Читать книгу "Принцип яйцеклетки. Науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - Инна Перс"

К моему глубочайшему удивлению родители абсолютно не разделяют трагичности происходящего. Для них это логичный шаг, вызванный необходимостью обеспечить безопасность потомства. А может, они просто не понимают? Где же благодарность за преданность? За беззаветную любовь? Кошкой руководит генетический код, заложенный предками и природой. Она не властна переписать свой генотип и переделать поведение. Как, впрочем, и все мы. А что, если мой характер не придется родителям по душе? Или поставит под угрозу кого-нибудь или что-нибудь, на их взгляд. Значит ли это, что их субъективное понимание действительности, угрозы и последствий определит мое будущее? Если что не так, то меня тоже в детский дом? Или в другую семью?

– Ух! А-а-а! С ума сошла? Так ведь и инфаркт можно получить!

Это мы все трое в один голос. Мама, папа и Я. И подпрыгнули тоже вместе. Супертрио. А дирижером у нас кошка. Она, видите ли, самоконтроль от наслаждения потеряла. Забылась. С урчанием выпустила когти-ножики прямо маме в живот. Не глубоко. До крови не дошло. Но перепугала всех. Мама, забыв про огромный живот, на диван запрыгнула в секунду. И это из положения лежа. Папа в два рывка преодолел расстояние между кухней и гостиной. А это метров сто. Я спружинило в позу растопыренной морской звезды и свернулось ежом. И это не повредив амниона. Кошка под диваном шипит от страха за последствия. Одно хорошо. Вся семья в замечательной спортивной форме! Может, родители все же правильно решили отдать кошку? Жалко, конечно, животное, но жить-то хочется. И не инвалидом, правильно?

Мне тридцать семь недель. Я – сорок семь сантиметров и вешу больше трех кило. Я уже потеряло большинство пушковых волос на теле, за исключением тех, что прячутся в складках кожи. Ногти на ногах отросли. У меня торчащая грудь. Это следствие высокого уровня эстрогена в крови. Вся семья устала ждать. Нам всем страшно. Маме страшно остаться толстой на всю жизнь. Папе страшно не оправдать маминых надежд. Мне страшно родиться недоношенным и с желтухой, переношенным и папирусным, что меня могут тоже отдать, как кошку. Если не найду взаимопонимания и не впишусь в родительский быт. Теперь я знаю, что сантиментам в этой жизни места нет. Каждый сам за себя.

Глава 39

Второе дыхание и вожделенная самостоятельность

Начало тридцать восьмой недели. Мои размеры растут в полном согласии с предсказаниями статистики. Сколько у меня времени на доделку и донастройку, никому не известно, поэтому четко расставляю приоритеты. Абсолютно все основные жизнеобеспечивающие системы у меня функционируют. Готово! Готовлю их к выбросу в реальный мир. Нещадно тренирую в пределах возможностей амниона. Вот только вопрос ли это физической подготовки? Или уверенности? Самоуверенности. Знание человеческое ограничено. Видение мира субъективно. Осознание происходящего относительно. Возможности новорожденного примитивнее, чем у цыпленка. Зато есть мозг и кора. В центре всего – Я. Личность. Уверенная личность!

Для начала мы уверенно прекращаем посещать врача. Не хотим повторения истерики, случившейся с мамой в его кабинете. Мы его поменяли. На акушерку. Простую, а не духовную. Нам с ней рожать скоро. На осмотры ходим каждый второй день. Не по физиологической надобности, а по духовной. Акушерка – как фильтр успокоения и уверенности. Направляет мамины мысли в правильное русло и отшелушивает чепуху. Не зря ей папа еще на курсах для начинающих родителей доверил. Крепкие и уверенные руки. Властные и надежные решения-распоряжения. Абсолютный контроль со стороны акушерки и полное послушаниие со стороны родителей. И с моей. Формируем самоуверенность в предверии рождения. Пытаемся трезво взглянуть в глаза надвигающемуся и осознать-таки мои возможности и ограничения.

Начинаем с позвоночника. Возможность передвижения – основа познания. На рентгенограмме видны точки окостенения позвонков. Между ними пока просветы. В случае несиностозирования до двух лет может образоваться spina bifida. Недвижимость до конца жизни. Только без паники! Просто надо, чтобы окостеневание продолжалось в правильном темпе. Для этого маме – кальций, мне покой. И прекратить вертеться как веретено. Это Я-то? Да Я вообще недвижимо! Возмутительно! Я не знаю, чем еще могу перестать двигать. Мамин живот ходит ходуном от моего справедливого негодования. Акушерка осудительно похлопывает по спине. Мне стыдно. Прекращаю мысленную перепалку и торжественно клянусь не двигаться. До рождения.

Дальше – сердце. После отрезания от мамы кислородное обеспечение – моя работа. Для этого овальное отверстие между предсердиями должно магически зарасти в течение первого дня жизни, разделить предсердия и направить кровопоток через легкие, где он и будет полноценно наполняться кислородом. Моя задача сейчас – накопление в легких брадикинина. Мамина – циркулирующих простагландинов. В момент рождения эти две субстанции сольются с вдыхаемым мной кислородом и стимулируют зарастание. Ни мне, ни маме подробное научное объяснение ясности процессу зарастания не добавляет и отсутствие порока сердца не гарантирует. Полагаемся на русский авось. Акушерка с нами заодно. У нее багаж многолетнего личного опыта и вековое наследие повитух всего мира.

И, конечно, формирование защиты – эндокринной системы. От микробов, от стресса, от мира. К моменту рождения надпочечники должны стать значительно больше почек и вырабатывать гормоны стресса: адреналин и норадреналин. Вдвое больше, чем у взрослого человека в состоянии сильнейшего стресса. Вот это нагрузочка! Да после родов мне любой стресс нипочем. Буду суперчеловеком! Не буду. Сразу после рождения надпочечники начнут возвращаться к нормальным пропорциям. Потеряю суперстрессовые возможности. Тогда зачем нагрузка по перестройке? Задваивание усилий и ослабление сопротивляемости. Неэффективно. Но если акушерка сказала надо, значит надо. Будем растить и вырабатывать.

Наконец мы переходим к главной части – процессу появления на свет. Меня пугает пуповина, а маму плакат на стене. Она, не мигая, глядит на плакат-иллюстрацию к описанию процесса родов, а я зачарованно смотрю кино в мамином мозгу. Тела – трансформеры. Планомерно, но неконтролируемо. Боль и страх. Кости и череп сдавливаются, вынужденно принимая требуемую форму. Страх и боль. Конечности и суставы неестественно выворачиваются и вдавливаются в позвоночник. Мы – наблюдатели. Нет – участники, пропускаемые через мясорубку. Боль, ужас, агония. Огромные ножницы с кроваво-красными пластмассовыми ручками. Один конец в руках доктора, другой у акушерки. Еще секунда – и их железные отточенные концы сомкнутся и перекроют мне доступ к питанию и дыханию. Шок. Паника. Прощай пуповина.

– Доктор, я боюсь.

– Вам бояться нельзя. Страх перед родами ведет к переношенной беременности.

– Но я не могу перестать бояться боли!

– Для этого существует эпидуральная анестезия.

– Это как?

– Местноанестезирующее вещество вводится в пространство между твердой оболочкой спинного мозга и позвонками через иглу. Потенциальные побочные эффекты – гипотония матери и ослабление родовой деятельности. В вашем случае они минимальны.

– Давайте эпидуральную! А есть анестезия от перерезания пуповины? Ну, чтобы малыша не шокировать?