Читать книгу "История запрещенных книг на Западе. Итальянское духовенство в одну из средневековых эпох - Алексей Петрович Лебедев"

общее впечатление от греческих храмов. — Попутное посещение мечети Кахрие-Джамиси (древний монастырь), ее мозаики, — мой скепсис, — удар, нанесенный ему, — мысли и одно решение.

С чего было начать обстоятельное обозрение Константинополя[86], этого города древнего, нового, великого, гадкого, много интриговавшего прежде, не перестающего быть предметом интриг и по сию пору, города священного, богомерзкого? Я давно решил начать обзор Константинополя с величайшей его святыни — Св. Софии, сделавшейся мечетью на другой же день после завоевания Византии турками. Но отправиться прямо в Софию и осматривать ее я не решался: мне представлялось это каким-то кощунством. Нужно было сначала приготовиться к этому священному делу, а потом и сделать его. Мое приготовление состояло в том, что я прежде осмотрел Св. Софию с внешней стороны, не проникая в нее саму, я обошел ее кругом, обходил обширную площадь, на которой она стоит, и некоторые близлежащие пункты. К сожалению, должен сознаться, что и непосредственное впечатление от внешнего обзора Софии не могло изгладить такого впечатления, какое у меня осталось от первого взгляда на Юстинианов храм еще с рейда. И теперь мне показался он и невзрачным, и не имеющим таких размеров, как я воображал себе. Обозрение внутренности храма я отложил до следующего утра.

На третий день по прибытии в Константинополь в десять часов утра я поехал для внутреннего обозрения знаменитого храма. Не буду говорить о том, кто впускает сюда и что за это платится — это давно известно, по той же причине не буду упоминать и о тех бабушах (туфли), которые надевают при этом на ноги гяура, поверх штиблет, дабы он своими стопами не осквернил помоста магометанской досточтимой мечети. Замечу только, что и при бабушах, хотя и невольно, но не один раз я осквернял своими ногами столь тщательно хранимый помост этой последней. Бабуши оказались очень велики и при ходьбе незаметно для меня соскакивали с ног: разумеется, я сейчас же спешил заглаживать свой проступок… Наконец я вошел в самый храм, окинул его взором и обомлел. Да как же он громаден! Я еще никогда не видал такого обширного храма! И какая неописуемая противоположность между его наружностью и внутренним видом! Снаружи он кажется вовсе не велик, а внутри оказывается громаднейшим. Конечно, и красота его чудная! Это как будто дорогая бонбоньерка парижского изделия, волшебством превратившаяся в грандиозное и грациозное здание. Легкость и гармония: ничего лишнего. Удивительно то, что с какой точки внутри не рассматривать храм, — отовсюду он виден почти весь, и красота его не теряет от перемены точки зрения. Просто диво! Все лучшие описания и все лучшие художественные снимки, изображающие внутренность Софии, какие только нам встречались, все совершенно верны, потому что сам храм художественно прекрасен. Но ни одно описание этой внутренности, как бы оно ни было тщательно сделано, и никакая фотография и литография не могут возбуждать в душе и сотой доли того чистого наслаждения и того сладостно-величавого впечатления, которое дается зрелищем самого храма. Быть может, удивительнее всего то (это я сам глубоко прочувствовал), что чем больше ознакомляешься с храмом, тем больше и притом очень быстро сродняешься с ним. Вы чувствуете, что как будто вы уже давно знаете этот храм и теперь только восстановляете в памяти дорогие черты. Он как будто родной для вас храм. Лишь истинно художественные произведения способны возбуждать такие мысли и чувства!

Когда несколько улеглась сила первого впечатления, я старался дать себе отчет о подробностях зримого и чувствуемого. Храм был светел, но вовсе не так светел, как рассказывают другие мне известные наблюдатели и описатели храма. Он ничуть не светлее других греческих храмов в Константинополе[87]. Большое количество света, по моему мнению, не составляет особенной принадлежности Софии. Купол Софии столько раз был описан, что я не решаюсь еще раз делать то же самое: к тому, что всем известно, мне нечего прибавлять. Сознаюсь, что он не поразил меня громадностью. Но все же он нечто неподражаемое. Почти всеми археологами признано, что купол — это есть не что иное, как храм центрической (круглой) формы, вознесенный и утвержденный на верхней части другого храма базиликообразного, составляющего корпус Софийской церкви. Утвердить храм (хотя бы и не великий) на другом храме — задача, разрешение которой требовало гениальности. Весь Софийский купол из камня и прорезан множеством окон. На чем же он держится? И это в Константинополе, где так часто бывают землетрясения? Кому не известен громадный купол, украшающий прекрасный храм в так называемом Новом Иерусалиме? Но построить этот купол ничего не стоило. Он сделан из картона. Факт. А из картона можно построить, думаю, и башню Вавилонскую. Американцы теперь, как известно, делают даже пушки из бумаги… Не то купол Софии: он из камня, он очень велик, он разрезан множеством окон… Впрочем, я не буду утверждать, как обыкновенно принято, что будто купол главным образом и придает красоту Софии. Если бы вместо купола просто находилось большое отверстие, как было в римском Пантеоне, то, по моему мнению, храм ничего бы не потерял от этого. Весь остальной храм так прекрасен, что купол только прибавляет красоты, но не служит ее основанием. Говоря это, я, конечно, могу быть обвинен в проповеди археологической ереси; но все же откровенно должен сказать, что мне купол показался лишь прелестной деталью целого — не больше. Мозаические полы Софии теперь сплошь покрыты циновками, но это не только не портит общего жизнерадостного впечатления от храма, а даже усиливает это впечатление: мягкость шагов создает какую-то таинственность, ощущаемую посетителем при перемещении с одного места на другое. Притом же, как я заметил, циновки очень свежи (вероятно, они часто меняются), издают своеобразный бальзамический запах. Многим не нравится, что в Софии поклонниками ислама развешено в их целях на железных прутьях и цепях довольно много деревянных треугольников с простенькими светильниками[88], но я нахожу, что эти принадлежности мечети нисколько не мешают наслаждаться зрелищем великолепного храма и даже совсем не бросаются в глаза. Часто приходится слышать жалобы на небрежное хранение турками такого знаменитого памятника древности, как София. Это, положим, верно. Некоторые оконца в куполе совсем почему-то замазаны или известкой, или глиной; то же случилось с некоторыми большими окнами по стенам храма; голуби разгуливают по верхним галереям, проникая, вероятно, в разбитые окна, хотя я разбитых окон и не приметил (потому что не думал об этом). Все это так, но ведь немногим лучше было и в те времена, когда Св. София была в руках