Читать книгу "Частный визит в Париж [= Место смерти изменить нельзя] - Татьяна Гармаш-Роффе"

– Вы даже не можете представить, какую информацию я раскопал о Мадлен! – интриговал он.

– Да что вы? – вяло спросил Максим.

– Представьте себе, у Мадлен имеется в распоряжении заявление, заверенное нотариально, в котором Арно признает свое отцовство!

– И что это дает?

Реми видел, что Максиму все это стало достаточно безразлично, и понимал состояние подавленности, в котором находился этот симпатичный русский. Приехать в чужую страну и сразу же вляпаться в такую историю! Совсем как он сам, Реми, недавно в Москве[14]…

– А дает нам это вот что: Мадлен, судя по всему, собирается поучаствовать в дележе наследства.

– Столика?

Максим только сейчас понял, что он совершенно забыл о столике. Напомнив ему об этом, Реми, сам того не желая, сгустил и без того мрачные краски. В самом деле, ничего у Максима не получилось в Париже. Ни сценарий, ни любовь, ни наследство…

– Да. Я, право, вам сочувствую, что так получилось с вашей семейной реликвией…

– Не стоит терять на это время.

– Зато наследникам есть что делить. Правда, пока мне до конца не ясно, как именно Мадлен собирается воспользоваться этой бумагой: она не очень-то действительна. Теоретически, чтобы признание отцовства Арно вступило в силу, нужно еще, чтобы Ксавье официально признал чужое отцовство и отказался от своего.

– Может, именно поэтому Мадлен ему все и выложила?

Ага, заинтересовался наконец!

– Хорошая мысль, Максим, очень хорошая! Только как Мадлен могла знать, что Арно будет убит? Она ведь сказала это Ксавье до убийства. Не слишком ли преждевременные хлопоты о наследстве?

– Кто ее знает… Может, просто подсуетилась, на всякий случай – узаконить заявление Арно, а там пусть лежит, ждет своего часа… А может быть, просчитала все заранее?

– Включая реакцию Ксавье? Предполагая, что он может убить Арно?

– Вы такой мысли не допускаете?

– Кто знает, кто знает… Она, между прочим, достаточно богата, Мадлен. Я еще кое-что припас для вас: рекламное бюро, которым она руководит, принадлежит ей! Правда, мне не удалось узнать, на какие средства она его купила.

– Тогда зачем ей наследство?

– Максим, ну вы не будете мне снова рассказывать жалостливые истории о бескорыстных наследниках! Я вам уже говорил, мимо наследства никто равнодушно не проходит.

– Да, конечно, – поспешно согласился Максим.

– У вас фильмы в жанре мелодрамы?

– Нет, – обиделся Максим, – вовсе нет.

– А, понимаю: в вашей стране до последнего времени было равенство бедных, и нечего было ни делить, ни наследовать! И вы просто не имеете опыта…

– Ерунда! Убивают и из-за пары серебряных ложек…

– А, согласны все-таки?

– Да я и не спорил… Просто… Я, пожалуй, не люблю думать о людях плохо.

– Я бы тоже рад, да не выходит при моей профессии… Теперь о Ксавье: полиция прижала его к стенке. Он якобы провел полсубботы с одной дамой, у которой он находился еще с вечера пятницы…

– Алиби?

– Формально да. Но свидетельство этой дамы вызывает сомнения. Она действительно состоит с Ксавье в интимных отношениях, включая совместное распитие алкогольных напитков. Очень возможно, что она просто оказывает Ксавье услугу своими показаниями. Но поймать их на разногласиях пока не удалось. С другой стороны, обыски полиции тоже ничего не дали: ни дома, ни в машине Ксавье нет никаких следов, которые могли бы указать на то, что там был Арно. На шинах нет грязи с той поляны.

– Так что он неуязвим.

– Пока да. В его пользу и тот факт, что Арно, как установила экспертиза, был заколот кинжалом из коллекции Пьера.

– А! Я этого не знал.

– Извините, надо было с этого начать. Так вот, на кинжале нашли следы крови Арно. Он был тщательно вымыт, но все-таки удалось найти следы под рукоятью. Отпечатков нет никаких, кроме отпечатков Пьера.

– В наше время только последний дурак работает без перчаток – все образованные.

– Верно, – кивнул Реми. – Но тем не менее это бросает подозрение на Пьера. Кинжал висел у него дома на стенке, на нем отпечатки хозяина…

– А что Пьер говорит, вам известно?

– Известно. Он утверждает, что кто-то воспользовался его оружием.

– Угу, и он не заметил отсутствие кинжала?

– Нет. Ни он, ни Соня. Это не так уж удивительно, если вдуматься – они привыкли к своим вещам и перестали их замечать.

– Между прочим, в воскресенье, когда обнаружилось исчезновение Арно, я был у них в доме в первый раз. Пьер мне показывал коллекцию – все было на месте.

– Разумеется. Тот, кто воспользовался кинжалом, должен был его вернуть на место как можно скорее.

– Похоже, вы не думаете, что это Пьер…

– Строго говоря, это мог быть любой другой человек.

– Тогда надо искать среди друзей дома! Ксавье ведь не вхож к Мишле.

– А дверь на террасу? Вы забыли, что дни стояли теплые, двери были практически постоянно открыты. Любой мог пробраться в сад через соседний участок и войти в гостиную…

– Допустим. Но пробраться в гостиную и снять кинжал со стенки, а потом поместить его обратно – это одно. Но закопать тело в саду?

– Вы видели какого-то человека в саду? Видели. Соня тоже видела. Кто может утверждать, что это был Пьер? Ни вы, ни его собственная жена не можете.

– Стало быть, вы не думаете, что убийца – Пьер.

– Не припирайте меня к стенке, господин режиссер. Я ничего такого не говорил.

– Не говорили. Но, похоже, так думаете… У него есть алиби?

– Нету. Вы не знаете, что такое французские ярмарки? Кончена ярмарка – все разъехались. Ищи-свищи теперь свидетелей. Торговцы, конечно, зарегистрированы в мэриях, можно их разыскать, но это дело долгое. Полиции недосуг этим заниматься. Если он действительно искал подарок своей жене в часы, когда было совершено преступление, то ему не позавидуешь. Остается надеяться, что у него хороший адвокат, который сам подсуетится на предмет алиби господина Мишле.

– Ну признайтесь, Реми, вы ведь не верите в то, что Пьер – убийца?

– Между прочим, в его машине тоже никаких следов нет.

– Вы не ответили на мой вопрос. Признавайтесь!

– Ладно, вы меня достали. Не верю.

– Почему? Ведь все против него! Вся эта ночная история…

– Все это хорошо для полиции. Они там исходят из того, что чужая душа – потемки и всякий и каждый способен на все. Я придерживаюсь несколько иного мнения. Для меня психология и логика – не последнее дело. Заметьте, кстати, что в моем подходе есть свои недостатки, мне случалось сильно промахнуться с моим «психологическим» подходом. Я, сказать вам честно, не силен в тех случаях, где логика вместе с психологией помещаются на кончике полового члена. И, знаете ли, занятная закономерность: чем меньше член, тем меньше психологии…