Читать книгу "Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека - Александр Рыбин"

И тут его величество случай, подвигнул Серого не дожидаться особой просьбы в помощи от Ильи, и предпринять решительные действия.

Накануне Серому удалось проникнуть в каюту начпрода: тот опрометчиво оставил ключ в дверях каюты.

Как Димка и предполагал, четыре запасных ключа от продуктовых камер лежали в недрах письменного стола с про нумерованными бирками: одна пара ключей под номером «один» и вторая пара — под номером «два». Трясущимися руками, оглядываясь — а вдруг начпрод вернулся, — Серый снял с кольца ключ под номером «два» и, высунув нос в коридор, огляделся. Палуба была пуста. Кругляк в это время сражался с Ильей в шахматы на юте. И дело близилось к финалу. Илья в очередной раз тер пел полнейший разгром.

Серый решил сам проверить для начала возникшие в его голове предположения. А к Илье заявится уже с конкретным результатом.

Весь последующий день он ходил как тень, боясь теперь попасться начпроду на глаза. Он представлял, как, встретившись с ним, от страха закричит: «Мама!» — и выпрыгнет за борт. Ему казалось, будто у него на лице написано, что он мелкий воришка. День тянулся так медленно, словно не должен был кончиться никогда. Но вот кончился и день, и долгий пустой вечер, когда Серый, сидя в кубрике, пытался готовиться к экзамену по астрономии. Ничего не лезло в голову, только назидательные сентенции старого капитана, ныне преподавателя астрономии Бориса Ивановича, всплывали в сознании и звучали рефреном, почти убаюкивая: «Основное на практике — научиться измерять высоты светил. Готовить секстан к работе, измерять высоты, исправлять измеренные высоты поправками… По формулам или с помощью таблиц рассчитывать счислимые высоты и азимуты светил». Серый смотрел на свои конспекты, формулы роились у него перед глазами малюсенькими таракашками и разбегались в разные стороны. Форменная шизофрения! Заглядывал командир роты Петрович, поинтересовался, почему он не спит, похвалил за трудолюбие и упорство и бесшумно растворился в полутьме. Серый продолжать зубрить как ни в чем не бывало. Наконец, когда в кубрики и каюты заползла глубокая, влажная, душная и немая субтропическая ночь, все угомонились, даже качки, побросали свои снаряды, уснули все, не спала лишь вахта и наш герой.

Дима тихо, стараясь не скрипеть, поднялся с кровати. Его товарищи безмятежно дрыхли. В соседнем кубрике тоже не было движения, лишь как-то с подвыванием, жалостливо храпел толстяк-неваляшка курсант Бабаев. На удивление, мандраж закончился. Из дверей он шагнул уже совершенно спокойным и даже уравновешенным донельзя человеком.

На всякий случай у Димы с собой была кружка; ежели кто-то из вахтенных встретится с ним на главной палубе, у него железная отмазка: иду, мол, к титану, за кипяточком, кофейком побаловаться, а то все равно не могу уснуть…

Дневальный на посту, надев наушники, что-то увлеченно бубнил, — оказалось, совершенствовал свои знания английского.

— These are neutral waters. It is very interesting… — повторял он монотонно одно и то же. Почувствовав присутствие кого-то, оглянулся.

— Что, не спится? — спросил он, сонливо позевывая и поглядывая на гостя недоброжелательно. В его взгляде читалось: бродят тут всякие лунатики…

Серый разорвал пакетик с кофе, высыпал содержимое в кружку и невозмутимо в ответ утвердительно кивнул головой:

— Кондиционер совсем не тянет, душно.

— Ага, — прямодушно и без каких-либо эмоций откликнулся дневальный и опять уставился в толстенный потрепанный англо-русский словарь.

— Пойду-ка я на верхнюю палубу, полюбуюсь на звезды.

— Чеши, — снова монотонно отозвался курсант и безразлично повернулся к нему спиной.

Пройдя дальше по коридору, Серый еще раз внимательно посмотрев в его сумеречную перспективу, осторожно толкнул дверь и тут же ее за собой захлопнул. Постоял, затаив дыхание, и в два бесшумных прыжка очутился у проема. Лестница, которая вела вниз, на камбуз и к холодильным и продуктовым камерам, была совершенно пустынна. В полутьме тамбура он пытался услышать какие-либо посторонние звуки, но, кроме монотонно гудевшего дизель-генератора, ничего не было слышно. И уже, собравшись с духом, он хотел, было ринуться вниз, но чуть не нарвался на идущего на встречу вверх по лестнице начпрода. Тот закрыв камеру на висячий замок и, тихо насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, поднимался на главную палубу. Вальяжно следуя по направлению к своей каюте, он иногда притормаживал у чьей-нибудь двери, прислушивался и не спеша двигался дальше. Наконец он остановился у своей каюты и вдруг резко развернулся, так что Серый едва успел скрыться за углом.

Громко хлопнула дверь. Выждав несколько секунд, Дима выглянул из своего убежища.

Палуба была пуста. Для того чтобы окончательно убедиться, что Кругляк заполз в свою нору, он остановился у его каюты и, нагнувшись, стал перевязывать шнурки на кедах. За дверью довольно фальшиво прозвучала «Песенка Герцога» из «Риголетто» и скрипнул стул. Потом в каюте зашумела вода, льющаяся из крана, и раздались какие-то булькающие звуки. Серый не сразу сообразил, что начпрод чистит зубы. Наконец стало окончательно тихо; видимо, тот уже завалился спать. Да и пора уже: стрелки на наручных часах показывали двадцать минут второго.

И вот перед ним массивная металлическая дверь, запертая на висячий замок. Дима еще чуть-чуть постоял, а потом достал из кармана ключ. Ладони были липкие от страха. Негромко щелкнул замок.

В камере, после душной каюты, было прохладно и свежо — просто рай. Серый стал осматриваться: в углу на поддонах стояли в упаковках соки.

Открутив крышечку у тетрапака, он потянул серебряный язычок фольги. Прислушался. Всё так же мирно тарахтел движок, было тихо и спокойно. С опаской глотнул из пакета. Это был прохладный, божественный апельсиновый сок.

Дмитрий стал переставлять упаковку за упаковкой, потряхивая у уха и проверяя, булькает или не булькает там, внутри. Прошло уже минут двадцать, и в холодильнике, хотя температура там была плюс пять градусов, Серому стало даже жарковато. Мышцы начинали ныть, а того, что он надеялся найти, не было. Неужели он всё себе напридумывал и начпрод просто-напросто не очень симпатичный, скверный по характеру человек, а не какой-то наркоторговец? Через полчаса уже должны были спуститься повара и курсанты из наряда на камбуз чистить картошку. Надо было проваливать, и чем быстрее, тем лучше. Отхлебнув еще раз из начатого пакета, он стал выставлять пачки в обратном порядке. Но что-то все-таки его не отпускало.

В каждой упаковке было шесть пачек сока, плотно запеленутые в полиэтилен. А что, если в упаковке, скажем, четыре пачки сока и две пачки с тем, что он предполагает? Недаром же начпрод не разрешает никому даже заходить в холодильник, а сам выдает сок уже не в упаковках, а по отдельности.

Дмитрий вытащил из угла очередную упаковку и решительно надорвал полиэтилен. Потряс над ухом одну пачку, вторую, третью… В четвертой явно ничего не плескалось и не булькало. Да, так и есть. Кирпичик тетрапаковой упаковки с надписью по-английски «Апельсиновый сок» был довольно увесистый, и там могло быть всё что угодно, только не сок. Осторожно вскрыв пачку, Серый накренил ее, пока из нее тонкой струйкой не посыпался белый порошок.