Читать книгу "Оседлать чародея - Сергей Крускоп"

Царь куда-то наконец делся, и, с точки зрения Виана, это было правильно, если только его не развеяло в прах рикошетом магического заклятия. Народ на площади, прежде согнанный в кучки храмовой стражей, очнулся и пытался вырваться и из оцепления стражников, и с площади. Народу было много, стражи тоже немало, но все же она значительно уступала в численности зевакам и оказалась не способна сдерживать бурное проявление инстинкта самосохранения. Тем более что среди собравшихся, как обычно, присутствовали, кроме простых смертных, и люди не то ограниченного ума, не то повышенной ретивости, которые с воплем «Наших бьют!» перли и против стражи, и против толпы. Кто именно попадал под определение «наших», оставалось невыясненным.

Стражники, успевшие перед началом драки взобраться на помост, явно заняли выжидательную позицию. Им-то не нужно было сдерживать или хотя бы направлять бегущих людей, посему оную позицию они отчаянно стремились занять поближе к стенам или за какими-нибудь достаточно массивными предметами. В то же время выяснилось, что Селиван взрастил в среде кесов немало последователей, часть которых теперь с переменным успехом стремилась ему на помощь, щедро рассыпая и удары посохами, и заклинания.

А посреди этого человеческого кружения и мельтешения как острова виднелись все еще бурлящие котлы.

– Что делать? – спросила Омелия тоном, который впоследствии назовут «театральным шепотом».

– Ты тоже умеешь колдовать? – вместо ответа спросил Виан.

– Чуть-чуть, – пожала плечами принцесса. – Так все-таки?

Что-то врезалось в кресло, вырвав из него длинную щепу. Краем глаза Виан увидел, как какой-то кес, добравшийся наконец до помоста, сделал кульбит в воздухе и упал обратно в толпу.

– Как-то ничего в голову не приходит, – пробормотал парень, следя за полетом слуги Пастхова.

– Ну, тогда, например… – Омелия чуть подалась в сторону Виана, даром что они и так сидели на корточках вплотную друг к другу, и поцеловала его. – Дурак, – шепнула она на ухо опешившему парню, – я чуть не умерла от страха за тебя!

В отличие от храмовых стражников, которые явно сдавали позиции в противостоянии с толпой, кесы, принявшие сторону Селивана, как-то организовались. Часть присоединилась к страже, осаживая заклинаниями тех обывателей, что особо рьяно рвались в драку. Трое взобрались на помост. Оглушенный Омелией кес тоже пришел в чувство и теперь горел жаждой мщения.

Главным противником оставался Лазаро, на нем кесы и сосредоточили свои усилия. Бывший придворный маг Эрианта, видимо, начал уставать. Виан с ужасом увидел, как Лазаро пропустил какой-то выпад Селивана; удар бросил его навзничь и прокатил по доскам помоста.

Виан и Омелия, не сговариваясь, поднялись в полный рост и одновременно ударили в кесов, спешащих к поверженному противнику. Однако оба почти сразу получили ответный магический удар. Виан едва удержался на ногах, его словно стукнуло мешком с песком – колдовали кесы так себе, но силы им, похоже, хватало. Краем глаза парень увидел, что принцесса отлетела назад, брызнула кровь. Виан ощутил, как в нем словно что-то вскипело и выплеснулось, залив мозг чистой беспримесной яростью. Не вполне отдавая отчет в своих действиях, парень без всякой магии схватил тяжелое кресло и с силой ткнул им одного из противников, а затем швырнул во второго. То ли Виан все же бессознательно использовал магию, то ли действительно переродился, побывав в котлах: и удар, и бросок явно не соответствовали его прежним физическим способностям. Один из кесов с воплем скорчился на досках, другой попробовал отбить летящее кресло, но не смог – и тяжелый предмет сшиб его с помоста.

Впрочем, этой маленькой победой борьба Виана закончилась. Селиван и один из кесов скрутили-таки Лазаро, и теперь осмелевший стражник опутывал ему веревкой руки – чтоб не колдовал. Несколькими мгновениями позже второй устоявший на ногах кес вместе с подоспевшими стражникам связали и Виана.

Селиван прошелся по помосту, недовольно глянув на пустой престол и с отвращением – на Виана. Виан не преминул ответить тем же. Выглядел бывший царев советник и бывший же тайный, а теперь явный, колдун неважно – каким бы он ни обладал мастерством и силой, Лазаро оказался серьезным противником. Одежда Селивана была исколота твердыми шершавыми предметами, при этом часть лохмотьев неспешно тлела; кожа на лице колдуна из просто бледной стала восково-прозрачной, не считая большого кровоподтека на левой скуле.

– Ну что, дурак? – поинтересовался колдун у Виана. – Не смог сдержаться? Честность обуяла? Зачем к государю с советами полез?

Виан, которого стражники на всякий случай придерживали за связанные за спиной руки, промолчал.

– Я давно заметил, что ты непрост! – продолжал Селиван. – Не знал только, кто тебя колдовству учит. А оказывается – Кощеев отпрыск! И, видать, славно обучил, раз ты в котлах-то не уварился.

– А чего ж ты, стервец, тогда меня в котлы толкал, раз знал, что не уварюсь? – не удержался Виан.

– Не знал, а рассчитывал, – отозвался Селиван, пропустив «стервеца» мимо ушей.

– Потому и пихал, – проворчал Лазаро, – чтоб твоим примером царя убедить, да и отделаться от него. Так что это я дурак – не догадался вовремя…

– Это правильно, вы оба дураки и мне в общем-то не нужны боле. Так что Тища вас уже ждет. А вот принцесса мне пригодится, как и колечко ее…

– Не трожь, поганец! – Виан едва не вырвался из рук стражников, когда Селиван сдернул с пальца Омелии злополучный перстень.

– Герой выискался, – презрительно бросил колдун, надевая перстень на тощий палец. – Я же говорю – дурак! Таким и помрешь.

И, потеряв к Виану интерес, обернулся к площади.

В отличие от котлов, оставленных в суете без надзора, площадь кипеть перестала. Наиболее истеричные, решительные и просто осторожные успели-таки выбраться за ее пределы, самые рьяные по большей части пребывали без сознания. Остальных же кесы и храмовая стража согнали в несколько групп и как будто угомонили. Во всяком случае, прежнего шума и воплей слышно не было, и даже купцы и немногочисленные бояре, оказавшиеся притиснутыми в толпе к шорникам и лоточникам, возмущались про себя. Верховные кесы, фактически плененные собственными собратьям по вере, также хранили молчание, полагая, вероятно, ниже своего достоинства препираться с теми, кто столь низко пал.

Селиван оглядел собравшихся, повертел перстень, словно пристраивая его поудобнее, – и будто бы стал чуть выше ростом.

– Достойные горожане! – обратился он к народу неожиданно твердым и громким голосом, воздев над головой руку с перстнем. – Достойные горожане! Вы все видели, что здесь произошло.

Горожане – и достойные, и недостойные – видели. На площади стало еще тише.

– У вас на глазах, – разъяснил Селиван, – случился колдовской опыт, оскверняющий наш город и самую суть наших жизненных ценностей! Ни одному честному человеку не удалось бы не то что омолодиться, а и просто выжить, попав в кипяток, и лишь поганый чернокнижник смог пройти через это, тем самым явив нам свою противную Пастху сущность. Вот он, сей мерзкий колдун, известный как Виан, – Селиван направил указующий перст на парня, – закосневший в ложных учениях, за что и будет вскорости предан смерти. Однако спрошу я вас, горожане: а кто же сподвиг его на этот шаг и зачем? И, подумав, вы ответите – тот, кого мы полагали законным нашим государем Власом! Именно он пригрел колдуна у себя во дворце, именно он изыскал путь в краткое время возвеличить его. Ибо именно под личиной человека подлого, но словно бы чудесным образом разбогатевшего и прибыл сей чернокнижник в наш славный град.