Читать книгу "Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Николай Чадович"

Другие, напротив, плевать хотели на прошлое (а также на будущее) и придерживаются принципа: день прошел и слава богу. Их кумир – настоящее, со всеми его сиюминутными проблемами и обыденными заботами.

Вредоносцы не принадлежали ни к одной из вышеперечисленных категорий. Свои помыслы и надежды они связывали только с грядущим, и потому были так равнодушны к настоящему, что даже шалашей себе не строили. Зачем, спрашивается, тратить силы на возведение чего-то основательного, если в самом скором времени оно достанется жабам и змеям.

Единственным исключением из этого весьма спорного правила были местные кузницы, на что, кстати говоря, имелись свои веские причины.

Во-первых, железо вещь основательная и требует к себе соответствующего отношения. Небрежность и тяп-ляп тут недопустимы. Пусть в кузнице нет стен и крыши, но горн, наковальня, молоты и весь подсобный инструмент должны содержаться в полном порядке.

Во-вторых, здесь изготовлялись предметы, предназначенные для завоевания Ясменя, – ножи, кольчуги, шарики для метания, – а потому каким-то боком тоже причастны к светлому будущему. А это понятие было для вредоносцев святым.

Единственным изделием общего пользования, выходившим из кузниц наравне с оружием, были серпы, служившие для уборки дикого риса, повсеместно произраставшего в Дрыгве.

В рыболовных крючках, острогах и другом аналогичном снаряжении вредоносцы не нуждались – зверь и рыба сами шли к ним в руки.

Вся округа так или иначе обслуживала кузниицу Храпа. Одни вредоносцы добывали болотную руду – низкокачественный бурый железняк, сильно засоренный серой и фосфором. Другие заготовляли торф и древесный уголь. Третьи выплавляли из руды металл, который потом перековывался в оружейную сталь.

Это было что-то вроде трудовой повинности, уклоняться от которой не смел ни один вредоносец (Храпа потому и прозвали Непогодой, что его соседи получали отдых только в период затяжных дождей, когда кузница простаивала).

Сразу по прибытии к месту назначения некрашу вручили тяжелую двуручную кувалду и через меня объяснили, как с ней надо обращаться.

Даже одной рукой он управлялся с кувалдой играючи, но – вот беда – не умел соизмерять силу своих ударов. После того как наковальня дала трещину, кувалду пришлось взять мне, а некрашу поручили трясти огромный кожаный мешок с кварцевым песком, в котором полировались готовые изделия. Правда, при этом ему строго-настрого запретили пользоваться хватательной рукой.

Ничто так не располагает к доверительной беседе, как общая работа или совместная выпивка. Но поскольку вредоносцы никаких других напитков, кроме родниковой воды, не употребляли (пьяному в болоте делать нечего), мои разговоры с Храпом происходили преимущественно в кузнице.

Тесное общение с кувалдой вообще-то не располагает к праздной болтовне, но сейчас мы делали ядрышки для металок, устроенные таким образом, что в них можно было заправлять горючую смолу, а потому по-настоящему тяжелой работы было не так уж и много.

Скоро выяснилось, что о Ясмене, этой светлой мечте всех вредоносцев, местном аналоге Эльдорадо, Беловодья и Земли обетованной, Храп имеет весьма приблизительное представление.

Когда, например, я рассказывал о Светоче, пожирающем облака, мертвецов, стаи бабочек и все остальное, что оказывается в непосредственной близости от него, слова мои воспринимались исключительно как плод неудержимой фантазии. В понимании Храпа Ясмень был таким же болотом, как и Дрыгва, только куда более изобильным и благодатным.

Однажды я поинтересовался, когда же у вредоносцев появятся потомки (а с этим делом, похоже, у них были те же самые проблемы, что и у тенетников). Храп без тени сомнения ответил, что сие счастливое событие случится сразу после переселения в Ясмень.

Ни о проблеме полов, ни о том, как произойдет зачатие и сколько времени продлится беременность, ни о прочих деталях, обычно сопутствующих процессу деторождения, он не имел ни малейшего понятия и, в отличие от тенетников, ничуть по этому поводу не беспокоился.

Будущее должно было само решить все проблемы. Будущее да еще крепкие кольчуги и острые ножи.

Пускаться в воспоминания Храп не любил, предпочитая распространяться о том, какую превосходную кузницу он построит себе в Ясмене.

– Зачем тебе там кузница? – удивлялся я. – Если вы одолеете тенетников, нужда в оружии сразу отпадет. Да и серпы вам не пригодятся – рис в тех краях не растет.

– Так не бывает, чтобы оружие вдруг оказалось ненужным, – возражал он. – Завоевать Ясмень – это еще полдела. Потом придется его защищать.

– От кого защищать?

– От тенетников, само собой.

– Но ведь все они должны погибнуть во время вашего вторжения?

– Эти погибнут, появятся другие.

– Откуда появятся? С неба, что ли, упадут?

– Неважно! Что ты пристал ко мне? Обо всем на свете даже Кудесник не знает.

– А это еще кто такой?

– Не твоего ума дело!

Обычно после этого Храп надолго умолкал, но, поев и выспавшись, забывал наши мелкие размолвки, и все начиналось сначала…

Как-то раз, разрубая проволоку, из которой потом должны были чеканиться ячеи кольчуги, Храп сообщил, что, по слухам, сюда направляются сыщики, выявляющие среди чужаков скрытых врагов, лазутчиков и просто недовольных, способных своими действиями или своим бездействием нанести ущерб планам вредоносцев.

(Что собой представляют эти планы, было ясно и без уточнений.)

И хотя сказано все это было как бы между прочим, ощущалось, что Храп слегка обеспокоен. Что ни говори, а заполучил он нас к себе не совсем законным путем.

– Может, на это время нам лучше скрыться в каком-нибудь укромном месте? – предложил я.

– Поздно, – ответил Храп. – Всем уже давно известно, что на моей кузнице работают двое чужаков. Наверное, соседи проболтались. Ну ничего, будем надеяться на лучшее.

Но готовиться надо к худшему, подумал я. Очень уж в последнее время все удачно складывалось. Если судьба вдруг дает тебе одну поблажку за другой – обязательно жди беды. Примета верная.

– Ты не говори сыщикам, что мне понятна ваша речь, – попросил я. – Зачем давать повод для лишних кривотолков…

– Разве это имеет какое-нибудь значение? – Храп отложил в сторону молоток и зубило.

– Не думаю… Но начнутся разные расспросы. Где научился? Зачем? Какой злой умысел этим преследовал? Все сыщики на свете одинаковые. Никому не верят. Даже себе.

– А в самом деле, откуда ты знаешь наш язык? Большинство чужаков его даже на слух не улавливают.

– К языкам у меня врожденные способности. Не хуже, чем у вещунов. Я их, наверное, уже больше полсотни знаю, – чтобы не вызвать у Храпа подозрений, приходилось врать напропалую. – Как только попаду в какую-нибудь незнакомую страну, сразу иду на базар или в другое место, где собирается толпа. Потолкаюсь немного, послушаю – и сразу начинаю понимать чужую речь.