Читать книгу "Соблазн – не обладание - Альмира Рай"

Когда я покачал головой, он хищно улыбнулся и вдохнул запах бумаги.

— Блэр, — благоговейно прошептал он. — Ох, как она кричала. Как молила меня остановиться. Сколько боли было в ее прекрасных глазах. Но я не мог. Частичку души можно оторвать только через боль и кровь. Она сильно сопротивлялась.

Чем больше он говорил, тем холоднее мне становилось. Я осознал, насколько беззащитным был перед этим существом. Он говорил о страшных вещах, которые по-настоящему меня пугали.

— Увы, — Клод обреченно вздохнул, — ее разум был безвозвратно поврежден. Она была так молода и наивна. Но в то же время невероятно могущественна. — Он посмотрел мне в глаза, и я уже не смог разорвать контакт, словно тело онемело. — Прямо как ты.

Он перевел взгляд на стол, и меня отпустило, будто до этого какая-то сила сжимала в тисках.

Расчистив место, Клодий разложил на столе свиток. Я заглянул в него и понял, что текст изложен на французском.

— Это пророчество, любознательный мальчик, — учтиво поведал колдун. — Относительно свежее. Но я на сто процентов уверен в его точности. Видишь ли, эта ведьма — Блэр — не специализируется на пророчествах, насколько мне известно. Более сильной была другая из сестер. Но в данном случае дело касалось и ее самой, потому она поведала нам много интересного. В частности, — Клод провел пальцем по верхней строчке и заговорил по-французски. Там, где я рос, больше говорили на английском, потому понял далеко не все. Но Клодий не поленился перевести: — Иными словами, потомок Джеремая Хейла совершит действия, которые навсегда войдут в историю. Для некоторых они станут фатальными. Например, для альфы Харриса.

Клод отошел от свитка, встряхнул рукой. Мне показалось, будто касание к тексту было ему неприятным. Возможно, даже болезненным.

— Но, как всегда бывает, в таких пророчествах множество загвоздок, — продолжил он, снова рассматривая свои свитки. — Блэр ничего не знала об этом таинственном потомке. Не смогла описать его внешность, силу, род занятий, даже возраст, в котором он мог совершить свои великие дела. Она больше говорила о самых происшествиях, отвернуть кои нельзя никаким образом, ибо они предначертаны свыше. Но у медали всегда две стороны. Как и у луны. Мы видим только то, что нам положено видеть. Так и Блэр… А, вот! — Клод достал еще один свиток, очень ветхий на вид. — Так и Блэр видела только то, что ей дано было видеть. Была еще одна ведьма. Ее давно нет в живых. Выдающихся способностей у нее не было, в пророчестве она вообще была полнейшей бездарностью. Но!

Колдун театрально взмахнул рукой и продемонстрировал мне пергамент. Закорючки в нем я не смог определить.

— Природа наделила ее определенными знаниями, которые могли бы показаться глупостью многим. Но только не мне.

Он разложил второй сверток рядом с первым.

— Я тот, кто собирает кусочки единого пазла, Эрик. И равных мне в этом нет. Пока что.

На последних словах он послал мне красноречивый взгляд и снова провел пальцем по тексту старого пергамента. Его голос стал низким и сиплым, когда он начал читать:

— Два рода, противостоящие друг другу, словно лед и пламя, объединятся воедино, бросая вызов самой Первозданной. Да будут посвящены их плоды Святой тройственной, да свершат они дела великие и судьбоносные, дабы призвать силу ужасную и древнюю, как сама Первозданная. Чтобы объявить ей войну до самого…

Клодий окончательно охрип, закашлялся и отошел от свитка. Я бы рассмеялся от всего этого представления, но не мог пошевелиться, будто впал в какой-то транс. Это было очень странное чувство — ком, образовавшийся внутри меня. Он словно оберегал душу, не пускал зло, которое вилось вокруг этих чертовых пергаментов.

Клод подбежал к свитку, свернул его, связал красной лентой и положил на прежнее место. И лишь после этого мы оба выдохнули свободно.

— Какого хрена это было? — пораженно прошептал я.

— Душа ведьмы, — коротко ответил колдун. — Злобная дрянь была.

Я недоуменно посмотрел на этого ненормального, а тот невинно улыбнулся.

— Ты наверняка ничего не понял. Как и Харрисон. Но твои родители смогли бы разгадать этот ребус.

Он задумчиво потер подбородок.

— Да и, пожалуй, Блэр уже все поняла.

— Когда-нибудь настанет тот счастливый день, когда ты соизволишь мне все объяснить? — я опять язвил, что было для меня характерно. Круто! Он еще не повредил мой мозг.

Клодий улыбнулся своим темным мыслям и потер подбородок.

— Да. Теперь я вижу. — Он снова посмотрел на меня, гипнотизируя взглядом. — Наступит, Эрик. Этот день наступит. Ты все поймешь. Все встанет на свои места.

С каждым словом его голос звучал все громче в моей голове. Я осознавал, что он каким-то образом проникал в мое сознание, и пытался оттолкнуть его, отгородиться, но не смог.

— Ты только не сопротивляйся. — Клод уже не говорил, его губы не шевелились, но я все равно слышал его голос. И холод морозил меня изнутри. — Дай мне узнать правду. Я все равно ее найду.

Я сжал челюсти, почувствовав боль в груди. Зловещая сила разрывала меня на части, пытаясь проникнуть в самый центр, забраться в душу, залезть в сознание зверя. Считать все мои и его воспоминания. Я знал это так же четко, как ощущал холод и оцепенение.

— Не надо, — едва смог вымолвить я, сверля колдуна уничижительным взором.

Он не замечал этого, смотрел в мои глаза, но взгляд его был пустым, будто он уже просочился в мою голову.

Я взревел от новой порции боли, но не смог сдвинуться с места ни на дюйм. В памяти зажглись болезненные воспоминания. В таких мельчайших подробностях, о которых я давно забыл. Но я знал, что Клодий тоже это видел, и не мог позволить ему этого.

Та чертова ночь. Когда я впервые обратился. Боль ощущалась так ярко. Мои кости ломались, ныли, мышцы растягивались, в сознании звучал дикий рев пробудившегося зверя. Я кричал вместе с ним. Просил остановить все это, но Клодий был непреклонен. Этот ублюдок хотел знать все. Изучить мою боль, как у подопытной крысы.

А мне оставалось только ждать. Это могло длиться часами. Днями.

Эмбер

Мама в очередной раз закатила глаза и недовольно уставилась на своего стилиста.

— Тони! Что это? Я сказала роскошный золотой, а не грязно-болотный.

— Ох, милая, но это «Гуччи»! — воскликнул этот клоун с розовыми прядками волос. Я не могла воспринимать его всерьез, как бы ни пыталась. — Ты только посмотри, как волшебно сочетается этот цвет с глазами нашей малютки!

Тони снова начал наматывать круги вокруг меня, наряженную в это ужасное платье, как мама верно подметила, цвета грязи.

— Хм, возможно, ты прав, — засомневалась Элизабет. И это стало последней каплей.

— Все! Я так больше не могу. Вы оба сговорились. Три часа мучить меня примерками. Все дорогое и абсолютно безвкусное. Деспоты!