Читать книгу "Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева"

– Твоя мать была капитаном звездного крейсера, – очень гордо заявила Амалия. – Это в моих глазах перечеркивало любые недостатки. Женщина-капитан. Да он у нее по струнке ходил. Что ему, в сущности, прописано.

– Мамы никогда не было дома, – вздохнула Варька.

– Ты всегда выгораживаешь отца! – фыркнула баронесса. – Вот сейчас, с последним ударом часов, он явится сюда прямо со службы. Это нетерпимо!

– Прими Елену, – настойчиво повторила правнучка. – Будет хоть к ней торопиться.

Кройстдорф действительно прибыл буквально за несколько минут до полуночи. Материализовался прямо возле елки с подарками. Открыл мешок, оттуда выскочил страшно недовольный Герундий и ну носиться по залу как угорелый. Чуть елку не опрокинул. Зато девчонки были в восторге. Притащили зверьку старую дедушкину шапку, хрустальный шарик – отец пресек, раздавит лапками и обрежет себе пузо. Но само дерево произвело на Герундия неизгладимое впечатление. Так много круглого и блестящего, но оно недосягаемо. Шарьку вручили огромное ярко-красное яблоко со стола. Он свернулся вокруг него и лег под елку, уставив глаза-бусинки в блаженную высоту. Он обладал и вожделел одновременно. Счастье отнимало все силы крошечной души.

Люди тем временем справляли свой странный праздник. Были гости, звон хрусталя, шорох распаковываемой бумаги, лопающиеся под пальцами детей красные и зеленые ленты. Было сидение Аськи на одном колене отца, а Маруси на другом. Потом девчонок сморило, и Алекс понес их укладывать – одну на руках, вторую через плечо. Хорошо, пока дети маленькие.

Кроватки в спальне стояли друг возле друга, чтобы сестры, проснувшись ночью, не дай бог, не испугались одиночества. Алекс сгрузил их, закрыл одеялами и перекрестил. К изголовью каждой был прикреплен проволочный рождественский ангел с блестками.

Сзади на плечо внука легла рука баронессы.

– Ты все решил, я вижу?

– Да, – протянул он. – Жаль, семейного кольца нет.

Старуха покусала губы.

– Ты ведь даже Анастасии отдал его не сразу.

Сравнила! Тогда времени не было в Фаль мотаться! Брак по залету, хотя и по горячей любви. Но ведь Варьке 18. Ему в Академии было 22 – в таком возрасте серьезные люди не женятся. А они побегали друг за другом, посписывали на экзаменах, сделали себе Снегурочку… и молодой отец «ушел в декрет», потому что Волкова была первой студенткой курса и вообще правнучка адмирала. Такие не покидают космический флот.

А вот ему пришлось туго. Как он оказался в конторе, как возглавил безопасность – совсем другая история.

– Я ведь потом приехал за кольцом, – с укоризной сказал Кройстдорф. – И Анастасия его носила не снимая.

– Да, – подтвердила баронесса. – Ты кое-что должен знать. Перед войной, когда уже было известно о мобилизации, Анастасия заглянула сюда.

– Вы ведь даже не разговаривали, – удивился Алекс.

– Значит, поговорили, – кивнула старуха. – Так вот. У нее было дурное предчувствие. Поэтому твоя жена отдала мне семейную реликвию. Говорила, если ее убьют, пусть Варьке, когда подрастет…

Алекс с минуту переваривал сказанное.

– И ты столько лет ни слова… – В его голосе было больше удивления, чем упрека. – Варьку кольцо не минует. Даже раньше, чем ты думаешь. Им ведь обручают всех женщин рода Кройстдорфов.

– Да, но носит только жена наследника. А ты мой наследник. – Амалия кивнула как бы в подтверждение своих намерений. – Ни твой отец, ни братья, ты будешь хозяином Фаля. – Старуха пошла в глубину комнаты, открыла столик с раздвижной круглой крышкой и достала из одного ящичка перламутровый коробок. Внутри лежало кольцо – на современный вкус, даже несколько грубоватое: белое золото с травянисто-зеленой каплей фальского янтаря. Смотришь в его пузырьки и думаешь о холодной морской глубине.

Перстень сняла Анастасия. Не хотела уносить с собой. Точно чувствовала, что у него еще будет счастье. Заранее прощала. Алекс взял кольцо, как благословение из могилы, и теперь, стоя под воротами Царицына, мучился.

Стоило поспешить во дворец, потому что императорская чета уже прибыла, и он больше не мог топтаться здесь… Как хотелось идти под руку с Еленой по трепетно освещенной снежной дорожке под мост и ко дворцу.

Теперь топать одному? Увольте. Здесь он, по крайней мере, может делать что хочет, и телепорт не лишний. Кройстдорф переместил себя в круглый зал в Хлебном доме, где танцевали самые причудливые маски. Горбатый карлик в наполеоновской треуголке. Ведьма в остроконечной шляпе и длинном зеленом балахоне. Петух в красном республиканском колпаке. Алексу не понравились намеки. И, хотя других масок было много, в глаза бросались именно эти.

Заиграла залихватская музыка. В распахнутые двери сразу с трех сторон вошли группы, одетые под «чубак», и начали дикий танец, подпрыгивая и кривляясь. Им бы похлопали, если бы замаскировавшиеся не вошли в роль обезьян, не начали агрессивно заигрывать с окружающими, задирать юбки и срывать маски.

Тотчас, без всякого требования Кройстдорфа, охрана направилась к ряженым и, приняв их под руки, вывела из зала. Те если и сопротивлялись, то для вида. Это не показалось Карлу Вильгельмовичу странным. Он связался по переговорнику с начальником охраны.

– Снимите с них маски. Кто это?

Капитан начал перечислять фамилии. Балованные детки. Золотая молодежь. Эдик Адлерберг возглавлял список.

– Все более или менее пьяны. Нет, простите, двое под наркотой. Спросить, чего хотели, пока едва соображают? Лопочут что-то про обезьян и что они оскорблены, что их на одну доску…

– Запишите на ролик, а завтра покажите, когда протрезвеют, – распорядился шеф безопасности. – Сами хуже обезьян. Еще оскорбляются!

Ролик пришел к нему через пару минут. Захотелось немедленно выложить его в сеть. Просто руки зачесались. Пусть вся империя полюбуется, какие у наших министров детки!

В этот момент ему позвонили. В ухе завибрировал жгутик связи, и Кройстдорф был вынужден выйти из танцевального зала в соседний. Практически пустой. Украшенный ростовыми портретами императоров старой династии.

– Говорите! Да говорите же! – раздраженно рявкнул он.

И тут с другой стороны, у двери на лестницу, появилась женская фигура. Рост, сложение, а главное, костюм – пудреный паричок, огромные фижмы, платье а-ля мадам Помпадур – Коренева говорила, что любит XVIII век, версальский стиль.

На женщине была маска из кружева. Но Кройстдорф и не подумал усомниться. Незнакомка поманила его рукой в такой же кружевной перчатке и отступила на лестницу.

– Елена, хватит. Я не в настроении.

Шелк ее платья мелькнул пролетом ниже, там, где свет становился совсем тусклым.

– Я не собираюсь за тобой гоняться! – возмутился Алекс. – Поднимись и объясни, почему ты меня все время наказываешь? За что?

Внизу послышался всхлип. «Раскаивается», – с отрадой подумал Карл Вильгельмович и все-таки начал спускаться.