Читать книгу "ОСВОД. Хронофлибустьеры - Виктор Точинов"

– Еще больше выросла, – констатировал капитан, поднявшийся вместе со мной и Радой на высшую точку острова. – И жрет теперь постоянно, раньше хоть перерывы делала.

Процесс питания действительно не прерывался. Пищей Гуа служили огромные и медлительные травоядные, несколько раз попадавшиеся нам на пути. Земноводные громадины плыли нескончаемой лентой к пещерообразному отверстию и исчезали в нем. В бинокль я разглядел на лоснящихся спинах чудовищ крошечные фигурки наездников или погонщиков, хорошо нам знакомых «головастиков», – они каким-то образом направляли своих подопечных в пасть хозяину. Но не спрыгивали и не уплывали в сторону в последний момент, как можно было ожидать. Так и отправлялись в глотку вместе с травоядными монстрами.

Да уж, права Рада: в самом деле одноразовые и свободы воли лишены. У Гуа нет причин беречь подданных, растущих быстро и способных размножаться в геометрической прогрессии, а для нас к лучшему: обладай «головастики» способностью к самостоятельному мышлению, давно бы прикончили «котлинцев», не помогли бы ни бомбарды, ни крепость. Да и путешествие «Рейнджера» по Ззууссу не затянулось бы.

Две вещи я не мог понять, как ни ломал голову.

Во-первых, зачем Гуа так раскормил свою телесную оболочку? Ведь даже пошевелиться не сможет, придавленный собственной тяжестью… А во-вторых, где, ктулху побери, его «пушка»? Капитан был прав: никакого сооружения, которое можно было бы так назвать, я не увидел, сколько ни вглядывался. И что мы должны атаковать в таком случае? С Гуа связываться бессмысленно, этой горе плоти не страшны ни пули «Тираннозавра», ни пушечные ядра…

Вопрос о «пушке» я задал вслух. И немедленно получил ответ.

– Пушка ему не нужна, – сказала Рада Хомякова. – Он сам и есть пушка. И готов к выстрелу. Если не выстрелит в ближайшие часы, то попросту взорвется.

– С чего ты взяла? – спросил я. – Он тут лежит и растет много лет, и вдруг взорвется именно сегодня, не раньше и не позже?

– Я вижу, я умею смотреть не только глазами.

– Придется начинать самим, не дожидаясь подмоги, – сказал я со слабой надеждой, что Рада отговорит или предложит какой-нибудь другой план.

Но она лишь кивнула.

– То есть, если этот жабий волдырь лопнет, он и в самом деле прикончит наш мир? – уточнил капитан.

Рада снова кивнула.

– Значит, надо вскрывать и выпускать гной, – подвел итог Воронихин.

Глава 13. Авантюра всех авантюр

Море в радиусе двух с лишним километров от необъятной туши Гуа патрулировали хищные земноводные тех трех видов, что мы видели у «холодильника». Относительно небольшие и маневренные, памятные мне по схватке на Балтике (я, не ломая голову над латинскими названиями, решил окрестить их саламандрами, чтобы как-то называть). Компанию саламандрам составляли гиганты, чем-то напоминавшие кашалотов, способные за счет размеров справиться практически с любым противником, – но на сушу они выходить не могли, там их попросту раздавил бы собственный вес. И жабозавры, занимавшие промежуточную нишу.

Саламандр было больше всего, счет шел на многие сотни.

Исполинов-кашалотов я насчитал десятка два, плавали они у поверхности (размеры не позволяли им хорошенько нырнуть в мелком море) и были хорошо заметны.

Жабозавры держались ниже, толком их разглядеть и сосчитать я не мог, но подозревал, что они и по количеству занимают промежуточное положение.

Программа, по словам капитана, в невеликие мозги амфибий была заложена самая простая: убивать всех, кто проникнет в запретную зону. «Котлинцы» однажды попробовали туда заплыть – лишились одной из трех шлюпок и ее экипажа.

И со всей этой оравой должен сцепиться один-единственный кархародон, то есть я. Копья, стрелы и пушки наших союзников позволяли охотиться на одиноких жабозавров, но сейчас от такого оружия проку мало.

К тому же у вражеской армии имелись резервы – Гуа в любой момент мог вывести из спячки тех тварей, что мы видели в заливах. Вернее, не совсем в любой, процесс пробуждения займет какое-то время…

Я очень надеялся на помощь Рады, на какой-нибудь фирменный хомяковский фокус вроде волчка, прикончившего фирму «Резидент»… Но, похоже, никаких трюков, способных помочь, в запасе у мадмуазель Хомяковой не было. Или же она опасалась их использовать в непосредственной близости от телесного воплощения Гуа.

– Поплывешь со мной? – спросил я Раду.

– Нет, Дарк, в воде мне с тобой не потягаться… Попробуй заманить их поближе к острову, тогда с берега помогу, чем смогу.

– Попробую… Капитан, отправляйте брандер на рубеж атаки. Кто его поведет?

Мы все понимали, что встать за штурвал брандера – значит добровольно согласиться на роль камикадзе. Даже если я стяну на себя всю охрану и набитая взрывчаткой шлюпка доберется до Гуа, покинуть брандер придется в последний момент и затем выбираться вплавь через воды, кишащие хищными земноводными. Я в ипостаси кархародона прорвался бы, – но не мог раздвоиться: одновременно и рулить шлюпкой, и отвлекать охрану. Знал бы заранее, прихватил бы с собой на Ззуусс какую-нибудь простенькую систему радиоуправления. Но чего нет, того нет, и кому-то из «котлинцев» придется погибнуть в самом финале их эпопеи.

– Брандер поведу я, – сказал Воронихин таким тоном, что стало ясно: отговаривать бесполезно, не передумает.

Вот даже как… А ведь хотел умереть под родным небом… Сообразил, наверное, что смотреть на родное небо долгие годы придется из-за тюремной решетки.

Чуть позже нас удивил Мелкий. В путешествии он никаких проблем не доставлял, вел себя как законченный аутист, ни на что не обращая внимания. Однако при виде чудовищной горы лягушачьей плоти Мелкий оживился, внимательно разглядывал телесную оболочку Гуа, даже забрался на острове повыше, чтобы лучше видеть.

Когда Воронихин отправился на брандер, Мелкий увязался за ним. Все попытки остановить его проигнорировал, а когда Властимир попытался удержать, взяв за рукав, – Мелкий оттолкнул так, что тот не удержался на ногах. Рада попробовала поговорить с братом, но он на все отвечал одним словом:

– Туда!

И показывал рукой на жабообразную гору. Удержать его на острове можно было, только связав.

– Пусть плывет, – махнула рукой Рада.

– А не боишься, что его… – я не стал договаривать, и без того все понятно.

– Будь он в норме, не боялась бы. А сейчас… – она тоже не закончила фразу. – Только вот он, хоть и косит под конченого тупореза, что-то понимает… Больше нас с тобой понимает, вспомни тот рисунок.

Я, разумеется, помнил лист с немудреным ребусом, – он-то и навел на мысль, что за всеми странными происшествиями стоит давно позабытый и списанный со счетов Тсатхоггуа. И все же не понимал, на что надеется Рада. Думает, что где-то в недрах сознания мальчишки-аутиста все же дремлет настоящая личность Мелкого? Дремлет – и проснется в самый нужный момент от опасности и стресса? Если такое произойдет, сразу встанет вопрос о статусе императорского пингвина Крейзи, – а кто он, собственно, такой? Хотя какая мне разница… Тот же вопрос без ответа можно задать о дедушке Хомякове, обитающем в колодце. И вообще о любом представителе этого семейства.