Читать книгу "Хоббит, который слишком много знал - Вадим Проскурин"

А уникальная способность единорогов заключается в том, что они умеют раст во ряться в воздухе и вновь возникать где-нгбудь неподалеку, в пределах нескольких миль. Начиная бой, единороги всегда пользуются этой способностью, обрушиваясь как снег на голову на ничего не подозревающего противника.

Вот и сейчас мои воины уставились, разинув рот, на нежданно явившихся из ниоткуда единорогов, а те пригнули головы, выставили вперед рога и ринулись в атаку. Один за другим шаманы взлетали в воздух, подброшенные могучим движением мощного рога, и падали на землю мертвыми или умирающими, не успев не то что нанести удар, а даже вытащить меч из ножен.

Я спешно сотворил заклинание, и кожа шаманов, стоящих на пути единорогов, подверглась магическому изменению, стала толще, приобрела сероватый цвет и фактически превратилась в еще один слой брони. Не самое сильное заклинание, но оно хоть чуть-чуть поможет моим воинам.

Шаманы оправились от первоначального потрясения, и огонь взвился вокруг единорогов, воздух разорвало жалобное ржание, животные одно за другим падали на землю, перекатывались с боку на бок, стараясь сбить огонь, и в этот момент бистмастер, заведующий пауками, пришел в себя и отдал приказ, который надо было отдать в самом начале боя.

Паутина взлетела в воздух и накрыла смешавшихся единорогов. Какое-то время мне казалось, что тонким магическим нитям не удержать в объятиях могучие лошадиные тела, но паутина справилась.

А потом пауки ринулись в атаку. Они прыгали на спину единорогам, отчаянно пытавшимся вырваться из липких нитей, вонзали ядовитые жвала в лошадиные холки, но на единорогов не действуют яды, и атака оказалась не столь результативной, как можно было ожидать.

Пауки отступили, повинуясь команде бистмастера, и шаманы дали второй залп. Моя магическая сила перетекала на поле боя, расширяя и усиливая заклинание, теперь уже больше половины шаманов обладали каменной кожей. Но это было не нужно, второй залп оказался последним.

Победа! Бой завершен, враг разбит, но халфлинги смотрят на поверженные тела недавних противников со смешанными чувствами. Некоторые украдкой смахивают слезы, другие старательно делают вид, что не замечают этого.

Командир докладывает итоги боя, они неутешительны. Шаманская рота, ставшая на пути первой атаки, полегла в полном составе, тридцать халфлингов за тридцать единорогов — слишком дорогая цена. Из десяти пауков пять тяжело изранены, не понимаю, как единороги ухитряются ткнуть рогом мелкую тварь, сидящую на загривке, но ранения, полученные пауками, не оставляют сомнений в том, каким образом они были нанесены. Будем надеяться, что ни один из пауков не умрет. Три оставшиеся роты вообще не понесли потерь.

Когда халфлинги вошли в храм, их взорам предстал лежащий на алтаре меч. Командир предъявил мне находку, и я сразу ощутил великую мощь, таящуюся в этом артефакте. Я привел в действие особое заклинание, и меч оказался в моих руках, волшебным образом преодолев тысячу миль в одно мгновение.

Я пристально вгляделся в находку, вначале обычным зрением, а потом магическим. Это был настоящий Меч, Меч с большой буквы! Простой прямой меч, он не имел никаких украшений, кроме надписи на рукояти аннурскими рунами: «убийца драконов». Довольно большой, явно предназначенный для человека, а не халфлинга, он ничем не напоминал те жалкие огрызки, на которые я насмотрелся и в Сакред Вейле, и в Торвелле. По лезвию от рукояти к острию непрестанно пробегали искры, я открыл душу артефакта и понял, что в бою лезвие окутывается самым настоящим пламенем. Великий меч, мало кто из смертных сумеет достойно управиться с таким.

Поколебавшись, я остановил выбор на Лорен. Я связался с ней, она уже вступила в пределы Торгарда, и до зачарованных пещер ей осталось не больше двух недель пути. Лорен не узнала меня под личиной Оберика, как до того не узнали Мусиор и Ясенгард. Я освободил двадцать духов маны, и убийца драконов исчез из моих рук, чтобы немедленно возникнуть в руках Лорен. Как она восхитилась! Я прекрасно понимаю ее чувства, редко кому из смертных удается подержать в руках столь совершенное творение… Кстати, кто его сотворил? И вообще, кто построил все эти многочисленные храмы, там и сям разбросанные по Арканусу? И почему они все до единого заброшены и полуразрушены? Как много загадок…

Я вернулся к остывшему обеду. Мне было грустно. В жизни хозяина есть один большой недостаток — совершенно не с кем поговорить по душам. Все до единого подданные разговаривают почтительно, непрестанно кланяются, не забывают вставлять слово «великий» в каждую фразу, но это совсем не значит, что они захотят и смогут поговорить с тобой по-дружески, когда в этом возникнет необходимость. Трудно быть хозяином.

6

Я все-таки увидел живого клакона, и не одного, а целых триста. Триста клаконов из гарнизона города Браксуса по моему приказу покинули место постоянной дислокации и направились в пустыню обследовать таинственные руины.

Вукса, командир боевой группы, докладывал мне о результатах разведки, а я смотрел на него во все глаза, стараясь, чтобы это не выглядело совсем уж беззастенчиво. Было на что посмотреть.

Клаконы похожи на больших насекомых, они меньше людей, но больше халфлингов, у них шесть конечностей, и потому всем видам оружия они предпочитают алебарды, которые так удобно держать и перехватывать тремя руками, зажав в четвертой метательный нож. Техника рукопашного боя клаконов очень сложна и необычна, и редко кто из представителей других рас может справиться с клаконом без специального обучения, клаконские приемы боя с двуруким противником, разработанные в незапамятной древности и отточенные опытом бесчисленных поколений, не оставляют никаких шансов неопытному человеку или тем более халфлингу.

Кожа клаконов покрыта тонкой, но прочной хитиновой броней, на вытянутом лице, совершенно лишенном мимических мышц, красуются огромные фасеточные глаза, как у стрекозы, но на этом сходство с насекомым заканчивается. Согласно записям Оберика, внутренние органы клаконов устроены примерно так же, как и у других разумных рас, их сердце, легкие и желудок почти не отличаются от хоббичьих. Но эти глаза… Глядя в них, невозможно понять, что думает и чувствует твой собеседник, а если еще учесть, что физиономия клакона лишена мимики… Не зря в Арканусе говорят, что понять клакона еще труднее, чем женщину. Вряд ли в обоих мирах найдется мудрец, способный хоть чуть-чуть разобраться в сложнейшей клаконской философии, абсолютно чуждой иным расам, в их непонятных общественных взаимоотношениях, в их ненормальной морали. Чего стоит, например, ритуал избиения младенцев, когда из целой кладки яиц остается в живых только четыре личинки, самые сильные, умные и жестокие, которые по окончании ритуала пожирают тела неудачливых братьев и сестер.

Принято считать, что клаконы — одна из самых глупых, неразвитых и варварских рас Аркануса, но я подозреваю, что это сильно преувеличено. Мы, разумные, устроены так, что все чуждое кажется нам варварским.

Вукса сообщил, что в развалинах замечена нежить, и я подтвердил прежний приказ — уничтожить противника, обследовать местность, найти и предъявить мне артефакты. На этот раз Вукса был в шлеме, что едва не повергло меня в ступор. Понятно, что фасеточное устройство клаконских глаз не позволяет использовать шлемы с забралом, но видеть глухой шлем из толстой стали с воронкообразными амбразурами, в которые вставлены толстые стеклянные призмы, расширяющие поле зрения… Когда видишь это своими глазами, трудно подавить желание ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что ты не спишь и не сошел с ума.