Читать книгу "Пелагия и белый бульдог - Борис Акунин"

Говоривший запнулся, махнул рукой:

— Нет, не буду сейчас кривить. Хочу, чтобы всёкак на духу. Завелся во мне этакий червячок, еше с самого начала. Что-то больноскладно выходит, думаю. Будто лукавый нам ворожит… Что это сам Владимир Львовичбезголовых подбросил, это мне, конечно, на ум не приходило. Только нынче, когдавсё одно к одному собралось, я и про Сытникова вспомнил, и про пустую комнату,и про мокрый плащ… И с художником теперь понятно, как он всё обустроил. Сам онМурада и подпоил, больше некому. Чтобы я под ногами не путался, чтобы за пьянымМурадом всю ночь собачонкой по кабакам таскался. Думаю, Владимир Львович итогда уже замысливал в случае чего убийства эти на Мурадку свалить. Иначе зачембы ему тренога эта понадобилась? — Тихон Иеремеевич показал на вещественноедоказательство. — Можно бы как-нибудь и попроще. А сила у Владимира Львовичабольшая, это он с виду только мозглявый, но весь жилистый, и как в остервенениевойдет — не дай Бог под руку попасть… Ну а под конец он меня вовсе стеснятьсяперестал. После следовательского опыта, когда барышня Телианова ему в открытуюугрожать стала, он сделался чернее тучи. Ходил по комнате, думал, а потом вдругговорит:

«Уйду я на ночь глядя. А ты, если кто заглянетили спросит, говори, мол, спать легли». Вернулся только под утро. Весь вымокший,грязный…

Показания Тихона Иеремеевича были прерванысамым возмутительным и непристойным образом.

Воспользовавшись тем, что стражники ослабилибдительность, Владимир Львович легко и даже грациозно перемахнул через барьер,подлетел к своему неверному приспешнику, с размаху двинул его в ухо, а потомповалил на пол и вцепился своими маленькими, но цепкими руками в горло.

Стражники кинулись на выручку Спасенному, иначалась безобразнейшая сцена, так что заседание пришлось объявить прерванным.

* * *

Когда процесс возобновился, обвиняемыхрассадили порознь, причем Бубенцов сидел в наручных цепях и между двухохранников. Вид у инспектора был совсем не синодальный: на лбу пунцовелизрядный кровоподтек, воротник надорван, глаза лихорадочно блестят — однимсловом, истинный Сатана.

Тихону Иеремеевичу досталось еще больше. Ухо унего распухло и оттопырилось, нос сделался похож на свеклу (это Бубенцов успелего еще и зубами ухватить), а хуже всего было то, что говорить пострадавшийболее не мог, ибо железные пальцы Владимира Львовича продавили ему горло. Тоесть Тихон Иеремеевич предпринял было попытку, но его сипы и хрипы оказалисьсовершенно невразумительными, и председательствующий решил не мучитьстрадальца, тем более что дело и так выходило окончательно ясным.

Уже собираясь произнести напутствие присяжным,судья больше для порядка спросил, не располагает ли кто-нибудь изприсутствующих иными сведениями, могущими подкрепить обвинение или защиту.

В этот-то самый миг служитель и подал емуклочок бумаги. Судья прочел, изумленно приподнял брови и, пожав плечами,объявил:

— Вызвался еще один свидетель. Вернее,свидетельница. Пелагия Лисицына. По закону я обязан предоставить ей слово. Выжелаете поддержать обвинение?

Он осмотрел поверх очков зал, выглядывая, неподнимется ли кто-нибудь с места.

В аудитории загудели, потому что свидетельницавстала за спиной у судьи, из кресел для особо почетных гостей.

Маленькую фигурку в черном встретили ропотом.Все уже сильно устали от долгого сидения и сильных переживаний, да и что тутможно было прибавить? Все равно больше, чем бессрочную каторгу, обвиняемый неполучит, да и меньшим ему никак не отделаться. Даже владыка неодобрительнокачнул клобуком, видно, сочтя, что его духовная дочь поддалась соблазнусуетного тщеславия.

* * *

Речь Пелагии Лисицыной была хоть инепродолжительной, но имела для процесса совершенно особенное значение, поэтомуприведем ее полностью и дословно, для чего на время отстранимся отповествования, препоручив его бесстрастному судебному протоколу. Стенографистомна суде был сын нашего соборного настоятеля Леонид Крестовоздвиженский, оченьспособный юноша, которому многие предвещают выдающиеся успехи на литературномпоприще, однако протокол он составил добросовестнейшим образом, безо всякихприкрас — разве что, увлекшись, включил кое-где ремарки, из-за которых сейофициальный документ стал несколько напоминать пьесу. Но уж пусть так иостается. А от себя добавим лишь, что во все время своего выступления сестраПелагия говорила голосом очень тихим, так что в задних рядах многим не все былослышно.

Итак, начнем с того места, где свидетельница,произнеся слова присяги, приступает к собственно показаниям.

«Лисицына: Господа судьи и присяжные, Бубенцовне совершал убийств, в которых его обвиняют.

В зале шум и крики. Среди присяжных заметноволнение. Председатель: Интересное заявление. А кто же тогда? Лисицына:Бубенцов, конечно, злодей, владыка всё это очень верно описал, но он не убийца.И Вонифатьевых, и Аркадия Сергеевича, и Наину Георгиевну с горничной убил вонтот человек. Он и меня дважды пытался убить, да уберег Господь.

Показывает на подсудимого Спасенного. Тотхочет что-то крикнуть, но не может по причине поврежденного горла. Сильный шумв зале.

Председатель (звоня в колокольчик): Какие увас есть основания делать подобное заявление?

Лисицына: Можно я сначала объясню, почемуБубенцов не убийца? Вот с головами этими… Мне всё покою не давало, отчего этоНаина Георгиевна Бубенцову и намекает, и даже грозит, а он никакогобеспокойства не проявляет и своим пренебрежением распаляет ее всё больше. Зачемуж так-то было с огнем играть? Ведь довольно бы слово ей сказать, и она сталабы как шелковая. Непонятно. С другой стороны, никого другого, кроме Бубенцова,княжна в таком страшном деле покрывать бы не стала, да и по всей ее манере быловидно: она знает про него нечто особенное. А сегодня, когда владыка обратил наэто наше внимание, доказав неосновательность подозрений в адрес МурадаДжураева, я вдруг вспомнила слова Наины Георгиевны, произнесенные в последнийвечер, когда после следственного опыта Бубенцов собрался уходить. «Тот самыйплащ. И фуражка та самая. Как она блестела в лунном свете…» Никто изприсутствующих этих слов не понял, да и привыкли все, что княжна любитвыражаться загадочно. Но сейчас у меня словно пелена с глаз спала. Когда НаинаГеоргиевна это сказала, Бубенцов уже шел к дверям, и видела она его со спины.Понимаете?