Читать книгу "Ритуал тьмы - Кристоф Хардебуш"

Сердце бешено билось в груди. Они бежали, прорывались вперед в полной темноте. Никто пока не стрелял, но Никколо в любой момент ожидал услышать выстрелы, и вся спина чесалась, будто предчувствуя удар. Два возгласа донеслось слева, кто-то ответил справа. «Они гонят нас глубже в парк», — понял юноша.

Эсмеральда не прекращала ругаться, и Никколо поразился ее способности извергать такое количество разнообразнейших непристойностей при столь быстром беге — сам он едва мог дышать.

— Нужно сменить направление, — он наконец смог остановить поток ее ругани.

Девушка кивнула, но это было проще сказать, чем сделать. Между деревьев мелькали огни, от света ламп на землю ложились длинные тени, да и сам парк казался западней — мрачные стволы деревьев напоминали захлопнувшуюся решетку. «И почему тут не патрулируют карабинеры?» — возмущенно подумал Никколо, проклиная про себя всю итальянскую позицию, которой никогда не было там, где она необходима.

— Почему они не стреляют? — удивилась Эсмеральда.

— Берегут амуницию для того момента, когда мы действительно окажемся в западне.

— Но мы и так в западне!

Никколо не стал объяснять ей, что те, кто подослал к ним убийц, так делали и раньше, и тогда потеряли всех своих людей в кровавой бойне. Видимо, на этот раз они решили действовать наверняка. «Неужели им известно о моем… моем проклятье? Это невозможно. В Париже меня явно атаковали вовсе не люди церкви. Что же здесь происходит?»

Они все время спотыкались, а один раз Никколо даже упал, провалившись в кроличью нору. Но юноша тут же вскочил, не обращая внимания на глухую боль в ноге. Никколо и Эсмеральда неслись через парк, а резкие смены света и тени придавали происходящему оттенок чего-то ненастоящего.

Никколо мысленно пытался найти выход из ситуации, но куда бы он ни посмотрел, повсюду были стрелки.

— Мы должны прорвать их окружение, — он начал сворачивать в сторону.

Эсмеральда последовала за ним. «Сейчас как раз подходящее время, чтобы превратиться в волка. Сейчас я должен… превратиться». Никколо попытался найти в себе зверя, как это описывал Китс. Найти ту животную дикость, овладевшую им тогда, в Париже, и сейчас скрытую где-то глубоко в его душе, погребенную под слоем мыслей. Но он находил в себе лишь страх и возбуждение, воспоминания о Женевском озере и о крови. Как юноша ни прислушивался, отклика не было.

Они побежали на свет ламп, в отблесках которых виднелись силуэты двух людей. Один поднял пистоль с длинным дулом, и Никколо отступил за дерево. В парке прогремел выстрел, во все стороны полетели щепки.

Эсмеральда, не останавливаясь, приподняла платье обеими руками, так что оно развевалось у нее на бедрах, будто девушка исполняла диковинный танец.

Другой тоже целился в Никколо и отвел пистоль, только когда Эсмеральда была уже совсем близко.

Ее нога взлетела удивительно высоко, и от пинка в подбородок противник отшатнулся назад, но не успел он сделать и пары шагов, как девушка изо всех сил ударила его в пах. Незнакомец беззвучно осел на землю, и на мгновение Никколо даже стало его жаль.

Юноша, выпрыгнув из укрытия, бросился на второго стрелка. Он попал противнику плечом в грудь, обхватил его руками и сбил с ног. Они покатились по земле, и Никколо сумел за что-то ухватиться — то ли за руку, то ли за ногу — и дернулся в сторону. Послышался мерзкий хруст, за которым последовал крик боли. Поднявшись на четвереньки, Вивиани разглядел лицо стрелка и не задумываясь нанес удар в подбородок, а затем в висок. Противник поднял руки, защищая голову, а Ник коло, вскочив, пнул его под ребра. Бедняга скорчился от боли.

Никколо побежал дальше. В этой части парка было совсем темно, скорость пришлось снизить, чтобы не потеряться и не упасть. Пригнувшись, Вивиани и Эсмеральда стали красться среди деревьев, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, не догоняют ли их враги.

— Дерешься, как парижский уличный мальчишка, — В голосе девушки слышалась улыбка.

Отсюда еще было видно два огонька, но они не приближались, как с удовлетворением отметил Никколо.

— А ты? Что это вообще было?

— Никогда не слышал о шоссоне? Ну, или савате?[59]

— Приемчики уличных громил?

— Я родом из Марселя, а у нас гордятся своим умением нести уличную драку. Меня научил отец. Он был моряком, знаешь ли.

Никколо подумал о том, как мало он знает о настоящей жизни Эсмеральды, но было понятно, что сейчас неподходящий момент что-либо менять в этом отношении.

Они молча побежали дальше.

Наконец впереди показался свет, но это был не огонек лампы, а освещенный прямоугольник, видимо, окно какого-то здания, первые признаки людной местности.

— Сейчас выберемся отсюда, — с облегчением заметил Никколо. — Может быть, в городе они за нами гнаться не станут.

Эсмеральда что-то с сомнением проворчала в ответ, да и Никколо вовсе не был уверен в том, что преследователи так просто отступят. Тем не менее в нем зажегся огонек надежды. Они выбрались из ловушки, подпортили планы своим врагам, и если им удастся затеряться на людных улицах, то на первое время можно будет не беспокоиться об опасности.

За деревьями виднелась улица — от парка ее отделяла железная ограда в человеческий рост. Никколо и Эсмеральда вновь ускорили шаг и, подобравшись к ограде, стали перелезать на другую сторону. Первым наверх взобрался Никколо. Он подал девушке руку и помог ей перебраться на улицу. Вивиани уже обрадовался, но тут из тени вышли какие-то люди. Казалось, будто до этого их там не было и они просто прошли сквозь тень в этот мир.

— Добро пожаловать в Рим, граф, — рыжеволосый невысокий мужчина насмешливо поклонился. — А она была права, вас часто недооценивают.

— Кто был прав? О чем вы говорите? И что вам от меня нужно?

Противники окружили Никколо с Эсмеральдой, перекрывая все пути к отступлению, разве что можно было вернуться в парк. Юноша хотел закрыть собой Эсмеральду, но она отошла в сторону, так что они оказались плечом к плечу.

— Посмотрим, повезет ли вам в этот раз так же, как в Париже, граф, — светским тоном заметил рыжий.

В тот же момент в его правой руке из ниоткуда возникла шпага, а его спутники достали длинные изогнутые кинжалы, слабо поблескивавшие в лучах фонарей.

Никколо никак не мог избавиться от оцепенения, но тут сзади прогремел выстрел…

Рим, 1821 год

Жиакомо дрался, как дьявол. Впрочем, это было неудивительно, ведь он и был демоном. Он мысленно проклинал сам себя за то, что дал своей жертве так много времени, но теперь уже ничего нельзя было поделать.

Этот тосканский граф со своей шлюшкой оказались находчивей, чем он полагал. Жиакомо послали сюда избавиться от них в том случае, если инквизиция потерпит неудачу, а теперь оказалось, что придется драться с этим вервольфом и его сучкой, да еще и с инквизицией в придачу.