Читать книгу "Джихад по-русски - Лев Пучков"

— Ну и ладушки, — с нарочитой беззаботностью резюмировал Антон, напряженно наблюдая за старлеем. Запрос по радио — самый шаткий пункт первого этапа акции. Липовые удостоверения Хабаровского СОБРа по-прежнему работали безотказно. Классически исполненное предписание и постановление военного прокурора старлей даже смотреть не стал — не его кафедра. «Вездеходы» на обе машины — спецпропуска, подписанные лично командующим объединенной группировкой, — также сомнений не вызывали. К вящему неудовольствию федеральных особистов, следует заметить, что таковые «вездеходы» воспроизвести в натуральном виде — проще пареной репы. Подойди поближе к одной из машин, стоящих в Моздок у бара «Дарьял», сделай скрытно снимок цифровой камерой. забей в компьютер, подретушируй сообразно реквизитам нового владельца — и на лазерный принтер. Надо только бумажку поплоше вставить, в штабе объединенной группировки мелованной импортной бумаги, как правило, не держат.

В принципе не будь у них на руках пресловутого Ахмеда, пропустили бы и без запроса. Но на этот случай на каждой заставе имеется специальный циркуляр: если плененного нохчу везут туда — обязательно проверять по инстанции. Есть, знаете ли, умельцы народные, что за деньги вывозят раненых и пленных боевиков на их историческую родину. Оттуда к нам — сколько угодно. А туда — извините…

— Долина — Десятому! — заголосил из приоткрытой двери дежурного отсека радист. КШМ расположена в пятнадцати метрах от КПП, слышно все до последнего слова. — Долина, Долина, я — Десятый!

— Тьфу, зараза, — расстроился Антон. — Ну встаньте еще в центре Черноводска, соберите всех чичей, вручите им таблицу радиоданных, цифровые коды… И кто же вас, таких, на войну посылает?

— Ага, лучше бы здесь торчал спецназ ГРУ, — саркастически хмыкнул Север. — И мы бы уже давно стояли раком под стволами во-он у того бункерка…

Минут через пять старлей вернулся, виновато разводя руками.

— Опять помехи — никак дозвониться не можем…

— Та-а-ак! — грозно нахмурился Север. — И что ж теперь — нам тут ночевать прикажете? Ну давай — на тебе постановление, бери этого ублюдка, езжай сам, проводи операцию. Давай, давай! — тут Север выхватил из своей легкомысленной папочки пачку заполненных бланков и принялся совать их старлею в руки.

— Это… Ну, это… — старлей отступил назад и скон-фуженно шмыгнул носом. — А вы его обратно привезете?

— А мы его шлепнем сразу за поворотом, — ядовито буркнул Север. — Ну что за вопросы, братишка?! Ну, конечно же, привезем! Если повезет, еще пару-тройку таких же прихватим. Время, братишка, время — давай думай!

— Ладно, езжайте, — махнул рукой начальник заставы и, оборотясь к праздно торчавшей из-за обложенного рваными мешками бруствера КПП веснушчатой физиономии, начальственно крикнул:

— Подымай давай — чего уставился? Номера запиши! Ходют тут как вареные…

Завернув за первый же бугорок и потеряв КПП из вида, встали. Отсюда хорошо просматривались санаторные корпуса Черноводска. До окраины километра три, не более, дальше путешествовать в «федеральном» обличье уже как-то неприлично. Быстро поменяли хабаровские номера на местные, перестроились — теперь спереди будет двигаться экипаж Антона. Ахмеда разлучили с вязаной шапочкой, пересадили на переднее место рядом с водителем, развязали руки, торжественно вручили его «разгрузку» и «Кипарис» с вареными патронами.

— Гранат нэ хочиш убират? — напомнил Ахмед, без энтузиазма кладя оружие на колени — он знал, что патроны предварительно сварили. — С гранатам сабсэм ни-харашо!

— Спереди не видно, — успокоил Север. — А сзади командир сидит — он неприхотливый. Пусть себе висит. Напрасно беспокоишься — тебе очень даже идет.

Ахмед обеспокоенно шевельнул раненой рукой, с надеждой обернулся к Антону:

— Исрапи встричат будит — гранат увидит. Что скажит?

— Скажешь ему, что теперь в вашем тейпе такая мода, — ласково улыбаясь, посоветовал вредный Север. — Глядишь, ему понравится, он себе тоже такую штуковину заведет…

— Отмотай, — невольно усмехнувшись, распорядился Антон. — А то правда — понравится Исрапи, начнет приставать, чтобы ему тоже гранатку дали. Мо, с этой минуты ты отвечаешь за него. Если тебе что-то покажется странным, действуй по своему усмотрению.

— Есть, командир, — Мо ободряюще похлопал пленника по колену. — Оно слышало, что сказал командир? Теперь оно — мое. Я буду с нетерпением ждать, когда оно попытается сделать глупость…

Ахмед зябко поежился и отвернулся к окну. С Мо он уже общался в ходе допросов — на каком-то этапе полковнику показалось, что пленник исчерпал весь запас искренности и пытается всучить ему дезу…

На сравнительно небольшом отрезке пути от заставы к «Горячему ключу» наши парни четырежды разминулись с местными авто. Разминки эти прошли вполне благополучно: один водитель трижды протяжно просигналил, двое других, завидев Ахмеда Сатуева, вообще высовывали головы через окна, чтобы помахать руками и крикнуть что-то приветственное. И лишь последнее встречное авто — красная «Нива» — проскочило мимо без каких-либо поползновений к выказыванию приязни. Ахмеда здесь знали. Вернее, не столько Ахмеда, сколько его легендарного брата, почитание которого косвенно распространялось на всех представителей его тейпа.

— А чего этот, на «Ниве», не приветствует тебя? — выдержав паузу, спросил Антон на чеченском.

Ахмед вздрогнул, медленно обернулся, изумленно вытаращившись на Антона. Наш парень лучился в обворожительной улыбке — нравились ему такие моменты. Почему-то все нохчи, имевшие с ним дело, страшно удивлялись, узнав, что этот обычный с виду вражина владеет их языком. Эка невидаль-то!

— Сидеть смирно, — по-чеченски же поправил пленника Мо. — Смотреть прямо!

У Ахмеда вырвался какой-то нечленораздельный возглас, он сел прямо и покачал годовой.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Антон.

— Это люди из тейпа Гулаевых, — Ахмед перешел на родное наречие. — После того как я обидел Арзу, они меня не любят. Плохо тоже не скажут — побоятся ссоры, но и целоваться не станут. Надо будет как-нибудь собраться, прощения попросить…

Не доезжая километра полтора до Черноводска, свернули направо. Здесь, в уединенном глухом местечке, посреди рощи пирамидальных тополей, притаилось весьма непритязательное на вид заведение с сомнительной надписью на проржавевшей доске, прибитой над покосившимися воротами: «Гарячий Ключь». Ветхий забор из штакетника, небольшой кирпичный дом, отдельно стоящее кирпичное же строение с двумя входами, вместо окон под ржавой железной крышей — стеклоблоки. За строением — покрытое обильным слоем пара грязевое озерцо, питаемое двумя забранными в бетон горячими серными источниками.

Встречать выскочил хромоногий рыжий дядек в тюбетейке, за спиной которого маячил долговязый подросток — такой же рыжий и удивительно похожий ликом на рыжего старшего.

— Исрапи, — буркнул Ахмед, открывая дверь «уазика». — И его внук — Али. Сына нет — убили.