Читать книгу "Оседлать чародея - Сергей Крускоп"

Селиван перевел дыхание и продолжил, прежде чем кто-либо успел вставить слово:

– Таким образом государь Влас хотел принизить власть Пастха и слуг его, еще более возвысившись сам! А после того как чернокнижник Виан проложил бы ему путь, сам бы свершил чародейство и обрел бы молодость, а вместе с ней силы жить вечно.

Сквозь неясный шум все же пробилась пара реплик.

– Так царь вроде давно на престоле сидел. Не помним за ним чародейств!

– А куда ж кесы, слуги-то Пастховы, смотрели?!

– Может, то и не царь вовсе был? – откликнулся Селиван. – Но самозванец, настоящего государя подменивший?

Где-то в толпе одобрительно зашумели: идея самозванца, «подменившего» настоящего государя, была, есть и, видимо, всегда будет популярной.

– Кесы же многие, – продолжал Селиван, – служение свое презрев, смотрели на все это сквозь пальцы, а то и прямо потворствовали! И горько мне видеть в числе этих отступников самих храмовых настоятелей. И лишь верным делу своему кесам и мне, человеку волею Пастха приближенному к престолу, дано было сдержать эти темные силы. Радуйтесь, горожане, ибо бог наш Пастх в милости своей явил вам чудо, вложив в руки слуг его способность отразить заклятия и пресечь колдовские происки!

«Ура» и прочие возгласы одобрения прозвучали несколько более вяло, нежели ожидал бывший царский советник. Даже храмовая стража слушала его речь с долей сомнения. Селиван подождал немного, затем продолжил:

– Колдуны изобличены, лжегосударь бежал, оставив престол. Дабы царство не опрокинулось в пучину усобиц и смуты, храм Пастхов возглавит его. Достойнейшие из кесов возьмут на себя сей тяжкий труд и будут вершить его, покуда не изберем нового государя, достойного воссесть на угорийский престол! Все вы, досточтимые горожане, все вы, Пастховы дети, я полагаю… я надеюсь… Куда вы смотрите?!

Внимание собравшихся явно переключилось: «достойные горожане», включая стражу, с неподдельным и явно тревожным интересом смотрели в какую-то точку у Селивана над головой. Селиван не сумел бы организовать мятеж, будь он дураком, а потому он, недолго думая, обернулся, на всякий случай сделав шаг в сторону. Виан, удерживаемый стражей, обернуться не мог, потому еще несколько мгновений судил о происходящем по выражению на Селивановом лице. А затем стражники, которые, в отличие от своего «подопечного», могли оглядываться, почему-то бросили Виана и тихонько попятились.

А еще мгновение спустя Виану уже было не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что именно он увидит за спиной. Вернее, кого. Ибо лишь одно известное ему существо могло отбрасывать такую тень и порождать такие порывы ветра.

– Привет, Марая, – проговорил парень, – ты вовремя.

Марая не ответила. Не встретив даже малого сопротивления со стороны стражи, а равно и кесов, опешивших от неожиданного появления громадного крылатого змея, она сосредоточила внимание на Селиване.

– Ну что, Салив, – прогремел ее голос, – все никак не уймешься?

Что хотел бы ответить Селиван, неизвестно, поскольку при звуках змеева голоса народ, остававшийся на площади, пришел в себя от первого испуга и немедленно впал во второй, практически в едином порыве бросившись прочь. Селиван, не говоря ни слова, тоже развернулся и побежал к краю помоста.

– Стой! – заорал Виан, пытаясь высвободить руки из пут.

Струя пламени ударила в помост, лишь чудом не задев Селивана. Тот метнулся в сторону и прыгнул прямо в котел. Вторая струя прошлась по закопченному боку котла, и вода, уже почти переставшая кипеть, взбурлила, переливаясь через края и заливая остатки дров. А затем котел всей массой накренился и рухнул на площадь, расплескивая дымящееся содержимое.

Селивана так и не нашли. Разгневанный Виан и едва пришедшая в себя, смертельно бледная Омелия, подбежав к перевернутому котлу, обнаружили лишь большую лужу, посреди которой валялся перстень принцессы. Старый колдун исчез бесследно.

– Сбежал, – покачав головой, сказал Лазаро, невозмутимо натягивавший на себя одежду того кеса, которого Виан не то хорошо оглушил, не то вовсе прикончил ударом кресла. – Открыл Дверь прямо в котле и сбежал. Еще и омолодился по дороге – обряд-то ему явно знаком.

– Почему? – не понял Виан. Он все никак не мог привыкнуть, что тот, кто был странным коньком-горбунком, теперь ходит на двух ногах и в одежде.

– А потому, что лет ему куда больше, чем мне. Он стариком еще в моем детстве был, а я прожил уже куда больше обычного человеческого срока.

– Да, мальчики, натворили вы дел, – покачала головой Марая, оборотившись человеком.

Площадь, с которой разбежались и последние зеваки, и стража, выглядела как после побоища: громадный котел был перевернут, помост тлел в двух местах, все еще стоящий на нем резной престол словно изрубили топором, лотки с пирожками, которые кто-то притащил перед началом зрелища, втоптаны в мостовую. К счастью, подавляющее большинство людей эта участь миновала – после того хаоса, что творился на площади, Виан ожидал увидеть десятки затоптанных. Однако таковых оказались единицы, причем половину составляли храмовые стражники, оказавшиеся на пути спасавшейся от дракона толпы. К этим жертвам добавлялись обыватели, оглушенные прорывавшимися к помосту кесами, и двое самих кесов – тех самых, которых Виан в приступе ярости угостил креслом.

– Двадцать три человека, – подсчитала Марая, – и из них кое-кто еще оклемается. Могло быть хуже.

Виан мрачно покачал головой. Могло быть гораздо хуже, но не в одном и не в двух домах Тищебора наплачутся сегодня над невинно убиенными. Кесы и стража, разумеется, не в счет – чай, знали, на что и за что шли.

– Кто это? – шепотом поинтересовалась Омелия, взглядом показывая на Мараю.

– Марая Змеевна, – отозвался Виан. – Она вообще-то змей огненный. Да ты и сама видела.

– А это та самая эриантийская принцесса? – улыбнулась Марая. – Приятно познакомиться. Лазаро, старый сурок, я очень рада, что ты перестал быть лошадью!

И сгребла опешившего мага в объятия.

– К счастью, все-таки человек, – пробормотал тот. – Не хотелось бы после лошади побыть еще и грызуном!

Постелено начал появляться кое-какой народ: оправившиеся от испуга горожане, пришедшие поискать потерянные в сутолоке вещи или узнать о судьбе отставших родственников и друзей, и неизбежные мародеры, прикидывавшие, где что плохо лежит. Последних, впрочем, быстро спугнули царевы дружинники, вошедшие и въехавшие на площадь целым отрядом человек в тридцать.

– Эк они вовремя, – проворчала Омелия.

Двое верховых, с одобрением понаблюдав, как царские люди наводят подобие порядка, повернули коней и подъехали к Виану со товарищи. Это были царев тысячник – пожилой уже вояка с соломенного цвета усами, и, к глубокому удивлению Виана, Сура.

– Государь вас всех к себе требует, – пробасил тысячник, – в престольный покой. Меня послал, чтоб приглядел, если что.