Читать книгу "Отныне и вовек - Даниэла Стил"

— Я не ездила верхом много лет, но хотела бы.

— Тогда можешь попробовать. Делай что хочешь. В семь яприготовлю завтрак, тебе не обязательно вставать. Обед в любое время, а ужин ввосемь. Я не люблю деревенский распорядок и не признаю ранних ужинов. Раньшемне и не захочется.

И кстати, моя дочь представила меня как миссис Уильяме, номеня зовут Бетани. Мне больше нравится, когда обращаются по имени.

Она была язвительна, но голубые глаза смотрели так ласково,и губы всегда были готовы к улыбке.

— Отличное имя.

— Да. А теперь, леди, спокойной ночи. Утром я хочупоездить верхом. — Она ласково улыбнулась своей гостье, поцеловала дочь влоб и скоро удалилась по лестнице наверх, в свою спальню, заверив Джессику, чтоАстрид позволит ей самой выбрать себе комнату.

К приему гостей были готовы три комнаты. Астрид объяснила,что Бетани часто навещали. Редко когда на ранчо не было гостей. Друзья изЕвропы включали его в список достопримечательностей, другие прилетали изНью-Йорка и брали напрокат машины, чтобы навестить Бетани, кроме того, у неебыли друзья в Лос-Анджелесе. Ну и, конечно, Астрид.

— Астрид, какое сказочное место. — Джессинаходилась под впечатлением от всего увиденного. — Твоя мама —замечательная женщина.

Астрид улыбнулась, польщенная.

— Полагаю, Том женился на мне, чтобы хоть изредкаобщаться с ней. Он обожал ее, а она — его. — Астрид опять улыбнулась,обрадованная выражением лица Джессики.

— Я понимаю, почему он ее любил. Ян тоже не остался быравнодушен к ней. — Голос у Джессики дрогнул, и она, похоже, погрузилась всвои мечты. Это продолжалось лишь мгновение, потом ее внимание вновьпереключилось на Астрид.

— Джесси, думаю, тебе пойдет на пользу жизнь на ранчо.

Джессика медленно кивнула.

— Мне уже лучше. Правда, я немного не в себе…

Она протянула руку, чтобы продемонстрировать дрожащиепальцы, и застенчиво улыбнулась.

— Но все равно лучше. Какое счастье вырваться из своегодома. Я — взрослая женщина. Не знаю, почему на меня он так давит, простоужасно. Сгорел бы он, пока меня нет.

— Не говори так.

— Однако я так думаю. Я ненавижу свой дом так жесильно, как когда-то любила его. И рабочий кабинет — напоминание о моих худшихошибках.

— Ты правда считаешь, что ошибалась, Джесси?

Джессика уверенно кивнула.

— Без посторонней помощи?

— Почтив — Думаю, ты поймешь, как все это абсурдно.

— Знаешь, что больнее всего? То, что я считала наш бракудачным. Самым лучшим. А теперь.., все по-другому. Ян проглотил обиду, я делалавсе по-своему. Он обманул меня и не признался. А я подозревала, но гнала отсебя эти мысли. Все так запутано. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе и внашей жизни.

— Можешь оставаться здесь, сколько захочешь. Маме тыникогда не надоешь.

— Возможно, но я не могу злоупотреблять еегостеприимством. Думаю, если пробуду на ранчо неделю, то можно считать, что мнекрупно повезло.

Астрид только улыбнулась. Все, кто приезжал сюда, говорилито же самое, а гостили значительно дольше. Бетани не возражала, пока они нелезли в ее дела. У нее был свой распорядок дня, свои друзья, ее сад, книги, еепроекты. Ей нравилось все делать по-своему, и она не навязывала своего образажизни другим, что составляло неотъемлемую часть ее обаяния и было ключом к ееуспеху в качестве хозяйки дома. Она отличалась независимостью и относилась суважением к уединению других, включая и свое собственное.

Астрид показала Джесси комнаты, и она выбрала маленькую,уютную розовую комнатку со старомодным стеганым одеялом и медными горшками,висящими над камином. Потолок был высоким и скошенным — достаточно высоким,чтобы не стукаться головой, когда она будет выбираться из кровати. Здесь жеэркер и кресло-качалка у камина. Джессика перевела дух и села на кровать.

— Знаешь, Астрид, может, я никогда не вернусьдомой, — произнесла она зевая.

— Спокойной ночи, киска. Поспи. Увидимся за завтраком.

Джесси помахала, когда Астрид закрывала дверь, и сказалапоследнее сонное «спасибо».

Утром ей нужно будет написать Яну, рассказать, куда онапопала. Рассказать ему что-то. Но об этом она подумает завтра. На мгновениеДжессика оказалась за миллион миль от своих проблем. Бутик, Ян, счета,невыносимая стеклянная стена в Вакавилле. Реальность потускнела. Она — дома.Джессика улыбнулась при этой мысли. Она зажгла ночник и подложила дров в камин,потом надела ночную рубашку.

Десять минут спустя она крепко спала. В первый раз за четыремесяца без всяких таблеток.

* * *

Вскоре после того как Джесси закрыла глаза, раздался стук вдверь. Но когда она открыла их, в просветы между шторами пробивались яркиелучи, а толстый кот сонно зевал в столбе солнечного света на ее кровати. Часыпоказывали десять пятнадцать.

— Джесси? Ты встала? — Астрид просунула голову вдверь.

В руках у нее был большой белый плетеный поднос, заваленныйразными вкусностями.

— О нет! Завтрак в постели! Астрид, ты навсегда меняиспортишь! — Женщины засмеялись. Джесси села в кровати, ее светлые волосыводопадом рассыпались по плечам. Она была похожа на молоденькую девушку, сонудивительно хорошо освежил ее.

— Мадам, сегодня утром у вас цветущий вид.

— И зверский аппетит. Я спала мертвым сном. Здорово.

Перед ней оказались вафли, бекон, яичница из двух яиц ипышущий паром кофейник, все сервированное в изящном фарфоре. В углу подносастояла ваза с одной чайной розой.

— Я чувствую себя именинницей.

— И я! Не могу дождаться, когда попаду в магазин!

Астрид захихикала и упала в кресло-качалку, пока Джессиуправлялась с завтраком.

— Надо было дать тебе поспать подольше, но я хотелавернуться в город. А мама решила, что в первый день тебе нужно подать завтрак впостель.

— Я смущена. Но не настолько, чтобы все этосъесть. — Джессика весело фыркнула и принялась за вафли. — Я умираю сголоду.

— Ничего удивительного. Ты, наверное, не обедала.

— Какие у твоей мамы планы?

— Бог знает. В восемь она отправилась кататься налошади, вернулась, чтобы перевести дух, и уехала опять несколько минут назад. Унее своя жизнь, неловко задавать вопросы.

Джессика улыбнулась и выпрямилась в кровати.

— Знаешь, мне следовало бы чувствовать себя виноватой,сидя здесь и зная, что Ян в тюрьме, но впервые за пять месяцев я не испытываюникакой вины. Мне просто хорошо. По правде говоря, замечательно.