Читать книгу "Жребий обреченных. Механическая пустошь - Константин Нормаер"

— Я прожила в этом месте всю свою жизнь. И до Потопа и после это место принадлежало моей родне. Семейство Честеров, может быть слышали о таком.

Никто из растерянных слушателей не отреагировал. А хозяйка продолжала:

— У нас существовали правила: относись с добром и воздастся тебе по делам твоим. Так учил меня отец, а отца его отец. Даже табличка с этим изречением висела над входом. И это работало. Постояльцы попадались нам все больше честные, благодарные. Невероятное счастье. Представляете, здесь, на Кривом повороте мы обрели свой крохотный рай. — Мамаша Бетси тяжело вздохнула. И стало понятно, что она переходит к неприятной для нее части повествования. — А потом случился Потом. — Она замолчала. Прислушалась к тишине, словно кто-то должен был поддержать ее рассказ. Но этот тяжкий груз лежал только на ее плечах. — Я не устану проклинать это время. Жуткое время небывалых перемен. Высохшие моря, мор и голод — все можно было выдержать. Все кроме изменений которые претерпел сам человек. — Она вновь замолчала собираясь с мыслями. — Я пыталась убедить себя, что во всем виновата животная сущность. Но даже хищнику присуще сострадание. А Потом изменил в нас нечто большее. Он превратил нас в слепцов. Не в буквальном смысле, конечно. Только разве от этого легче. В нашем общем горе мы перестали слышать ближнего своего. Ощущать его боль, отчаянье. Но и с этим можно смериться. А вот что вы скажите на счет необузданной жестокости. Скажите разве Потоп тому виной? Нет, вовсе нет. Сам человек. Вседозволенность — вот истинный корень зла. Вы больше не боитесь божьего гнева. В нашем мире больше нет высшей силы, думаете вы! Что бы я не натворил — наказания не последует, успокаиваете вы себя! Мне позволено все — завываете вы в приступе всевластия! Разве не так? — Ее взгляд изменился. Вместо слез наполнился ненавистью. — Я помню эти слова. Хорошо помню. В первый раз я слушала их очень давно, когда в Грей-Роке установился новый закон. И знайте кто их говорил? Вы лейтенант Морган. Еще молодой, пышущий силой и упивающийся собственной силой. Не вспомнили? Так я сейчас напомню. Вы приехали сюда устанавливать свои порядки. И мы были не против потому что всю жизнь привыкли услуживать. Но вместо слов, вы сразу перешли к делу. И объявили нашу семью заговорщиками. Сказали, что мы привечаем беглецов, кто не захотел добровольно клеймить себя. Мы пытались объяснить, что это наша работа. Мы не различаем своих и чужих, а лишь даем кров путникам, получая в замен скромную монету.

Только теперь лейтенант наконец понял о чем идет речь. Он вспомнил, и ужаснулся, осознав что не сможет вымолить прощение у этой затравленной горем женщины.

— Ну давай, солдат вспоминай: какой ответ ты дал на эти объяснения?

— Власть слепа и глуха к страждущим… — едва слышно просипел Морген.

— Верно, — согласился мамаша Бетси. — Глуха и слепа. Но Власть это человек. А у человека всегда есть выбор. Оставаться глухим и слепым, или попытаться проявить сострадание и попытаться понять того кто взывает о помощи. — Она шмыгнула носом, и вновь вытерла рукавом набухшие от слез глаза. — Только в тот день в нашем доме забыли о таких простых истинах. Вы поступили более разумно, как вам казалось. Моя мать и отец еще долго болтались на самодельной виселице. И знаете почему? Потому что я валялась за амбаром, униженная и обесчещенная. У меня просто не было сил вытащить родителей из петли. Вот каким был для нас тот день. Вы лишили меня всего одним махом. И за что? За туманное предположение, что мы приютили ваших врагов. Бездоказательно, за одно лишь предположение. — На этот раз пауза длилась дольше. Хозяйка опустила голову и попыталась унять нахлынувшие эмоции. — Но если для моих родителей все закончилось в ту минуту, когда веревка стянула их шею, то для меня все только начиналось… Вы знаете каким бесконечным может быть время. И твои страдания растягиваются словно патока. Я лежала и смотрела на лица своих родителей, а падальщики наслаждались пиршеством. Ты хорошо себе это представляешь? Потому что я вижу это каждую ночь. — Она осторожно поднялась с кровати и слегка пошатываясь направилась к замершему на коленях лейтенанту. — Они клевали им глаза, рвали на части омертвевшую кожу, клацали клювами. А когда я закрывала глаза, чтобы хоть на миг избавиться от этого безумия, не могла этого сделать. Даже в темноте проступали очертания этой ужасной картины. — Приблизившись к Моргену, хозяйка замерла, и обожгла его ледяным взглядом. — В тот день ты лишил меня моей семьи. Но это еще не все. Ты отнял у меня большее. Возможность создать свою собственную, новую семью. Самое дорогое чего может лишиться женщина. — Губы растеклись в грустной улыбке, которая быстро превратилась в гримасу отчаянья. — Казалось бы хватит куда более. Но нет, тебе и этого показалось мало. Когда у меня появился шанс, все исправить, и вернуть то счастье, что наполняло наш дом, ты пришел вновь. Ты решил отнять у меня новую семью. Моих милых близняшек!

Лейтенант вздрогнул. Было видно, как его бьет мелкая дрожь. Но причина этому было вовсе не осознание былых проступков. Его рвала на части ненависть. К этой жирной, обезумившей старухе.

Он ждал пока она выговориться. Пока насытит свое безумие, но в конце концов не выдержал. Его голос напоминал собачий лай.

— Эти подростки собственность Грей-Рока, мерзкая ты дура! И никто не отдаст тебе их. Так что заткни свою поганую пасть. Не желаю больше этого слушать!

Договорить Моргану не дали. Костлявые пальцы обхватили его за подбородок. Давно забытые навыки возрождались на глазах. Ветеран ловко откинул лейтенанта в сторону.

— Тебе никто не давал право говорить! Замолкни, и слушай!

Отряхнув мундир, Морган зло сплюнул, но язык попридержал. Протянув руку вперед, он попытался поднять слетевшую с головы шляпу, но чугунный прихват припечатал руку к дощатому полу. Резкая боль разлетелась по телу.

— Ах ты, тварь! — сквозь зубы процедил он. Единственное, что он мог себе позволить в его незавидном положении.

— Молчи, и слушай. Больше от тебя не требуется! — напомнил ветеран.

Мамаша Бетси продолжала:

— Так вот, я перехожу к главному. Все вы слишком долго жили в неведенье. На самом деле, закон существует. И хотя мир слетел с петель, все начинает возвращаться на привычную ось бытия.

— Бред, — сквозь зубы процедил лейтенант и недовольно поморщился.

— Возможно, но я постараюсь переубедить тебя в обратном.

Застывшее на лице Моргана недовольство внезапно куда-то подевалось, а его место занял испуг. Он до последнего не верил в серьезные намеренья этой сумасшедшей мамаши.

— Итак, Морген Ферст, лейтенант регулярных войск Грей-Рока, признаешь ли ты себя виновным во всех описанных мной злодеяниях? — спокойно, не переходя на крик отчеканила хозяйка.

Обвиняемый принялся затравленно озираться:

— Что ты здесь устраиваешь?

— То, что должна была сделать еще много лет назад. Да жаль не хватило мужества.

— Моя смерть ничего не изменит, — брызжа слюной рявкнул Морген.

— Вовсе нет, — не согласилась хозяйка. — Она изменит слишком многое. Наконец восторжествует справедливость, а за одно всем тем, кто придет тебе на смену, придется десять раз подумать, прежде чем демонстрировать свою силу.