Читать книгу "Тайна Розенкрейцеров - Виталий Гладкий"

Ротгер проследил взглядом, где заканчивается условная линия, началом которой служил палец Чтана – и невольно отшатнулся от перил, ограждающих наблюдательный пост. Ему вдруг показалось, что он видит кошмарный сон.

Внизу, на обочине дороги, ведущей к воротам крепости, шеренгой стоял отряд кнехтов в количестве сорока человек. Он был неподвижен и молчалив. А с правого фланга, на коне, возвышался Гуго. Но это был не его горячий чистокровный жеребец, а какая-то старая унылая кляча, привязанная к вкопанному в землю копью. В картине на первый взгляд не было ничего необычного. За исключением единственного, но очень важного обстоятельства – все воины были мертвы. Для того, чтобы мертвецы стояли вертикально, их привязали к невысоким деревцам. А Гуго, вдобавок ко всему, держал свою собственную голову в руках.

– Проклятые схизматы! Это они… – с ненавистью процедил сквозь зубы паж Чтана, юный белобрысый шляхтич с пухлыми розовыми губами и первым юношеским пушком на подбородке. – От них все наши беды!

Его слова вернули Ротгера к действительности.

– Вепрь! – рявкнул он так, что в конюшне заржали испуганные лошади. – Возьми людей – и за Ворота. Позаботьтесь о ваших товарищах.

Ротгер повернулся к Чтану:

– Готовь отряд, рыцарь! Нужно примерно наказать схизматов, чтобы им не повадно было впредь нападать на наших людей. Огнем и мечем!

Он понимал, что нужно срочно дать выход гневу и ненависти, переполнивших сердца его кнехтов. Злобные псы лишь тогда хорошие сторожа, когда хозяин не только их кормит, но и время от времени спускает с цепи, чтобы они ощутили, что такое настоящая свобода и стали еще более преданными своему господину, от которого она зависит.

Ротгер был мудр. Но не все в этом мире происходит так, как планируешь…

Когда все кнехты были занесены в крепость и Ворота закрылись, к Ротгеру подошел Вепрь. В Руках он держал копье.

– Чего тебе? – грубо спросил рыцарь.

– Вот… копье…

– Вижу, что копье. Дальше что?

– Оно наше. Его унес схизмат. Ну, тогда…

Вепрь был не очень большой мастак произносить длинные речи. Да и говорил он не очень внятно, сильно робея перед начальством.

Но Ротгер понял кнехта. Сердце в его груди вдруг заколотилось со страшной силой, а лоб покрылся испариной.

– Дальше можешь не объяснять, – сказал он Вепрю. – Иди…

Дождавшись, пока его подчиненный присоединится к группе своих товарищей, Ротгер повернулся к Чтану, который стоял рядом, и спросил:

– Ты все понял?

– Да, – угрюмо ответил польский рыцарь. – Копье – это предупреждение и вызов. Узнаю манеру

Вишневецкого. Этот проклятый схизмат будет нам мстить.

– Не совсем так, – возразил Ротгер. – Лично мы тут ни при чем. Он нацелился на крепость и монастырь.

И давно. А я, осел, позволил ему провести разведку. Теперь этому коварному схизмату известно все: и количество воинов, и сколько у нас пушек, и где они стоят, и даже как долго мы сможем продержаться в осаде с имеющимися у нас припасами.

– Ну, этого он знать не может…

– Может, – отрезал Ротгер. – Эта хитрая скотина – теперь я в этом абсолютно уверен – хорошо знает немецкий язык. Он слушал все наши разговоры и мотал на ус. А ведь и я, и брат Теофраст могли бы сообразить, что тот, кто смог выучить латынь и греческий, не считая других языков, должен владеть и немецким.

– Тогда дело совсем худо.

– К сожалению, ты прав.

– Но зачем ему наш монастырь? Где Украина, а где эти места.

– Скорее всего, князь Вишневецкий все-таки служит или Московии, или великому князю литовскому.

– Зачем ему это? – возразил Чтан. – Вишневецких никак нельзя назвать бедными, и до сих пор Байда еще никому не продавал свою саблю. Он чересчур свободолюбивая натура, чтобы кому-то подчиняться, а тем более быть холопом.

– Байда очень похож на нас с тобой, брат Чтан. Он авантюрист. И, ко всему прочему, не исключено, что сюда вмешалась большая политика.

– Вполне возможно.

– Но есть еще более неприятный вариант – кто-то из властелинов мира сего копает под наше братство Креста и Розы.

– Это вряд ли, – уверенно заявил Чтан. – Мы слишком далеки от цивилизованных мест.

– Вспомни, что я говорил тебе насчет шпиона, затесавшегося в наши ряды. Вот первой объяснение, сразу пришедшее на ум

– Нужно сообщить об этом инциденте Коллегию Святого Духа, – подумав, не очень уверенно посоветовал Чтан.

– Несомненно, в первую голову, – согласился Ротгер. – А пока свой приказ о посылке карательного отряда под твоим началом я отменяю. Мы не можем ослаблять защиту монастыря и крепости.

– И я так думаю. Возможно, Байда как раз и рассчитывал, что мы бросимся мстить.

– Не знаю. Что у этого проклятого схизмата в голове, одному отцу небесному известно. Но теперь нам нужно быть постоянно настороже, так как перед собой мы имеем не местный сброд, а хорошо вооруженных украинских казаков, воинская доблесть и выучка которых не подлежат сомнению.

– Для начала нужно удвоить сторожевые посты.

– Особенно в ночное время. А еще я попрошу магистра Ливонского ордена, к которому я все-таки принадлежу официально, прислать нам подкрепление. Кроме всего прочего, в его обязанности входит и защита истинной веры. А монастырь – ее форпост среди схизматов.

– Вряд ли он сейчас положительно откликнется на твою просьбу.

– Почему?

– Среди земгалов[57]начались волнения. Они взбунтовались и могут поднять вооруженное восстание в любой момент. Орден собирает силы, чтобы усмирить их и заставить платить оброк, который им почему-то кажется непомерно большим.

– Дьявол! – с жаром воскликнул Ротгер. – Все оборачивается против нас. А если учесть, что вот-вот прибудут члены Коллегии Святого Духа, то нам и вовсе не позавидуешь. Как обеспечить им надежную охрану в такой обстановке?

– Не думаю, что они явятся сюда без военного отряда, – сказал Чтан. – Но предупредить их нужно.

– Обязательно. Этим займусь я. А тебе предстоит еще раз проверить, все ли заготовлено для длительной осады – есть ли в достаточном количестве продовольствие и сухие дрова, булыжники, смола, крючья, котлы, как обстоят дела с навесами для стрел… Ну и так далее. Не мне учить тебя ратному делу.

– Можешь не сомневаться, все будет как должно, – ответил польщенный поляк.

С тем они и расстались.

Тем временем события в монастыре развивались своим чередом – монахи и послушники шли к заутренней, а неугомонный и неутомимый Парацельс, для кого и сон, и религиозные мировоззрения были категориями отвлеченными и не суть важными, уже колдовал над своими приборами и ретортами.