Читать книгу "Полночь в Часовом тупике - Клод Изнер"

— Кого заставлял?

— Флорестана… А ему было пять лет… Я любила его.

Она бессильно откинула голову и затихла. Виктор закрыл ей глаза.

— Все кончено, — сказал он и встал.

— Ее напугал пес, — сказал Кэндзи. — Она запуталась в юбках и наткнулась на свое же оружие.

— Аристотель — не убийца, он спасал жизнь Барнава! — возразил Рене Кадейлан. — И я тут тоже ни при чем. Кабы не он, Барнав бы уже похмелялся с ангелами.

— С ангелами или с чертями? — пробурчал Кэндзи.

— О господи, как же это все ужасно! — простонала Катрин.

Ее сотрясали рыдания. Рене Кадейлан обнял ее, успокаивая, прижал к груди. Лицо его казалось смертельно бледным в зыбком свете фонарей. Шарлина Понти оперлась о забор, окружающий главный колокол. Ее начало рвать.

Виктор распустил галстук, расстегнул ворот рубашки и пощупал рану на шее. Все его догадки подтвердились, но никакого удовлетворения он не испытывал. Перед глазами вереницей пробегали сцены всей этой жуткой истории.

Вот Лоншан. Эзеб Турвиль, Робер Доманси, Шарль Таллар. Они поставили на темную лошадку — тонкого, хрупкого жеребца, который, ко всеобщему удивлению, выиграл забег. Опьяненные победой, счастливые сотоварищи разместились на втором этаже омнибуса, который плавно влился в океан повозок, направляющихся к Триумфальной арке. Это было настоящее возвращение с боя, побежденные и победители обменивались мечтами о будущем богатстве: «А вот в следующий раз, а вот в следующий раз!» Они еще не знают, что следующего раза не будет. Глупость, несчастный случай положит конец их зарождающемуся союзу, они больше никогда не увидятся. Уже Лина Дурути и Флорестан поднимаются в экипаж. Мальчик живой, непоседливый, он раздражает троих мужчин. Кто из них прошептал ему в ухо, подначивая: «А слабо тебе залезть на поручни?» И вот уже автобус трогается, пьяный кучер заносит свой кнут. Безрассудный мальчонка падает на проезжую часть. Смерть на месте. Полиция. Оформление документов. Пассажиры выдвигают свою версию происшедшего: трагедия произошла по вине пьяницы-кучера.

— О господи! — воскликнула Пелажи Фулон. — А то прямо на голову ей просилась корона из роз общества детей Богоматери. Такая всегда улыбчивая, предупредительная, работящая. Скрытная, это да. Она пыталась прослыть недотрогой, эдакая святая невинность, но я-то видела ее насквозь. Вот и хорошо, она получила по заслугам.

— Замолчите! — ледяным тоном приказал Виктор. — Когда придет день Страшного суда, с кем вы будете объясняться, мадам Фулон?

Пелажи Фулон недобро посмотрела на него, но промолчала. Она вздернула подбородок и подозвала к себе Катрин.

— Идите сюда, милая моя Катрин. Я была к вам несправедлива, но это не со зла.

— Я пойду домой с Рене, — предупредила ее Катрин.

Пелажи Фулон пожала плечами и взялась за Илера Лунеля.

— А вы? Будете ждать второго пришествия?

— Не знаю насчет второго пришествия, дорогуша, но конец света наступит завтра, — осклабился Луи Барнав. — А у меня вот в горле пересохло. Ни у кого нет с собой чего-нибудь общеукрепляющего?

Глава восемнадцатая

Ночь с 12 на 13 ноября

Все вынуждены были оставаться на месте и ждать приезда полиции. Когда Виктор толкнул входную дверь своего дома, он сразу увидел Таша. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

— Все в порядке, Таша? Ты не слишком волновалась?

Она ответила холодно, видно было, что его забота ее только раздражает.

— Нет, все нормально, только я чуть с ума не сошла от беспокойства, а так все нормально. Я не знаю, где ты шляешься, ты появляешься весь в бинтах…

— У тебя правда измученный вид.

— Ах, ну что ты, как ты мог подумать! Уже скоро полночь, я устала от твоих выходок. У тебя весь воротник испачкан. Э, да это кровь!

— Это не важно, дорогая, все пройдет. Я снял старую повязку и раскрылась рана, и врач надел мне вот этот новый модный галстук.

«Это не ложь, а всего лишь слегка подкорректированная правда».

— Когда ты куда-то уходишь, я каждый раз думаю, не принесут ли мне тебя по кусочкам.

Ее голос дрожал, ей было стыдно за свою неискренность, она изображала гнев, поскольку узнала от Валентины про великолепную эскападу Эфросиньи у Пон-Жуберов. Айрис ей проговорилась. Интересно, Виктор знает, что произошло? Может, он разбирался с этим развратником Бони?

— Виктор… Как тебе кажется, права ли я, что так привечаю племянницу мадам де Салиньяк? Мне не хотелось бы, чтобы ты сердился, ты ведь терпеть не можешь Пон-Жуберов.

— У тебя любой мелочный флирт превращается в государственное преступление. То меня завлекает в свои сети субретка из «Комеди-Франсез»! То тебе, как новый Казанова, не дает проходу комиссар Вальми! Может, ты попросишь свою любимую ищейку провести расследование?

— Этого еще не хватало, — сказала Таша. Она не сводила глаз с Виктора.

«Он ничего не знает, — подумала она, — или же он самый скрытный человек на свете!»

— Иди-ка ложись, это лучше всего сейчас, — сказала она вслух.

Виктор наконец смог вытянуться и расслабиться. Стареет, вот и все тело уже болеть начало. Таша лежала рядом и мерно дышала, но он не мог уснуть: перед глазами стояло застывшее лицо Колетт Роман.

Понедельник, 13 ноября

— Уф, уже пять часов прошло, и жизнь все продолжается, — отметил Жозеф.

— Вы о чем?

— О конце света.

— Бедный мой Жозеф, вы не умеете расставлять приоритеты, а мы между тем попали впросак. Как объяснить смерть Колетт Роман?

— Ну это и так ясно… Она же созналась вам во всех злодеяниях.

— Ну, не обольщайтесь, у нас недостаточно улик, чтобы что-то обоснованно доказать. Я — единственный свидетель. Она разорвала фотографию, на которой были адреса двух жертв, ее можно было бы использовать в качестве улики.

— Но есть другие факты, которые привлекли всеобщее внимание: она пыталась убить Барнава, она напала на вас с оружием.

— Но ей не могут приписать три смерти без всяких доказательств.

— Она жила под подставным именем! Она поступила на работу в магазин как Колетт Роман, а на самом деле…

— И что из этого? Вдова Фулон ведь не спрашивала у нее свидетельство о рождении.

— Ноле могут засвидетельствовать, что она у них работала.

— Ах, как приятно это слышать! — пробубнил Жозеф. — Вальми будет счастлив от такого убогого результата.

— Ну вы уж не беспокойтесь за состояние духа нашего комиссара, он все равно все переиначит на свой лад, как всегда. И как всегда, несколько дней пресса будет так и сяк ковыряться в этой путаной истории, а потом ее похоронят так же быстро, как выудили на свет божий.