Читать книгу "Наследница старой башни - Полина Ром"

матери Селиоры. Эта массивная монашка с невозмутимым лицом утверждала:

-- …ни о каком разводе я даже не слышала! Барон навещал свою жену трижды, и я лично присутствовала при этих встречах. Когда барону сообщили, что родился наследник, он прослезился от счастья!

-- Скажите, мать Селиора, украшения которые сейчас носит госпожа баронесса были подарены ей мужем? – вопрос герцог задал довольно равнодушным тоном.

-- Так и есть, ваша светлость, я лично видела, как он передавал ей подарок, – монашка говорила так уверенно, что у меня мороз пробежал по коже.

-- Сколько сейчас месяцев сыну госпожи баронессы и как его здоровье?

-- Четыре, ваша светлость, это крепкий и здоровый мальчик.

Мать Селиора откровенно врала. Я собственными глазами видела ее подпись на документе о расторжении брака. Но она отвечала так четко, что в сердце ко мне закрался страх: «Может быть, барон врал мне? Никакого расторжения не было? И он просто подделал подписи на поддельном документе?». Однако герцог продолжал допрашивать монашку:

-- Почему же, мать Селиора, барон не забрал домой жену и наследника?

-- Ваша светлость, после родов здоровье баронессы пошатнулось, а наш монастырь славится своими лекарками.

Больше всего меня в этой картине суда поражала моя сестрица. Она не постеснялась напялить на себя украденные у меня драгоценности и вела себя так, как будто являлась владелицей замка. Как будто солдаты за спиной – ее личная свита, а не тюремная охрана. Белинда улыбалась судьям, громко приветствовала по имени каждого свидетеля, выходящего отвечать, и даже позволяла себе задавать им какие-то вопросы. Никто ее не прерывал и замечаний не делал.

Все эти разговоры и повторы заняли очень длительное время. Устали все: и свидетели, и судьи, и даже я. Думаю, больше всех утомился герцог. Если в нормальном суде существовали всевозможные помощники, секретари и адвокаты, то здесь весь процесс полностью вел он. Так что, когда его светлость встал и объявил перерыв на отдых, зрители вздохнули с облегчением.

Перерыв был довольно длительный. Леста успела принести полноценный обед, тщательно выспросить у меня, что и как было в зале. Саму ее не допустили, так как мест для высокородных зрителей и так не хватало.

-- Я, госпожа Любава, сперва в дверях стояла, а потом люди-то подходили и подходили, так меня и вытеснили.

После отдыха все началось по новой. Дослушали еще какие-то неважные показания свидетелей со свадьбы. А вот потом герцог удивил всех. Довольно громогласно он сказал:

-- Приглашается новый свидетель, Седрик фон Роше.

Место перед судейским столом занял сенешаль его собственного замка и его светлость начал задавать вопросы. Сперва все шло традиционно. Свидетель представился, назвал свой титул и свою должность. В зале началось перешептывание, люди не понимали, зачем здесь присутствует служащий герцога. Еще более странным показался вопрос его светлости:

-- Скажите, Седрик фон Роше, когда вы впервые в жизни увидели баронессу фон Розер.

Сенешаль подробно рассказал, как ездил ко мне в башню с его светлостью и покойной графиней, чтобы подписать документы. Следующий вопрос звучат так:

-- Когда баронесса Розер выиграла пари, чем она была награждена?

-- Вы, ваша светлость, вознаградили госпожу баронессу одним из четырех ювелирных наборов, что привезли с войны, – голос сенешаля звучал твердо и уверенно, а поскольку это была новая и непонятно к чему ведущая информация, то все шепотки среди зрителей стихли. Слушали господина фон Роше очень внимательно.

-- Сенешаль, вы хорошо знаете, как выглядели эти наборы? – герцог по-прежнему задавал непонятные вопросы, и зрители боялись пропустить хоть слово: все чувствовали, что сейчас произойдет что-то неожиданное.

-- Прекрасно знаю, ваша светлость. Они длительное время все четыре были под моей ответственностью и хранились к в казне замка.

-- Сенешаль, можете подробно описать украшения, которые достались баронессе Любаве фон Розер?

-- Массивные золотые серьги в форме фантазийного цветка с рубинами, крупная брошь-цветок, семь шпилек, головка каждой из которых украшена таким же цветком, но меньшим по размеру, – подробно перечислил сенешаль.

-- Седрик фон Роше, оглядите всех присутствующих здесь, нет ли на ком-нибудь этих драгоценностей.

Я всегда говорила, что самообладанию моей сестрицы можно только позавидовать. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице, когда сенешаль кивнул головой в ее сторону и сказал:

-- На этой даме почти все драгоценности их того набора. К сожалению, не могу сосчитать, все ли семь шпилек находятся в ее прическе. Но остальные предметы вы, ваша светлость, преподнесли в качестве награды баронессе Любаве фон Розер.

-- Думаю, ваша светлость, этот человек что-то путает, – Белинда стояла, трогательно прижав руки к груди, и по ее щеке катилась одинокая слеза. – Этот набор подарен мне моим дорогим покойным мужем в знак благодарности за рождение наследника! Я уже говорила об этом, и мать Селиора подтвердила мои слова.

Тут произошла некоторая заминка, потому что у матери Селиоры сдали нервы. Ее перехватила в дверях охрана герцога. Поднялась некоторая суматоха, но гвардейцы герцога очень быстро утихомирили всех. После этого герцог вызвал меня.

Я встала перед столом, за которым сидел его светлость между четырьмя членами жюри. Меня слегка потряхивало от волнения и страха. Герцог потребовал, чтобы я рассказала, как именно сложился этот брак.

Запираться я не стала. Подробно рассказала о первом визите покойного барона, о том, как он показал мне документ о разводе, о том, как он шантажировал меня и добился согласия:

-- Покойный барон Варуш объяснял вам причину развода?

-- Да, ваша светлость. Он сообщил, что длительное время не делил постель со своей женой из-за сильной болезни, а потом обнаружил ее в интересном положении. Точно зная, что это не его ребенок, он обратился в храм.

-- Вы помните, госпожа баронесса, чьи подписи стояли под документом?

-- Разумеется, ваша светлость. Там были подписи отца Инкиса и матери Селиоры.

Тут Белинда вскочила со своего места и, заламывая руки, начала причитать: