Читать книгу "Сплетение судеб - Александр Владимирович Чиненков"

он воочию видит жертв бунта – раненых и умирающих, участвовавших в кровавой бойне по чьей-то злой воле.

Были тут и искалеченные взрывами тела, в которых едва теплилась жизнь. С такими не больно-то церемонились. Их сваливали у входа. А когда жизнь покидала несчастных, их тела выносили на улицу и сваливали друг на друга.

Глядя на всё это, Архип понял, что ему повезло. Он получил свою пулю в нужный момент и, скорее всего, его участие в войне на том и ограничилось. Теперь остаётся только собраться силами и выжить.

Его перевязали. Изумлённый санитар извлёк из окровавленного бинта крестик и уставился на него непонимающим взглядом.

– Что это? – спросил он.

– А я почём знаю? – вскинул брови Архип, увидев свой нательный крестик в руках санитара. – До ранения он у меня на шее висел.

Он напрягся. Рана не болит. Собственно не болела она с самого начала. Наверное, лекарь или кто-то из его помощников впопыхах прибинтовали крестик к ране? Может, благодаря этому прошла боль?

Как объяснил впоследствии лекарь, попавшая в спину Архипа пуля пробила кожу, лёгкие и вылетела наружу, пробив кожу и мышцы на груди. Это был сквозной прострел лёгкого без серьёзного травмирования аорты. Даже ни одного ребра задето не было.

– Это чудо! – сказал лекарь. – Тебя чудо спасло, казак. И радуйся такому счастью!

– Слава тебе, Господи! – прошептал Архип и слабо улыбнулся, осознав, что ему действительно привалило невероятное счастье.

Архип проснулся ночью от жалобного, протяжного стона. В углу, на кровати, стонал казак, который пребывал между жизнью и смертью. Большей частью он был в беспамятстве, но временами приходил в себя и кричал. Он звал на помощь, но к нему никто не шёл. Потом он уже не звал, а только тихо подвывал.

У казака не было обеих ног. Его муки длились уже не первый день.

– Слышь, Семён? – обратился Архип к санитару. – А кто там стонет в углу? Может, помочь ему чем? А?

– Палач то государев помират, – ответил санитар равнодушным голосом. – Ему уже только пуля помочь смогёт.

– Палач?! – ужаснулся Архип. – А уж не Лукой его зовут?

– Прошка он Бурнов, – поморщился неприязненно санитар. – Душегуб, коих свет не видывал. А тебе-то что до него? Пущай себе мучается. Всё одно в ад попадёт!

Архипу сделалось не по себе. Но не от раны, которую промывал и перевязывал санитар, а от сознания того, что рядом, в муках умирает Лука, а он… Он не в состоянии ему помочь. Он не в состоянии даже облегчить ему муки.

– Семён, подсоби до нево добраться? – попросил Архип, как только санитар, сделав перевязку, собрался уходить.

– К нему? – удивился тот.

– Давай подсоби, – настаивал Архип. – Хочу обспросить его кое о чём, покуда дышит.

Санитар пожал плечами, бросил под ноги грязные бинты и протянул руки:

– Айда, коли хочешь. Только услышит ли он тебя?

С помощью санитара, скрипя зубами, Архип перебрался к кровати умирающего Луки.

– Лука, ты ли это, брат мой?

– Для чего ты меня с поля вывез? – прошептал в ответ калека. – Чтоб мукам адовым меня предать.

– Да ты что, Лука? – попробовал утешить его Архип. – Да ты ещё поправишься и в Сакмарск вместе поедем!

Но Лука не дал ему договорить.

– Был я там. Никому я в городке не нужен. А ты не мели языком попусту. Все тут ведают, что больше не жилец я. Видишь, даже водицы никто не подносит.

Когда санитар отошёл, умирающий обратил полный страданий взгляд к Архипу:

– Прости меня, Архипушка. Христа ради за всё прости. Вот узрел тебя, и камень с души свалился. Помирать зараз легше стало… – Он замолчал на мгновение, уставившись куда-то в потолок, затем посмотрел на сидевшего рядом Архипа. – Ежели мог бы я жизнь свою сызнова начать…

– Ты ещё начатую доживай, – вставил своё слово Архип. – Ты ещё… Ого-го…

– А мне завсегда с тобою хорошо было! – В глазах умирающего на миг зажёгся огонёк. – Железо ковали. Разговоры вели задушевные! Ежели бы бес не попутал мой разум…

Утомлённый длинной речью, Лука замолчал. Нащупав руку Архипа, он сжал её своими холодными пальцами. Затем он на несколько минут потерял сознание. Очнувшись, он облизнул слипшиеся губы и попросил воды. Когда санитар исполнил его просьбу, Лука отпил несколько глотков и снова попробовал заговорить с Архипом. Но разговор его утомлял всё больше, и он вынужденно умолкал.

Лука тяжело дышал, обливался потом, но Архипа от себя не отпускал, удерживая его руку. Он уносился воспоминаниями в родной Сакмарск, вспоминал Авдотью, горевал по отцу, по матери и очень сожалел, что похоронен будет не в родной земле. Под конец он пожал руку Архипа.

– Брат, прости меня, коли смогёшь! Похорони меня в Сакмарске, ежели…

Шепот его становился всё тише, но руку Архипа он так и не отпускал. Архип молчал. Ему нечего было сказать умирающему, нечем было утешить его. Слёзы накатили на глаза, а слова застряли в горле.

Когда вернувшийся санитар взял Архипа за руку, собираясь перевести его обратно, Лука вдруг открыл глаза:

– Всё бы отдал, чтоб жизнь начать сызнова. Но такого никому не дано. Больше не свидимся, брат… Я уже ухожу из жизни…

Но он ошибся. Лука умер лишь через неделю на руках у Архипа. Он до последней минуты был в сознании. Перед самой кончиной Лука попросил Архипа помолиться за него. Но как только тот прочёл «Отче наш», Лука порывисто вздохнул, тело его срдрогнулось, и лицо исказила предсмертная гримаса.

Когда санитар вернулся, Архип сидел у тела умершего Луки, вытирал рукавом глаза, шмыгал носом и все ещё бормотал губами молитву.

Глава 26

– Всё, Ляксандр Прокофьевич! – объявил Демьян, притоптав землю. – Золотишко захоронено надёжно. Можно и успокоиться теперь!

– Успокоимся тогда, когда сами в землю ляжем, – ответил граф, убирая заступы и лопаты в телегу. – А сейчас нам надо незаметно домой вернуться. Боюсь я, чтобы никто не проследил за нами.

– Не-е-е, золотишко здесь никто не сыщет! – уверенно заявил Демьян, садясь в телегу и отвязывая вожжи. – А вы мудро придумали, Ляксандр Пфокофьевич. Взять и закопать эдакое богатство несметное у всего города под носом! Ей-богу никто даже не сунется в место это!

Вернув на место сторожевую будку, Демьян, как спящего ребенка, вынул из телеги пьяного в стельку городового и бережно перенёс его внутрь.

– Ну вот теперь и стражник на месте, – хохотнул он, вынимая из кармана бутылку медовухи и ставя её рядом со стражником. – Когда зенки продерёт, пущай опохмелится. Он это заработал.

Они вернулись домой далеко за полночь.