Читать книгу "Пламя и шелк - Петра Шир"

Лукас кивнул.

– Честно говоря, я не думал, что вы будете так долго тянуть с этим. Я бы на его месте…

Она испуганно подняла голову, встретилась в свете луны с его взглядом и почувствовала странное тянущее ощущение в желудке.

– Ты на его месте?…

– Я бы не смог терпеть так долго.

В крайнем смущении она отвела взгляд, затем развернулась и просто пошла дальше по улице. Лукас быстро догнал ее, однако тоже молчал и, казалось, ждал, не скажет ли она еще что-либо. Она прочистила горло.

– Я хотела, чтобы это было необыкновенно, как это должно быть. Я думала, если я это с ним сделаю, мы станем намного ближе.

– Так и должно быть. – Лукас прокашлялся. – Я так полагаю, по крайней мере. Мой опыт в этой сфере не распространяется на… – Он сделал паузу. – Мне не нужно перед тобой притворяться. Ни одну из женщин, с которыми я был близок, я не любил. По крайней мере, не так.

– Но достаточно, чтобы защищать ее ценой своей жизни и чести. – Мадлен немного помедлила, затем нащупала его руку, не глядя на него. Он протянул ей свою руку; их пальцы снова переплелись. Какое-то время они шли молча рядом друг с другом вдоль по главной улице, затем узким переулком, затем еще раз свернули. И остановились перед Базельской башней. За дверью и в сторожке над Новыми воротами горел свет, однако стражника не было видно на улице в такую холодную погоду.

Они молча смотрели какое-то время на тюремную башню. Лукас легонько сжал руку Мадлен.

– Я был такой свиньей. Просто использовал тебя… Я догадывался, что у тебя есть какие-то чувства ко мне, но мне было все равно. Или… – Он покачал головой. – Нет, мне не было все равно, но я себя убедил в этом, потому что, если бы застенчивая молодая девушка с прекрасными каштановыми волосами и умными карими глазами – к тому же дочь одного из самых богатых торговцев тканями во всей округе – отняла мое сердце, я бы сошел с ума.

– Почему?

Он сухо рассмеялся.

– От страха, конечно. Я был балбесом, известным во всем городе шельмецом и бездельником. И цена мне была меньше, чем грязи под твоими ногтями.

– Отец всегда симпатизировал тебе.

– Может быть, но делать из этого вывод, что мне будет позволено быть с тобой рядом, это уже перебор, не находишь? Кроме того, я тогда не смог оценить, что для меня сделали твой отец и мой дядя. Я был молод, зол, обижен. Господи, я до сих пор не знаю, кто стоит за обвинением против меня. Когда я таки нашел дом Вероники в Кобленце, ее там уже не было. Туда вселилась другая семья, и они знали только, что прежние жильцы съехали в Регенсбург.

– И там ты их тоже не нашел? – Мадлен не могла оторвать взгляд от башни. Слишком о многом напоминала она ей.

– Они туда не доехали, это была уловка. Кто знает, куда они с мужем отправились. Так я остался ни с чем, зализывал свои раны, нанялся в Мюнстерский полк. О том, что твой отец и мой дядя смогли аннулировать обвинение против меня и даже добились, чтобы его вычеркнули из судебной книги учета, я узнал от моей матери. Только она одна знала, где я тогда был.

– А как тебя наказали за побег? – Любопытство в Мадлен победило, и она подняла глаза на Лукаса. – Я имею в виду, что потом ведь стало известно, где ты находился.

– Я заплатил штраф. И здесь твой отец помог. После этого я исчез из вашей жизни. По крайней мере, я так думал, – добавил он, тяжело вздохнув.

– Давай пойдем отсюда. У меня больше нет сил стоять здесь и представлять, как ты там сидел взаперти.

Он с готовностью последовал за Мадлен, когда она двинулась от башни вдоль по улице.

– Как я там был заперт или как с твоей помощью бежал оттуда?

– И то и другое. Я была сумасшедшей. Конечно, я должна была сказать нет. Я как представлю, что меня могли поймать…

– Я все точно спланировал.

Она фыркнула, однако не стала возражать.

– Ты со старым Айком, вообще-то, встречался после того, как вернулся?

– Неоднократно. Он все еще охраняет башню Фойхтстор, не меньше двух-трех раз в неделю.

– Я знаю. Замечательный старик.

– Надеюсь, он проводил тебя тогда до «Золотой кружки»?

– Да, конечно. Он на меня немного побурчал и говорил что-то о глупости молодежи. И что я не должна слушать ту чушь, что ты мне наговорил.

– Какую чушь? – Ошеломленный, Лукас остановился, поэтому Мадлен тоже пришлось попридержать шаг.

– Я не знаю. – Мадлен собралась с духом. – Может быть, о том, что я не должна ждать тебя.

– Но это была не чушь, я говорил это вполне серьезно.

– Я знаю, но, возможно… я должна была…

– Нет, Мадлен. Я не хотел этого. То, что я тогда поцеловал тебя, было ужасной ошибкой.

– Правда? – Казалось, ее сердце рухнуло глубоко вниз.

– Да, потому что тем самым я причинил тебе боль.

– Ты хочешь сказать, что тот поцелуй был просто шуткой, он для тебя ничего не значил?

– Черт, Мадлен. – Рыча, он развернул ее и притянул к себе так близко, что их тела соприкоснулись. – Он слишком много значил для меня, вот в чем проблема. Я чувствовал… слишком много. Слишком много, чего я не хотел, к чему был не готов. Я ничего не мог предложить тебе, поэтому исчез. Я убедил себя, что ты смиришься с этим. Быстро. И потом, у тебя же был фон Вердт.

– Да, у меня был Петер. Он всегда был рядом со мной. О лучшем друге я и мечтать не смела бы. Но… черт побери, я не могу выходить замуж из благодарности. Или? – Когда Лукас не ответил, она попыталась встретиться с ним взглядом. – Или?

– Браки заключались и из менее благородных убеждений, Мадлен.

Теперь настала ее очередь горько рассмеяться.

– Ты на чьей стороне, вообще-то говоря?

– На своей собственной, Мадлен. Я не бесчестный обманщик, я заключил соглашение с фон Вердтом и…

– Плевать на эту чертову сделку! – Мадлен сама испугалась своих слов, чувствуя, что краснеет. – Извини. Это было крайне неприлично с моей стороны.

– Я тебе уже не раз говорил, что в моем присутствии тебе не нужно держать рот на замке и контролировать каждое слово. – Он пытливо исследовал каждую черточку ее лица. – Почему ты хочешь, чтобы я нарушил этот договор?

– Потому что иначе я никогда не узнаю… – Она запнулась и сглотнула. – Ты бы… я имею в виду… – Она набрала полные легкие воздуха. – Я хочу выяснить, во мне ли все дело.

– Что должно от тебя зависеть? – Он недоуменно сморщил лоб.

– Может быть, я вообще не способна испытать страсть. Может быть, я переросла эти чувства, может быть, я и вправду холодная и бесчувственная и… – Она не смогла продолжить, потому что Лукас закрыл ей рот своими губами.

Что-то похожее на горячую, даже болезненную молнию пронзило ее от самого сердца до кончиков пальцев ног. Маленькие птички в ее животе устроили дикую чехарду, а к ним присоединилась целая муравьиная армия, дружно щекотавшая все ее внутренности.