Читать книгу "Генеральские игры - Сергей Донской"

– Какие крысы? – удивился Хват.

– Те самые, из мешка. Ну, которых чеченцы специально морят голодом.

– А, эти… Ими индийцы любили пленников запугивать.

– Не поняла. – На лбу Алисы появилось сразу несколько горизонтальных морщин. – При чем тут индийцы? Ты говоришь о наемниках?

– Я говорю о сикхах, воевавших с англичанами в восемнадцатом веке, – пояснил Хват.

– Какого черта?

– Им, видишь ли, независимости захотелось. Они национально-освободительную борьбу вели. С британскими колонизатарами.

– Какого черта ты соврал мне про крыс? – спросила Алиса голосом вокзального репродуктора. – У меня чуть сердце из груди не выскочило.

– Не ходи с грудью нараспашку, и ничего никуда не выскочит. – Лицо Хвата окаменело.

– Бесчувственный чурбан!

– Ложь. Очень даже чувственный.

– Ха-ха! – воскликнула Алиса, прямая, как цирковая гимнастка, приготовившаяся исполнить смертельный номер.

– Ах, так? Ну, тогда не обижайся… – Хват схватил ее за воротник, притянул к себе, резко вздернул вверх, вынуждая девушку встать на цыпочки… И неожиданно поцеловал ее самым долгим поцелуем, на который был способен.

За горами, за долами

Поздним вечером, когда Ростов-на-Дону уже начал погружаться в потемки, генерал Завадский сидел за письменным столом в своем кабинете и тупо глядел на светящийся экран монитора. Его лицо было окрашено не в столь интенсивный свекольный цвет, как обычно, нос уныло обвис под тяжестью очков, которые генерал носить не привык, поскольку напрягать подслеповатые глаза ему приходилось не часто. Все, что ему было нужно, он знал и так, а чего не знал, то ему всегда были готовы подсказать. Напялив очки, он сразу потерял всю свою генеральскую значимость, зато почувствовал вдруг собственную уязвимость. Это было очень неприятно. Как будто с Завадского сорвали лампасы вместе со штанами и выставили его в таком непотребном виде на всеобщее обозрение.

Убеждая себя, что это не так, он теребил эластичные подтяжки и машинально оглаживал ляжки, обтянутые зелено-оливковым сукном. Брюки были на месте и сидели что надо.

Оторвавшись от их созерцания, Завадский снова уставился на экран, где белела страница, озаглавленная просто и со вкусом: «Автотехническое обеспечение при подготовке к операции». Вот уже в пятый раз он пытался вникнуть в смысл написанного, но снова и снова был вынужден перечитывать строки, четко набранные черным по белому:

Приподготовке к намеченной операции автомобильной службе округа необходимо решить следующие задачи:

1) Доукомплектование автомобильной техникой соединений и частей СКВО в группировке войск за счет перераспределения техники из частей, задействованных в группировку.

2) Для проведения технического обслуживания и ремонта автомобильной техники группировки необходимо развернуть сводные ремонтные роты в городах Владикавказ, Прохладный, Моздок и Грозный (аэропорт Северный)…

– Филькина грамота какая-то, – пожаловался Завадский пустоте. – Мозги свихнуть можно. И кому это теперь нужно? Кто эту хренотень утверждать будет?

Все вопросы начальника штаба остались без ответа. Надо понимать, утверждать хренотень было действительно некому. Он горестно вздохнул, прокручивая электронный документ на экране. Перед глазами мелькали строчки, абзацы, графики, таблицы. Плоды титанического труда руководящего состава штаба. Загнившие на корню плоды. Честолюбивые прожекты, обратившиеся в пшик, в ничто.

Еще недавно каждый пункт широкомасштабной операции сулил Завадскому сплошные пироги и пышки в виде множественных финансовых отчислений на его личные банковские счета. Теперь операция накрылась медным тазом, а многомиллионная прибыль гикнулась из-за досадной оплошности заместителя. Под угрозой оказалось не только будущее, но и настоящее, казавшееся таким стабильным, таким обеспеченным.

Теребя подтяжки, Завадский попытался принять классическую позу американского шерифа, но ноги на стол забросить не получилось – помешал живот. Пришлось просто откинуться на спинку кресла, лениво покручиваясь из стороны в сторону.

По своему боевому и численному составу Северо-Кавказский военный округ, раскинувшийся на территории целой чертовой дюжины субъектов Федерации, был одним из самых больших в Вооруженных силах России. Только военнослужащих насчитывалось свыше 100 тысяч, не говоря уже о колоссальной материально-технической базе, требующей постоянных денежных вливаний. Система «откатов», отработанная начальником штаба и его заместителем, работала как часы. Они отщипывали от государственного бюджета сущие крохи, которые не бросались в глаза наверху, но внизу эти крохи постепенно превращались в весьма кругленькие суммы, разрастаясь, подобно снежному кому.

Подобно навозному шару, взлелеянному жуками-скарабеями. Впрочем, Завадский был бы возмущен до глубины души, если бы кому-то вздумалось сравнить его с навозным жуком. Всю грязную работу выполняли мелкие сошки. Что касается участия Завадского, то он просто писал свои резолюции на соответствующих документах. Основная ответственность ложилась при этом на заместителей, подписывавших платежные ведомости. Беспроигрышный вариант.

Скажем, сливочного масла в округе закупалось на 7 % свыше нормативного количества, а картофеля и овощей – на 7 % меньше, что в конечном итоге позволяло всем заинтересованным лицам включать в свой рацион уже не мерзлую картошку с прогорклым маслом, а гораздо более калорийные и качественные продукты. То же самое происходило при закупке грузинских горюче-смазочных материалов, которые в России обошлись бы на четверть суммы дешевле. Или взять приятный процесс списания боевой техники, тоже проводившийся на сугубо коммерческой основе. Например, при подрыве бронетранспортера на фугасе можно было «замутить» такое количество имущества, которое не умещалось в пятитонном самосвале.

Казалось бы: не ерепенься, служи отечеству, благодарно принимай любую пору года, отращивай брюшко и благородные седины. Но Завадскому надоело работать по мелочам. Запланированная военная операция в Чечне должна была стать последней и самой блестящей в его карьере. Сколько дум было передумано, сколько бессонных ночей проведено за тщательнейшей разработкой финансовых схем, подбором надежных кадров, просчитыванием оптимальных объемов прибыли, способов ее перераспределения. В результате план операции превратился в мину замедленного действия, в пороховую бочку под задом Завадского.

Опаршивело русское офицерство, растеряло представления о чести, о взаимовыручке, о долге, наконец. Нашкодил – и в гроб, а ты тут за него отдувайся, выкручивайся.

– Не по понятиям ты поступил, Павлуша, ох не по понятиям, – прошептал генерал, ерзая в кресле и тоскуя о том, что не он лично разрядил пистолет в безмозглую голову Конягина.

Водка и кабанья охота – вот что погубило этого талантливого в общем-то офицера. Ему бы жить и жить, полезного опыта под руководством Завадского набираясь, а он пулю себе в висок пустил. Одно слово: мудак. Таких в разведку не берут, добрым словом не поминают. И нет им прощения от боевых товарищей, сурово заключил Завадский.