Читать книгу "Тайна XV - Жан де ля Ир"

Лежа на кровати недалеко от группы трех беседовавших людей, Ксаверия уже несколько минут как пришла в себя и слышала эти приказания. Она приподнялась на локте и еще слабым голосом сказала:

— Командир!

Они обернулись к ней.

— Сударыня! — воскликнул Дамприх.

— Оставьте, я ожила… Командир, поместите имя авиатора Вернейля в дневном приказе по армии… Он умер!.. Он умер, уничтожив три трипода… Отдайте также в дневном приказе по армии и экипаж гидроплана 602. Это все, капитан. Можете идти.

Он вышел, отдав по-военному честь.

Ксаверия встала. Она должна была опереться на плечо Дамприха, так она была еще слаба.

— Клептон, — сказала она, — дайте мне пожалуйста коньяку.

Она находилась в собственной каюте капитана Франка. Он открыл шкаф, вынул бутылку и стакан. Она выпила глоток… Легкий румянец покрыл ее щеки.

— Я чувствую себя лучше… Пойдем в залу к картам. Надо поскорее на что-нибудь решиться и действовать. Надо сейчас же узнать, жив или мертв Сэнт-Клер… Позовите также Фламмариона и г-на Реклю… И пусть приведут обоих кефалов.

— Кефалов? — сказал Дамприх.

— Да, Марсиан.

Она грустно улыбнулась.

— Это Вернейль их так назвал… Храбрый юноша!.. О, как я страдаю… Лео!..

Обеими руками она схватилась за сердце и упала на край кушетки. Эта новая слабость продолжалась не долго. Ксаверия поднялась самостоятельно и более уверенным голосом сказала:

— Идем!

Она прошла первой, открыла дверь, прошла по коридору; вошла в залу.

Ее жесты и походка были уверенны; Сэнт-Клер исчез: Ксаверия считала теперь себя повелительницей.

Молча, почтительно, Клептон и Дамприх следовали за ней, а в глубине души у них была бесконечная печаль.

В зале Дамприх прошел в другую дверь. Спустя пять минут, он вошел в сопровождении Фламмариона, Реклю и четырех человек, несших на носилках двух Марсиан.

Ксаверия, Фламмарион, Реклю, Дамприх и Клептон стояли рядом в глубине залы. Жестом молодая женщина велела отодвинуть стол и на его место поставить носилки.

— Г-н Фламмарион, — сказала Ксаверия, — Сэнт-Клер говорил мне, что видел, как Марсиане объяснялись между собой. В центре этих больших глаз он видел, как показывались белые, быстрые значки, изображающие геометрические фигуры. Наблюдайте за их глазами. Нет сомнения, что они будут говорить.

Сильное волнение охватило астронома и всех присутствующих.

— Подождите, подождите… — пробормотал Фламмарион. — Мне надо бы черную доску, чтобы изображать мелом знаки по мере того как…

Черную доску поставили против Марсиан. Клептон принес мел. Дрожащей рукой астроном схватил кусок мела.

Стоя перед носилками, люди наблюдали.

— Разрежьте путы! — приказала Ксаверия.

Тремя ударами ножа это было сделано.

И тогда произошла эта чудесная сцена, послужившая исходной точкой дня новой эры мыслящего человечества.

Оба кефала задвигали своими щупальцами сначала медленно и с трудом, потом свободно. Один из Марсиан был желтоватого цвета, а другой черный.

Черный первый поставил на паркет свои щупальца и выпрямился. Глаза его поворачивались направо и налево. Его хрящеватый рот открылся и сдавленный звук, со странной модуляцией послышался оттуда:

— Улла!..

Желтый тотчас же приподнялся и ответил таким же образом:

— Улла!..

И глаза его скользнули налево и направо. Ксаверия и зрители сдерживали дыхание…

Что происходило в уме Марсиан?

С того момента, как трипод взял их в плен, они оставались в сознании, потому что теперь доказано, что Марсиане не падают в обморок. Они все видели. У них было время понять, что земной человек обладает умом, волей, языком, следовательно нравственностью и законами.

Они констатировали, что земные переговаривались при помощи различных звуков, издаваемых ртом. И они спрашивали себя, как они могли бы схватить, передать и разгадать эти звуки…

Чудовищное усилие с той и другой стороны. Божественное зрелище! Две разумные расы, которые до сих пор разделяли века, миллионы верст, находились одна в виду другой без антагонизма, с ясным желанием «разговориться».

— Улла! — повторил желтый кефал с другим выражением.

Он повернулся к черному, который очевидно смотрел на него.

Белые, маленькие геометрические фигуры выписались одна за другой в его правом глазу, веко которого тотчас же опустилось и непосредственно за этим другая геометрическая фигура записалась на левом его глазу.

Своими живыми глазами, быстрым наблюдательным умом Морис Реклю схватил все. Сухо, очень быстро он произнес:

— Правый глаз, два треугольника, левый ромб с диагональю… Так, дорогой профессор, позвольте!

И резким движением он вырвал мел из рук Фламмариона и начертил на доске следующие фигуры.

И под влиянием внезапного наития он подскочил к желтому кефалу, коснулся левой рукой щупальцев, а правой, вытянув руку, показал ему доску…

Что может быть более изумительно! Это было самое памятное открытие, которое сделали земные в деле понимания Марсиан.

Наступил момент торжественного молчания.

Вдруг, резко повернувшись к Реклю, желтый кефал открыл во всю ширину свои огромные глаза, и Ксаверия и все присутствующие увидели, как постепенно вырисовывались фигуры в правом и левом глазу его.

Холодно, точно, изящно и сухо Морис Реклю выписывал на доске фигуры, которые отпечатывались белым на черном глазу Марсианина…

XIII

Что сталось с Никталопом

Волны, вызванные взрывом сжатого воздуха, сорвали Сэнт-Клера с трипода и отбросили далеко в море.

Когда он перестал чувствовать себя игрушкой неведомых сил, он очутился между двух течений. Задыхаясь, он с силой стал плыть до второй волны, которая залила его и он почувствовал недостаток воздуха. Тогда движением рук он приподнялся…

Выставив голову над водой, он с наслаждением вздохнул и посмотрел вокруг себя… Направо от него был берег острова и трипод-победитель… Сзади виднелись неправильные края искусственного облака.

Сэнт-Клер смерил глазами расстояние, мысленно провел диагональ, по которой должен был плыть, и быстро нырнул в воду…

Когда он снова вынырнул, он был в темноте. Этот пункт берега был страшно обрывист и весь покрыт искусственным облаком.

— Вот я и невидим за завесой, которую они сами устроили, — сказал себе Никталоп.

Уцепившись за корень дерева, который высовывался из обрыва, он отдохнул, высунув голову, плечи и руки над водой.