Читать книгу "Венера и воин - Сьюзен Гастингс"

– Дела обстоят так плохо?

– Еще хуже, чем ты думаешь! Они собрались у северной границы и хотят штурмовать Рим.

Клаудиус с сомнением нахмурил брови.

– Они на это не осмелятся.

– Еще как, они уже начали. Борьба в полном разгаре, недостаточно просто отбить их нападение, они снова и снова идут из своих темных лесов. Мы должны уничтожить их раз и навсегда. Смотри, подкрепление уже марширует. Когда варваров разобьют, тогда ты сам сможешь нарубить себе там дубовых стволов.

Он оглушительно расхохотался, и Клаудиус присоединился к его смеху. Он дружески похлопал охранника по плечу и исчез в сутолоке.

Когда он вернулся к Пиле, он постарался стереть со своего лица озабоченность.

– Мы должны изменить наш план, – сказал он. – Здесь через Альпы нам пройти не удастся. Война с германцами.

– Война? С какими племенами?

– Понятия не имею. Я рад, что солдат вообще со мной поболтал. В любом случае, все проходы заняты и охраняются.

– Нам остается только, как орлам, подняться в воздух, тогда не помешает никакое войско, – вздохнула Пила. Она вопросительно посмотрела на Клаудиуса.

– Мы повернем на запад и пойдем по Виа Эмилиа в Лигурию, там посмотрим, что делать дальше, вероятно, придется обходить Альпы с запада.

Пила без сил опустилась на землю рядом со своей лошадью.

– Я не знаю, выдержу ли я еще, – выдохнула она. – Что с тобой случилось? Ты заболела?

– Я чувствую себя совсем измученной и пустой, как будто внутри меня что-то грызет.

Клаудиус озабоченно обнял ее.

– Может быть, тебе следует обратиться к врачу?

– И он обнаружит выжженное на мне клеймо? О нет, побег сжигает все мои силы и требует всей моей жизненной энергии. Когда мы, наконец, сможем отдохнуть, все будет в порядке.

Клаудиус облегченно вздохнул.

– Хорошо, но, пожалуйста, скажи мне, когда тебе станет так плохо, что ты не сможешь ехать дальше.

Пила кивнула и вымученно улыбнулась.

– Я обещаю тебе.

Виа Эмилиа, подобно шнуру, как и все римские дороги, проходила по району Падуса. В Плацентии после недельного путешествия на запад они сделали остановку. Пиле становилось все хуже, и Клаудиус серьезно волновался за нее.

– Мы снимем комнату на постоялом дворе, и ты отдохнешь. Я продам оставшиеся украшения и найду молчаливого врача, который тебя осмотрит.

– Нет, пожалуйста, никакого врача. Лучше прибережем деньги для дальнейшего бегства. День отдыха, конечно же, пойдет мне на пользу.

Клаудиус помедлил.

– Ну, тогда я, по крайней мере, приобрету травы и лекарства, которые помогут тебе с желудком, и велю приготовить для нас что-либо очень вкусное. Мой желудок тоже бунтует, потому что мы питаемся только сырыми фруктами и ворованными яйцами.

Клаудиус отправился на рынок, в то время как Пила заперлась в комнате. Ужасные события в Ариминуме все еще не могли изгладиться у нее из памяти. Они договорились об условном стуке, на который Пила должна будет открыть дверь.

На рынке он продал часть драгоценностей Ромелии, чтобы сделать на полученные деньги покупки – травы, хлеб, сухое мясо, а также два толстых шерстяных плаща. Он остановился около сапожника. Скоро придет зима, им нужна будет крепкая обувь. Клаудиус посмотрел на готовые сандалии и сапоги с ремнями, стоявшие на прилавке, затем взял в руки один кальцеус и старательно осмотрел его.

– Сколько ты хочешь за такие? – осведомился он у сапожника.

– Триста сестерциев, – ответил он.

– Ты шутишь? На такую сумму я могу кормить мою семью целый год.

Сапожник равнодушно пожал плечами.

– Тогда не бери их. Тот, кому нужна крепкая обувь, имеет на это свою причину.

– Причина – плохая погода, – ответил Клаудиус сердито.

– Плохая погода – дело дорогое. Возьми эти калиги, у них крепкая подошва, такая, какую носят солдаты, и, если в них маршируют через Альпы, то ты, наверняка, доберешься в этой обуви от своего дома до рынка, не так ли? Они стоят всего сто сестерциев.

– Согласен, но мне требуются две пары.

– Тогда это будет двести сестерциев. Что ты так нервничаешь?

Клаудиус отсчитал деньги и взял сандалии. На рынке перед форумом Плацентии царила толкучка, и он не заметил, как двое подозрительных типов последовали за ним.

– Ты видел украшения, которые он продал? – спросил один у другого.

Тот кивнул.

– Это, вероятно, еще не все. Мы должны проследить за ним.

На постоялом дворе Клаудиус велел принести хозяину в комнату сытный обед из вареной свинины, жареного мяса, лука и чеснока. Вдобавок к этому большой кувшин вина.

Едва хозяин закрыл за собой дверь, как Пила прижала руку к животу.

Глаза у нее округлились, и ее вырвало прямо перед пришедшим в ужас Клаудиусом.

Дрожа, с холодным потом на лбу, она рухнула на постель.

– Извини, но я не смогла вынести этого запаха, – пожаловалась она и упала на матрас.

– Пила, я позову врача, – заикаясь, пробормотал Клаудиус.

– Нет, возьми еду и спустись вниз. Мне нужен покой, только покой…

Смущенный Клаудиус оставил комнату. Пила, казалось, серьезно заболела. Весь побег был под угрозой. Будет лучше, если они на несколько дней останутся в Плацентии.

Но уже на следующий день Пила чувствовала себя свежей и отдохнувшей, и у нее появился волчий аппетит. Она проглотила две громадные овсяные лепешки с сиропом и сладкими фруктами, затем суп с укропом и луком, и высушенный виноград с орехами. У Клаудиуса камень упал с сердца, когда он увидел, с каким удовольствием Пила ест.

От радости он заключил ее в свои объятия и снял поцелуями крошки с губ любимой.

– Я тебе говорила, что утомилась от долгой езды верхом. Я чувствую себя хорошо. Мы должны продолжить путешествие, пока погода еще сравнительно хорошая. На севере осенью часто идут дожди.

– А о зиме лучше и не думать, – продолжил Клаудиус.

Они упаковали свои вещи и поехали на запад.

В своей радости оттого, что Пила снова здорова, он не заметил двух одетых в темные плащи всадников, которые следовали за ними на некотором расстоянии.

Через два дня пути Клаудиус и Пила добрались до перекрестка. Две дороги вели к Лигурийскому побережью, третья – в западные Альпы.

– Мы остановимся рядом с дорогой, а утром поедем в горы, – решил Клаудиус.

Они устроились на ночлег и разожгли маленький костер. Пила приготовила простую еду из продуктов, которые они везли с собой. А после ужина утомленные беглецы легли, тесно прижавшись друг к другу.