Читать книгу "«Веду бой!» 2012: Вторая Великая Отечественная - Федор Вихрев"

— Ты что, пересказывал нам игровой фильм? — взорвался Штайн, его лицо покраснело от волнения.

— Нет! — в глазах допрашиваемого появился страх. — Это кино, но основанное на реальных фактах. Я не врал, я назвал вам всех заговорщиков, каких помню.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Шелленберг вместе с высоким эсэсовским генералом.

Штайн вытянулся и поднял руку в нацистском приветствии:

— Хайль Гитлер!

Я, подчиняясь какому-то звериному инстинкту, повторил его действия: хайль Гитлер!

— Вольно, — небрежно махнув правой рукой, произнес генерал. — Кстати, фюрер жив, и я только что был у него на совещании.

Оскар подошел к нему и вполголоса начал пересказывать результаты нашего допроса.

Генерал выслушал его, затем повернулся ко мне:

— Мы еще не знакомы, гауптштурмфюрер?

— Я обергруппенфюрер СС Райнхард Гейдрих, — он протянул мне руку.

— Очень приятно, господин обергруппенфюрер — ответил я, отвечая на рукопожатие.

Я обратил внимание, что, здороваясь со мной, Гейдрих внимательно наблюдал за Арнольдом.

Арестованный, не подавая признаков беспокойства, с интересом глядел на вошедших.

— Спасибо за хорошо проделанную работу, гауптштурмфюрер. Оберштурмбаннфюрер Шелленберг ознакомил меня с вашим отчетом, — сейчас, холодные до ледяной голубизны глаза Гейдриха смотрели прямо в меня. — А сейчас я попрошу вас помочь мне с переводом.

— Передайте господину Караваеву, что от точности его ответов зависит его судьба.

Я начал переводить.

— Караваев, скажите, какие чувства жители Федеральной России испытывают к руководству рейха?

— Война, в смысле та война в прошлом, была лет семьдесят назад, но Гитлера все ненавидят даже сейчас. Гиммлера и СС ненавидят тоже, вы убили многих мирных жителей и заморили голодом миллионы русских военнопленных. Из всех национальностей к русским относились хуже всего, у нас это помнят.

Переведя ответ, краем уха я услышал, как Шелленберг прошептал:

— Свинья Розенберг…

— Остальные?

— Ну, Геринг наркоман-неудачник, но осудили его правильно, а Геббельс — это клоун, с такой рожей только в комедиях сниматься.

Легкая усмешка тронула губы Гейдриха.

— А имя Райнхард Гейдрих вам ничего не говорит?

Арнольд замолчал и на минуту задумался:

— Вспомнил! Про него еще документальный фильм показывали. Его английские диверсанты в Чехии в сорок втором бомбой взорвали, он долго умирал в страшных мучениях, но там Гиммлер врачей задержал, чтобы раненый не выжил. А так о Гейдрихе, кроме специалистов, никто и не знает.

Обергруппенфюрер бесстрастно выслушал мой перевод.

— Ваша информация по Штирлицу — это тоже кино?

— Фильм основан на реальных событиях, переговоры с американцами велись, сейчас это не тайна, а Штирлиц придуман. Писали, что племянница Шелленберга очень благодарила создателей фильма за то, каким хорошим показан ее дядя.

Арнольд взволнованно продолжил:

— Поймите, все, что я вам рассказал, все эти тайны тысячелетия были только в нашей истории. Сейчас все еще можно изменить, спасти миллионы людей, теперь, когда вы знаете, каким безумием кончилась эта война.

Он откинулся на спинку стула и заплакал.

Гейдрих повернулся ко мне:

— Передайте господину Караваеву, что я полностью удовлетворен его ответами.

— А вам, штурмбаннфюрер, — обратился он к Штайну, — я приказываю, обеспечить господину Караваеву медицинскую помощь и достойное содержание.

— Через десять минут я жду вас всех в кабинете оберштурмбаннфюрера.

В назначенное время мы стояли в кабинете Шелленберга. Гейдрих долго смотрел в окно, на шумно играющих во дворе детей.

— Вальтер, что делают здесь эти дети?

— Защищают здание, обергруппенфюрер, по имеющимся у нас данным, противник не будет бомбить объект, если есть вероятность гибели детей. Это не англичане. Это — русские!

Гейдрих повернулся к нам и начал говорить:

— На утреннем совещании у фюрера благодаря собранным вами материалам рейхсфюрер подал в отставку в связи с ухудшением здоровья. Гитлер возложил на себя лично руководство СС. О моем производстве вам уже известно, но сегодня я лично написал приказ, подписанный фюрером, о вашем досрочном производстве. Господа, поздравляю вас. А теперь о делах. Сегодня упразднен Абвер, а адмирал Канарис арестован. Сейчас он находится в самом безопасном месте Берлина, в тюрьме Моабит, рядом с Эрнстом Тельманом. Пришлось долго торговаться, и, как мы задумали, отдел «Иностранные армии Востока» остался у генштаба, но оставив им эту пустышку, мы прибрали себе всю зарубежную агентуру.

Гейдрих сделал несколько шагов по кабинету, скрипя сапогами:

— Шелленберг, немедленно отправляйтесь в Берлин и принимайте дела. Штайн, всю полученную за сегодня информацию передайте для анализа Михайлову и подготовьтесь сдать дела Вольфу. Михайлов, я жду от вас отчет к шестнадцати тридцати. Все свободны.

Оскар, зайдя вместе со мной в свой кабинет, сразу направился к столику с коньяком.

— Надо отметить новое назначение, — промурлыкал он. — Ты будешь?

— Нет, мне еще надо писать отчет для Гейдриха, а ты своих гадиков можешь гонять даже после бутылки коньяка.

Оскар выпил и аккуратно поставил рюмку на столик:

— Петр, ты уже догадался, что допрос с Рыбниковым был инсценировкой. Правда, я не думал, что он действительно окажется таким дураком.

Я кивнул.

— У следователей есть прием, которым они пользуются при ведении допроса, он называется плохой и хороший полицейские. Плохой полицейский угрожает и бьет, а роль хорошего была отведена тебе. Я не виноват, это была идея Шелленберга, он хотел проверить тебя в деле.

— Не надо оправдываться, за два дня я уже привык идти с завязанными глазами по вашему гадюшнику.

— У тебя это неплохо получается, — ухмыльнулся Оскар. — Ты понравился Гейдриху. Обычно он присваивает все идеи себе, но сегодня демонстративно отметил нашу работу. Верный признак, что шеф доволен.

— Как ты думаешь, чем эта война закончится для нас? — спросил я Штайна.

— Ну, как минимум надо остаться в живых, — дожевывая бутерброд, сказал он. — Мы ведь не одни занимались будущим, но наши результаты и твое везение превзошли все ожидания. Я читал отчеты других групп, да ты и сам все увидишь. Они погрязли в мелочах, кому сейчас нужны подробности битвы за Москву и обороны Берлина? Биографии Жукова и Рокоссовского интересны историкам, а не разведке. От нас требуется общий обзор ситуации, а не толщина брони новейшего танка. Ты везунчик, а обергруппенфюрер любит везунчиков…