Читать книгу "Кому нужна ревизия истории? Старые и новые споры о причинах Первой мировой войны - Миле Белаяц"

Автор придерживается традиционной исторической реконструкции очередности решений, приведших к войне, а также трактовки роли кайзера и его окружения: «Спустя всего неделю после покушения Германия выдала “пустой чек”, и “Европа сделала гигантский шаг к всеобщей войне”»[495]. Сверившись с имевшейся в ее распоряжении литературой, Макмиллан делает вывод: «Глядя на события в ретроспективе, любопытно, как мало внимания германское руководство уделяло поиску альтернативных, то есть невоенных решений проблемы собственной окруженности (the encirclement)»[496]. Как и другие историки, она анализирует психологический профиль кайзера, сравнивая его с Бушем-младшим, который стремился к самостоятельности от отца. Младшие всегда хотят выглядеть более сильными и решительными, чем старшие.

Главным недостатком работы Макмиллани мы считаем отсутствие дифференцированного подхода к аргументам и лежащим в их основании источникам. А ведь такой подход обязателен в исторической науке. Так, она в равной мере полагается и на скороспелые воспоминания главных действующих лиц, которые, как правило, не располагали архивными документами, а некоторые вообще пребывали в изгнании (русские), и на сомнительные изыскания межвоенных ревизионистов (например, Биттнера с Юберсбергером), и на сборники дипломатических документов, опубликованные после Мировой войны. Комментарии весьма незамысловаты и, как правило, отсылают к одному единственному источнику. Читателю не сообщается, что полемика вокруг некоторых вопросов длится уже целое столетие. Приведен список использованной литературы, в котором, наряду с признанными заслуживающими доверия работами, перечислены и сомнительные с профессиональной точки зрения. Изложение подчас путанное, например, невозможно понять, какое их двух обсуждаемых событий имеется в виду, когда приводятся свидетельства современников. О каком из них вспоминают те, кто лично принимал в нем участие, а о чем – другие, кто пишет с чужих слов?

Дэвид Блэкбёрн на страницах «Гардиан» констатирует, что Вторая мировая война стала импульсом, для того чтобы искать ее корневые причины в германской политической традиции. Так родилась «контроверсия Фишера», которая «некоторое время воспринималась как доминирующая точка зрения (“ортодоксия”)». Однако в последние годы ее якобы аргументированно ставят под сомнение те историки, которые указывают пальцем на всех, кроме Берлина: «Сегодня есть консенсус по поводу того, что нет никакого консенсуса». (Может ли небольшой перечень исследований, лишенных глубины и написанных на источниках неясного происхождения, перевесить мнение сотен и даже тысяч тех, кто придерживается фишеровских позиций, пусть и слегка модифицированных? – М. Б.) Новый подход, полагает Блэкбёрн, ставит по главу угла несколько фигур в европейских столицах, принимавших ключевые решения. Имеет ли значение, что это за люди, каковы их личностные характеристики? Безусловно. Ведь мы живем в постструктуралистском мире (а куда делась демократия? – М. Б.), в котором все внимание – индивиду, а также контрфактической истории (“What if?”). С этой точки зрения книга предоставляет богатую пищу для размышлений. Макмиллан отдается должное за анализ интеллектуального бэкграунда социального дарвинизма с присущими ему опасениями «вырождения» нации, стремлением к ее омоложению посредством войны.

Кроме того, исследовательница удостоилась комплиментов за то, что хорошо разобралась в Июльском кризисе, разделив ответственность между всеми его участниками. Во всем виноваты сербская безответственность, австро-венгерская мстительность, а также германский «карт-бланш» (blank cheque). В отличие от Кларка, Макмиллан вовремя останавливается и не называет Сербию «страной-изгоем» (rogue state). Что касается Франции, России и Британии, то они, по ее мнению, способствовали эскалации кризиса. Не соглашается с тем, что имел место германский «превентивный удар», «попытки избежать внутренних конфликтов», однако допускает, что Германия неправильно оценила возможные последствия своих действий и сознательно шла на риск, грозивший началом войны. Рецензент соглашается с обоими выводами[497].

Эта книга, как и несколько других, упомянутых нами ранее, располагается где-то посередине между старой «ортодоксией» 1960-х гг. и сегодняшними «радикальными трактовками».

Вместо послесловия

Столетняя годовщина: юбилей или тризна?

Профессор Мюнклер в объяснении причин войны близок к позиции Кларка.

Последняя книга Шона Макмикина – всего лишь продолжение его ревизионистских усилий

В книге Хольма Зюндхаузена об истории Сараево есть глава, посвященная покушению и сербскому участию в развязывании Первой мировой войны

Книга Маргарет Макмиллан переиздавалась не раз. На полпути к ревизии

Гитлер получает в подарок на день рождения мемориальную доску Г. Принципу, которую солдаты вермахта сняли со стены 17 апреля 1941 г.

В преддверии столетней годовщины начала Первой мировой войны было озвучено предложение восстановить не только памятник Францу Фердинанду и его супруге, установленный в 1917 г., но и «отпечаток ног» Г. Принципа, демонтированный после распада Югославии