Читать книгу "Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова"

— Легко сказать. Думаешь, приятно, когда тебевыкручивают руки? Почему ты так уверен в его невиновности? Или ты и в ночь ееубийства встретил кого-то на тропинке? — нахмурилась я.

— Я у Ленки сидел. При свидетеле.

— Тогда откуда такая уверенность? — наседалая. — Когда карлика утопили, Самарский был в доме Костолевского, я его самавидела.

— Короче, не хочешь послушать доброго совета, продолжайболтаться здесь и искать приключения на свою задницу. Мое дело предупредить.

— Ты должен пойти в милицию и рассказать, кого тамвидел. Если не врешь, конечно.

— Ничего я говорить не стану, а ты настучишь, буду всеотрицать. — Он хмуро вздохнул, потом мрачно посмотрел на меня и попросил:

— Уезжай, а?

— И не подумаю, — отрезала я. Чем дольше онуговаривал, тем больше хотелось остаться.

— Как знаешь, — махнул он рукой и взгромоздился насвой мотоцикл. — Мое дело предупредить.

Через мгновение он уже пылил по дороге. Я побрела к дому. Неочень-то я ему верила. С другой стороны, на момент убийства Костолевского уСамарского есть алиби. Если он платил старику, возможно, продолжил бы платитьИрине. Семнадцать лет назад он совершил убийство, будучи влюблен в женщину, котораяего бросила. Можно считать, преступление произошло в состоянии аффекта. Правда,ее пасынка он тоже убил. Надо сказать, довольно хладнокровно. Но если убийцавсе-таки не Самарский, то кто? В принципе, любой из богатых соседей или кто-тоиз родни. Самарский даже назвал возможных претендентов: Егора и Виталия. ЕслиКостолевский их шантажировал… В любом случае, это человек, которого Васькапросто панически боится, хотя на пугливого он не больно-то похож.

Вернувшись домой, я помогла тете Клаве полить огурцы иначала готовиться к вечерней встрече. Перетрясла свой гардероб и осталась имнедовольна. Хотелось выглядеть ошеломляюще, но, отправляясь сюда, я думалаваляться на пляже вместе с Танькой, а не сводить мужчин с ума. Чтобы не впадатьв уныние, я сказала себе, что я в украшении не нуждаюсь, будучи восхитительнасама по себе. И с этой мыслью вскоре отправилась к Кириллу.

Он ждал меня, прогуливаясь возле своего дома. Одет он был вджинсы и светлую рубашку с коротким рукавом. Если честно, в украшении он тоже ненуждался.

— Ну что, потопали? — сказал он весело, однакочувствовалось в нем что-то.., вряд ли тревога, скорее напряжение.

От его дома до дома, где жили Молчановы, мы шли пятнадцатьминут, ровно столько, сколько и предполагал Кирилл, из чего я сделала вывод,что этот маршрут ему хорошо знаком. Дверь на веранду была открыта, но явсе-таки позвонила, звонок, как ему и положено, был рядом с дверью.

— Входите, — крикнула Анна, и мы вошли. Онанакрыла стол к чаю, выбрав уголок на веранде, сплошь уставленный цветами. —Очень рада, — сказала она, поворачиваясь к нам.

Я никогда не видела, чтобы люди так бледнели. Лицо ее вдругстало мертвенно-серым, точно из нее мгновенно выжали всю кровь, в распахнутыхглазах застыл ужас. Она сделала шаг, ноги ее подкосились, и, чтобы не упасть,ей пришлось опереться рукой на стол.

Я наблюдала все это, открыв рот. Разумеется, чего-то яожидала, коли уж Кирилл интересовался Анной и даже напросился в гости. Нореакция превзошла все мои фантазии. Глупо было спрашивать, знакомы ли они.

Сам Кирилл вел себя как ни в чем не бывало, улыбнулся исказал:

— Здравствуйте.

— Это Кирилл, — растерянно произнесла я. — Аэто Анна.

Она кивнула, отвела взгляд и попыталась справиться сохватившими ее чувствами. В конце концов ей это удалось.

— Прошу к столу, — сказала она почтиспокойно. — Чай будет готов через минуту.

Ничего нелепее данного чаепития я в своей жизни припомнитьне могу. Мы сели за стол, Анна подала чай, руки ее предательски дрожали, онавымученно улыбалась и пыталась делать вид, что распрекрасно чувствует себя внашей компании. Кирилл молчал, время от времени на его физиономии появляласьухмылка. Я старалась скрыть неловкость, болтала за троих, прекрасно понимая,что ни она, ни он меня не слушают.

Анна боялась взглянуть на Кирилла, однако и не смотреть немогла, в результате взгляд ее от чашки мгновенно перемещался на его физиономиюи тут же возвращался на исходную позицию. Цвет лица у нее нормализовался, новряд ли она чувствовала себя лучше, в ее глазах застыло откровенное страдание. Малотого, что я понятия не имела, как себя вести, я еще изнывала от любопытства ипоклялась, что не отстану от Кирилла, пока он мне все не объяснит.

Я продержалась минут сорок. Анна к тому моменту выгляделатак скверно, точно сиюсекундно готовилась рухнуть со стула, моиразглагольствования о живописи были сейчас совершенно неуместны. Я посмотрелана Кирилла и сказала:

— Нам, пожалуй, пора.

Ни она, ни он возражать не стали, и мы отправились восвояси.Я едва дождалась, когда мы отойдем от дома, и зашептала, схватив его за руку:

— Что все это значит?

— Что «все»? — передразнил он меня.

— Не притворяйся, ты прекрасно понял…

— Ты доберешься одна домой? Еще светло, и врагов у тебявроде не осталось.

— Даже не надейся. Я иду к тебе.

Как ни странно, он не возражал. Наверное, понял, чтоотделаться от меня не получится.

— Хорошо, только повремени с вопросами несколько минут,у меня от них голова трещит.

На самом деле он о чем-то размышлял и предпочитал делать этов тишине. До его дома я не произнесла ни слова. Но как только мы вошли вгостиную, спросила:

— Вы давно знакомы, так?

— Ты могла в этом убедиться.

— Почему она испугалась?

— Люди бледнеют не только от страха, но и от большогодушевного волнения.

— Я хочу знать, в чем дело, — твердо сказала я.

— Зачем? — искренне удивился он.

— Но…

— Вот что, — заявил Кирилл хмуро. — Непридумывай очередной детектив. В моей истории нет ничего интересного. Точнее,вовсе нет никакой истории. Идем, я отвезу тебя домой.

Я демонстративно устроилась в кресле.

— Ты что, ночевать здесь собралась? — удивился он.

— Прошлую ночь мы провели вместе, и ничего. Я тебя несъела.

Он подошел, наклонился ко мне и сказал: