Читать книгу "Американский принц - Сьерра Симоне"

героем, который занимался ванильным сексом с адвокатом. Он все еще был героем, состоящим в отношениях, в которых минет был подарком на день рождения, а не чем-то, что он мог получить силой, когда ему вздумается.

Так почему мне это не давало покоя?

Кем это делало меня?

Лишним? Пострадавшим? Испытывающим боль?

И разве он не мог хотя бы притвориться, словно ему чуточку больно? Сделать предложение Дженни?!

Меня это сильно ранило. И, возможно, в этом и был смысл. Может быть, Эш не мог отказать себе в крохотном кусочке старого доброго садизма, заставив меня смотреть на то, как он счастлив с кем-то другим.

«Но я сказал ему, что буду с ним, — с горечью подумал я, зайдя в душ. Во рту все еще ощущался привкус лайма. — Я сказал, что хочу трахаться с ним, хоть и не могу выйти за него замуж».

Я вспомнил его лицо, когда произносил это, как он медленно поднялся на ноги на вершине моей любимой долины, все еще держа коробочку с кольцом в руке.

— Но я не хочу просто трахать тебя, — сказал он осипшим голосом. — Я хочу любить тебя.

— Я отдам тебе всего себя, — умоляюще произнес я. — Только не проси меня об этом. Пожалуйста.

И я все прочел по выражению его лица. Разрушение. Боль. Ярость.

— Тебе нужно все или ничего? Так, да? — возмущался я. — Разве не лучше иметь хоть что-то?

Эш молчал, и поэтому, утопая в собственной ярости и боли, я ответил вместо него.

— Отлично, — произнес я. — Думал, тебя устроит любой вариант быть со мной, но, похоже, все изменилось. Так что, может, будет лучше, если мы вообще расстанемся. — И я ушел, а Эш так и стоял, сжимая в руках закрытую коробочку с кольцом.

То, что после этого он не прервал нашу дружбу, по-прежнему доверял мне свою жизнь в бою, и все еще держался рядом, было свидетельством его верной натуры. Любой другой на его месте оттолкнул бы меня, но он так не поступил, и я был благодарен за это, потому что все еще хотел его. Я не переставал жаждать запаха его кожи, когда он случайно оказывался слишком близко, не мог оторвать взгляд от того, как пот скатывался по его шее в жаркие летние дни. Я настолько изголодался по нему, что охотно довольствовался этими объедками.

Но теперь все должно прекратиться. Прошло два года с того дня в долине, и теперь он помолвлен. Мне придется двигаться дальше; как частенько поговаривала моя тетя Нимуэ своему сыну Лиру, когда он попадал в неприятности: «Сам эту кашу заварил, сам ее и расхлебывай». Я сделал выбор в пользу будущего Эша, перечеркнув тем самым наше совместное будущее, и теперь мне необходимо с этим выбором жить.

Выйдя из душа, я получил сообщение.

Эш: Обедаю с Мерлином. Ты придешь?

Я точно никуда не собирался. Во-первых, находиться рядом с Эшем до сих пор было слишком больно, а во-вторых, я ненавидел Мерлина чуть ли не больше всех людей на планете Земля. Несмотря на то, что сам принял такое решение, сам выбрал этот путь и признал его, мой внутренний ребенок обвинял во всем Мерлина. За тот день в вагоне поезда и все его разговоры о жертве.

Кроме того, вечером мне придется пойти на вечеринку по случаю его дня рождения, и этого для меня было более чем достаточно.

Остаток дня я дремал, переживал и прикончил бутылку «Хендрикса», а когда пришло время отправиться на вечеринку к Мерлину, был навеселе и смирился с ситуацией. Я увижу Эша и Дженни, Мерлин увидит, как я смотрю на них, и все это будет ужасно, но, вероятно, там найдется открытый бар, где я был бы не прочь утопить в алкоголе свои печали. Но на вечеринку я так и не попал.

У жизни были другие планы.

* * *

— Черт, — пробормотала девушка, столкнувшись со мной.

— Мое любимое слово, — автоматически произнес я с ноткой веселья в голосе.

Но мое веселье тут же испарилось, стоило мне увидеть ее лицо, когда она подняла голову. Ее чертовски прекрасное лицо.

Волосы оттенка белого золота, водопадом спускались до талии. Чувственные красивые губы. Очаровательная родинка на щеке. Небольшая ямочка на подбородке. Огромные серые глаза с ресницами намного длиннее и темнее, чем у Эша, из которых ручьем текли слезы.

Она не относилась к тем, кто часто плакал, я сразу это понял. Люди, которые часто плачут, хорошо умеют это скрывать или, по крайней мере, находят в этом хоть какое-то утешение, но она не скрывала своих слез, и легче ей от них не стало. Она выглядела несчастной, ссутулив плечи под кожаной курткой, а ее грудь сотрясалась от прерывистых печальных вдохов.

— Прощу прощения, — хрипло произнесла она и проскользнула мимо меня.

Очарованный, я обернулся, глядя ей вслед, и наступил на что-то ботинком. Ее телефон. Должно быть, она уронила его, когда столкнулась со мной.

«Такова судьба», — решил я. Не собирался упускать шанс помочь прекрасной девушке. Поэтому поднял телефон с земли и направился выяснять, что же могло расстроить такую ​​​​красавицу.

* * *

В двадцать девять лет я встретил принцессу.

Ее сердце было разбито, как и мое. На ней было малиновое платье, на мне — голубые брюки и ботинки. Она плакала, я вытирал ее слезы. Она хотела мне кое-что отдать, а я хотел это взять.

Возможно, я понял, что влюбился в тот момент, когда она улыбнулась мне сквозь слезы на обочине Чикаго. Или, может быть, это случилось на колесе обозрения, когда я стоял на коленях у ее ног и она скользила ладонями по моему лицу. Или это произошло в тот момент, когда я вошел в нее и стал ее первым мужчиной.

Но момент, когда я точно это осознал, наступил позже, после того, как я впервые ее трахнул и мы приняли душ. Когда вернувшись в постель, я погрузился в ее нежную киску, и она выгнулась подо мной от болезненных ощущений.

— Больно? — обеспокоенно спросил я.

— Да. — А потом она широко улыбнулась в темноте. — Сделай это жестко.

Она была похожа на меня.

Дело в том, как она извивалась подо мной. В том, как царапала мою кожу и толкалась, кусала меня в ответ, когда я укусил ее. Она хотела боли, она хотела жестокости, она хотела борьбы. Лишь позже я узнал, что бороться она хотела только со мной, что с Эшем — как и я — она была абсолютно покорной. Лишь позже