервав ход моих мыслей. Я почувствовала, как каждый волосок на моей шее встал дыбом, и взвесила все сокращающиеся варианты.

Я могла завопить. Рэчел и Клэр, возможно, достаточно близко, чтобы меня услышать… А возможно, и нет. Если они далеко… Что ж. Тогда все будет еще поганей.

Я могла его ударить. Наверное, это будет глупо, поскольку я видела, как Джуд выжимал лежа вдвое больше моего веса.

Я могла вообще ничего не делать. Рано или поздно Рэчел начнет меня искать.

Третий вариант казался самым многообещающим. Я обмякла. Джуду было плевать. Он прижал меня еще сильней, и мне пришлось бороться с истерией, водоворотом крутящейся в горле.

Это было неправильно, неправильно, неправильно, неправильно, неправильно.

Джуд с сокрушающей силой прижался губами к моим губам. Он задыхался, и сила эта еще больше вдавила меня в стену, так что вокруг закружились облачка пыли. Меня затошнило.

— Нет, — прошептала я.

Мой голос прозвучал словно издалека.

Джуд не ответил. Его лапающие руки были грубыми и неуклюжими под моим пальто, под свитером, под рубашками. Холод его кожи, когда он прижался к моему животу, заставил меня задохнуться.

Джуд хохотнул, услышав это, и его смех зажег во мне холодную и все нарастающую ярость. Мне хотелось его убить. Я надеялась, что смогу. Я оторвала одну его руку от себя с силой, которую даже в себе не подозревала. Он тут же заменил ее второй ладонью, и, не думая, я размахнулась и ударила его.

У меня даже не было возможности заметить резкую боль в руке: прежде я почувствовала горящий след на лице. На лице. Джуд ударил так быстро и так свирепо, что у меня как будто ушли минуты — или часы, — чтобы осознать, что он ответил ударом на удар. Мои глаза словно выпали из глазниц. Боль укусила меня изнутри, и все мое существо стало горячим от нее.