Читать книгу "Случайный граф - Анна Беннетт"

– Нам подали завтрак в комнаты. – Миссис Хартли надевала перчатки, не глядя на него. – Мы все еще чувствуем себя уставшими, что вряд ли удивительно после травмирующего и, смею сказать, разочаровывающего вечера, который мы пережили.

Ай. Грэй повернулся к Лили:

– Надеюсь, ваша сестра здорова. Она ведь не заболела, нет?

Лили покачала головой с наполовину настороженным, наполовину сочувственным выражением лица:

– Она была в порядке, когда я видела ее в последний раз. Они с отцом уехали вчера поздно ночью, или, точнее, сегодня рано утром. Наверное, они уже в Лондоне.

Черт. Как Фионе удалось уехать без его ведома? Как он мог отпустить ее, прежде чем все исправить? Он потер лоб, пытаясь подавить поднимавшуюся в нем панику.

– Я надеялся поговорить с ней перед отъездом, – сказал он.

– Я передала ваше сообщение, – заверила его Лили, невольно причинив ему еще большую боль. Фиона знала, что он отчаянно хотел ее увидеть, но все равно собрала вещи и уехала.

Правда заключалась в том, что он не мог винить ее. Ему не раз представлялся шанс связать себя обязательствами до вчерашнего вечера: в библиотеке, в домике и на лодке. Он все их растратил, черт его побери.

Миссис Хартли надменно фыркнула, проходя мимо него вместе с леди Каллахан и со своей горничной:

– Идем, Лили. Я хочу вернуться к удобствам своего дома.

Лили послушно последовала за матерью, но остановилась перед Грэем:

– Если вам действительно небезразлична Фиона, дайте ей немного времени, чтобы разобраться со своими чувствами.

Он благодарно кивнул, но проблема была в том, что у Фионы не было времени.

Если она не расплатится с шантажистом в ближайшие два дня, Лили и вся их семья будут опозорены.

А Грэй никак не мог этого допустить.

Глава 32

– Что ты делаешь? – Лили стояла в дверях просторной спальни Фионы в их лондонском доме.

– М? – Фиона подняла взгляд от шкатулки с драгоценностями, замерев, как вор, пойманный с поличным. Она засунула любимое ожерелье матери в шкатулку и захлопнула крышку. – Я просто распаковывала кое-какие вещи после приема.

Они вернулись в Лондон только вчера, но ей казалось, что прошла неделя с тех пор, как она видела Грэя. Она скучала по нему и сомневалась, что боль в груди когда-нибудь по-настоящему пройдет.

– Я здесь, если ты захочешь о чем-то поговорить, Фи, – предложила Лили.

– Я знаю. Извини, что я немного отстраненная в последнее время. Боюсь, мне нужно кое с чем разобраться в одиночку.

Лили грустно улыбнулась:

– Лорд Рэйвенпорт тоже вчера вернулся в Лондон. Внизу лежит еще одна записка от него, если тебе интересно. Рядом с первой.

Фионе, безусловно, было интересно. Еще как. Но она не осмеливалась прочитать их, чтобы не испытать искушения встретиться с ним и возобновить отношения – отношения, у которых нет будущего.

– Я отвечу графу позже, – сказала она без особой убежденности.

Самым важным для нее было найти способ заплатить мистеру Кирби. А ожерелье ее матери было самой ценной вещью, которая у нее была. И хотя расставание с ним разобьет Фионе сердце, она не сомневалась, что ее мать поняла бы. Она не была уверена, какую причину его исчезновения она назовет Лили, ведь оно принадлежит и ей тоже. Возможно, Фиона могла бы сказать, что оно потерялось или его украли. Она ненавидела врать, но отказ от ожерелья был единственным способом защитить сестру и Грэя.

– Кого ты сегодня рисуешь? – Лили указала на стол Фионы, заваленный бумагами, карандашами и мелками.

Не кого, а что. Она рисовала ожерелье. Чтобы через несколько лет можно было вспомнить, как именно оно выглядело.

– Ничего особенного, – Фиона потерла лоб, – но я рада, что ты зашла. Мне нужны блокнот и дневник. Я чувствую себя совершенно потерянной без них.

Лили нахмурилась:

– Зачем мне их брать?

Боже милостивый. В душе у Фионы поднялась волна паники:

– Дело в том, что Мэри распаковала наш багаж после поездки в Крепость, и я не увидела ни дневника, ни блокнота. Я предполагала, что ты спрятала их где-то в своих вещах. Пожалуйста, скажи, что это так.

Лицо Лили покрылось мертвенной бледностью:

– Я этого не делала.

У Фионы ёкнуло внутри:

– Лили, это не смешно. Если кто-нибудь прочитает мой дневник… – О боже. Если Грэй это прочтет… она провалится сквозь землю или умрет на месте.

– Я знаю, – Лили ходила туда-сюда, вцепившись руками в пучок на затылке, – но я не видела ни дневника, ни блокнота, когда мы собирали вещи вчера утром. Я подумала, что ты взяла их с собой.

Рука Фионы поднялась ко рту, а потом она вспомнила:

– Боже правый. Я оставила их под матрасом в нашей комнате в ночь бала… и забыла о них.

– Тогда они, вероятно, все еще там, – рассудила Лили. – Ты можешь попросить графа, чтобы кто-то из его слуг нашел их и доставил прямо сюда.

– Да. Конечно. – Фиона цеплялась за надежду, что их не обнаружили. Потому что если бы Грэй прочитал ее дневник, она бы больше никогда не смогла встретиться с ним лицом к лицу. У нее не осталось бы иного выбора, кроме как всю оставшуюся жизнь прожить в отдаленной деревне, где на каждого человека приходится по сотне овец. Или уйти в монастырь.

– Внизу есть еще одно письмо для тебя, я не знаю, от кого оно.

У Фионы волосы на руках встали дыбом. Записка могла быть от кого угодно – от их кузена, графини или подруги из школы мисс Хэйвинкл. Но сегодня, когда остался один день до назначенного срока, она с полным основанием подозревала, что анонимная записка пришла от шантажиста – мистера Кирби.

Нервный смех вырвался из горла Фионы:

– Я уверена, это от старого знакомого.

Глаза Лили засветились озорством:

– Или от тайного поклонника. Я уезжаю к Софи через несколько минут. Ты выпьешь с нами чаю?

– Я устала. Думаю, прилягу ненадолго.

Лили изогнула тонкие брови:

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Вовсе нет. – Фиона посмотрела в зеркало над туалетным столиком и убрала за ухо локон, надеясь, что это прозвучало убедительно.

– Ладно. Желаю удачно вернуть дневник и блокнот. Пожалуйста, дай мне знать, если понадобится моя помощь с… чем угодно.

– Спасибо. – По какой-то нелепой причине Фиона почувствовала, что сейчас расплачется, поэтому принялась прибираться на туалетном столике. – Увидимся за ужином.

Как только Лили вышла из спальни, Фиона вернулась к шкатулке с драгоценностями, взяла ожерелье матери и прижала его к щеке. Возможно, у нее разыгралось воображение, но ожерелье, казалось, было пропитано ее запахом. Каким-то образом ее рисунок должен был передать тонкий цветочный аромат, который выражал саму мамину сущность. И нельзя было терять времени.