Читать книгу "Запретная любовь - Владислав Иванович Авдеев"

к берегу. И она не двигалась, пока мы с Мартой не перебрались на берег. Чехов коснулся моих ран, и сразу все зажило. После чего он исчез.

– Однако, очень сильный шаман.

– Сильный.

– Не слышал о таком. Живет где?

– Здесь, в Якутске.

– А Марта? Родила? Где живет?

– Родила. Сейчас живет у Чехова.

– Смелый ты. Еще в Нахоре говорят, ты на кладбище пришел одетым, как старик, вроде тебе твои друзья помогли. Наверное, Николай Соловьев, тот, что без руки?

– Что ты, куда им, все боятся. Помог мне… Только ты не проболтайся.

– Буду молчать, как рыба.

– Чехов прислал своего человека, Тургенева.

– Тоже шаман? Сильный?

– Сильный.

Довольный, что так легко получил нужные ответы, Саморцев начал рассказывать, что произошло нового в Нахоре за последний год. И Алексеев, слыша знакомые с детства имена, неожиданно подумал, как легко их обычная жизнь может превратиться в ад, стоит только Саморцеву или кому другому написать на них донос.

Прошло несколько дней и допросы приняли странный характер, Алексеева не били и особо не настаивали на нужном им ответе.

Связано это было с донесением, полученным от Боровикова. Теперь вместо Усачева на роль руководителя террористической организации претендовал другой, более высокого ранга, человек.

Дело в том, что министру показались подозрительными доносы секретаря райкома Шипицина на Боровикова. Зная Боровикова, как честного, преданного чекиста, министр заподозрил Шипицина в злом умысле и послал на него запрос в райотдел МГБ. В каких отношениях он был с Алексеевым, не пытался ли воздействовать на следствие, помешать? В каких отношениях был с Усачевым?

Боровиков подробно описал, что Шипицин часто спрашивал, как идет следствие, что говорит подследственный Алексеев, и предлагал применить меры физического воздействия не против него, а против Марты Франц, и даже пожелал поприсутствовать на ее допросе. То есть, винил ее в том, что Марта послужила причиной провала Алексеева, помогла выявить его буржуазно-националистические взгляды, его террористические планы. Да и вопрос об исключении Алексеева из партии, Шипицин поставил лишь после того, как на этом настоял товарищ Смирнов из обкома партии.

Получив донесение Боровикова, Потоцкий отправился к министру. Тот прочитал и надолго задумался, глядя в окно:

– Сегодня же зайду в обком, надо выяснить, чей человек Шипицин, кто его выдвинул, кто его поддерживает. Не тянется ли ниточка сюда? Возможно, в районе сформировалась крупная террористическая организация, и пока она не начала действовать, мы должны ее ликвидировать. Пока арестовывать Шипицина не будем. Я поговорю в обкоме, чтоб его вызвали в Якутск. Посмотрим, с кем он будет встречаться после приезда. И вот что, если Боровикову действия Шипицина показались подозрительными, почему он не доложил нам? Устал на этой работе? Потерял бдительность чекиста?

После разговора Потоцкого с министром, Алексееву уже не задавали вопросов об Усачеве, а расспрашивали, когда и где он вступил в партию, кто давал рекомендации, и какую роль в этом сыграл Шипицин. И когда Алексеев сказал, что одну из рекомендаций ему дал Шипицин, будучи тогда вторым секретарем райкома, Потоцкий заключил:

– Помог пролезть тебе в партию. И сколько вас таких приняли с его помощью? Хотели взорвать партию изнутри?

Потоцкого интересовало все. Кто посоветовал вступить в партию? Кто, кроме Шипицина, давал рекомендации? Алексеев подробно отвечал, скажи он, не скажи, они все равно узнают. А так хоть не будут избивать…

И настал день, когда во время допроса Алексеева, в кабинет вошел Шипицин, не как задержанный, а как свидетель. С испугом глянул на разбитое лицо Алексеева. И вообще, на свидетеля он мало походил, тряслись не только руки, но и нижняя челюсть. И Потоцкий мягко, как только мог, попытался его успокоить:

– Игорь Афанасьевич, вы не волнуйтесь, нам надо всего лишь задать вам несколько вопросов. Вы знаете этого человека?

– Да. Это бывший председатель сельпо села Красное. Бывший член партии. Больше ничего о нем сказать не могу.

– А вот Алексеев утверждает, вроде бы вы дали ему рекомендацию в партию.

– Но я не знал тогда, что он такой.

– Какой?

– Ну, вот такой… арестованный, враг народа, – вспомнил нужные слова Шипицин.

– А что в нем было не такого, что вы его порекомендовали?

– Выглядел он молодым, перспективным.

– Выглядел молодым или был?

– Был.

– Но не за это же вы его порекомендовали. Или вам кто-то посоветовал это сделать?

– Да, посоветовал, я вспомнил, – словно за соломинку, схватился Шипицин за эти слова, не успевая вытирать с лица пот.

– Кто?

– Я сейчас не помню. Наверное, мой тесть, Виктор Николаевич Трунов.

– А сами вы Алексеева не хотели рекомендовать?

– Я? Да, не хотел.

– Не хотели, но сделали это. Как же так? Вы сами-то понимаете, что говорите. Разве это не преступление против партии?

На Шипицина было страшно смотреть. У Алексеева этот человек вызывал чувство брезгливости.

– Я хотел сказать, что сейчас бы я не хотел, но тогда мне все объяснили.

– И что же вам объяснили?

– Что Алексеев молодой, перспективный.

– А сами вы не видели, что он молодой? – следователь издевался над испуганным секретарем, играл с ним, как кошка с мышью. – У нас миллионы молодых людей, их что, за это всех надо принять в партию? Странные у вас мысли.

– Нет, нет, я хотел сказать совсем другое. Да, – в голосе Шипицина прозвучала радость, он вспомнил нужную формулировку, – Алексеев показал себя хорошо, как руководитель, наладил работу в Батамае.

– А то, что он вел там националистическую пропаганду, не помешало вам, или вы посчитали это его заслугой?

– Я не знал, честное слово! Разве я мог знать?

– Вы понимаете, что помогли проникнуть в партию врагу?

– Но мы отреагировали, исправили ошибку, исключив Алексеева из партии.

– После того, как на вас нажал товарищ Смирнов, сами вы Алексеева почему-то трогать не хотели. Вы были связаны с ним?

– Что вы, боже упаси.

– Вы коммунист, а верите в бога.

– Нет-нет, это вылетело случайно.

– Не можете изжить в себе пережитки капитализма. Очень странно, имея ввиду вашу должность. Но оставим бога. Почему вы интересовались, как идет следствие, и даже напросились на допрос Марты Франц? Разве это входит в вашу компетенцию, как секретаря райкома?

– Я… я из чистого любопытства.

– Вам что, МГБ – цирк, а вы маленький мальчик?

– Я даже не знаю, как ответить.

– Какие у вас были отношения со старшим лейтенантом Усачевым?

– С этим врагом народа? Никаких!

– А почему вы сотрудника МГБ называете врагом народа? У вас для этого есть веские доказательства? Говорите. Или мы расценим это как клевету.

– Я подумал, раз арестовали, – бедному Шипицину не хватало воздуха.

Алексееву казалось, еще немного и Шипицин упадет в обморок.

– Думать будем мы, а ваше дело отвечать. Почему вы решили, что Усачев враг народа?

– Я беру свои слова обратно.