Читать книгу "Тайна двух чемоданов - Роман Ронин"

сопроводить начальство на прием. Свою роль в решении военного атташе сыграло и простое мужское любопытство, смешанное с тщеславием. Он обратил внимание, что на открытке, присланной в адрес Ватануки (а тот немедленно подошел к коллеге за разъяснениями по поводу приглашения), значилось «…имеем честь пригласить Вас с супругой…». Супруга же подполковника Ватануки военному атташе понравилась сразу и бесповоротно. Мадам Эцуко умудрилась не утратить совершенно детского очарования, особенно заметного в искренней улыбке, приоткрывающей не по-японски ровные и белые зубы, и в восхитительно, по-детски оттопыренных, исключительно высоко ценимых японцами, больших ушах, открытых высокой европейской прической (она явно знала о своих сильных сторонах и не собиралась их скрывать!). В то же время Накаяма видел, что это отнюдь не дитя, а взрослая красивая женщина, испытавшая счастье материнства (он знал, что сын Ватануки учится в одной из закрытых военных школ Токио), и в повороте ее головы, в понимающих кивках и мягком, но внимательном взгляде, оценивающем собеседника сразу и целиком, чувствовался не только большой жизненный опыт, но и врожденный высокий ум и интеллигентность. Одним словом, Накаяма, живущий в Советской России уже два года совсем без жены, почти влюбился в супругу своего шефа, отчего, помимо своей воли и к вящему удовольствию окружающих, становился в разговорах с ней особенно напыщен, надувал щеки, водил усами и, к собственному ужасу, выглядел невероятно глупо и смешно. Судя по снисходительно понимающим взглядам Эцуко, она это тоже видела и прекрасно сознавала корни подполковничьей сконфуженности. Накаяма был уверен: в душе она хохотала над ним как лисица-оборотень кицунэ, соблазнивший очередную жертву, но странное дело – от этого он не только не ненавидел ее, а наоборот, его все сильнее охватывала жажда быть с Эцуко как можно больше, чаще, дольше, пользуясь для этого любым удобным и даже не самым удобным поводом. Приглашение от русских на загадочный вечер да еще с балом, было поводом более чем удобным. И подполковник поехал.

Сама Эцуко о пылком влюбленном не думала. Она долго совещалась с мужем по поводу выбора одежды для первого, неожиданного и, скорее всего, единственного выхода в свет в столице большевистской России. В ее багаже, разумеется, имелось несколько платьев, предназначенных для такого рода ситуаций и уже проверенных на журфиксах в гостиных Лондона, Берлина и Варшавы, но муж настойчиво предлагал супруге облачиться в парадное кимоно. Два таких праздничных наряда, в соответствии с цветом и затейливым узором на ткани – осеннее и зимнее, давно ожидали своего часа. Эцуко возражала, справедливо указывая, что женское кимоно – одежда значительно более официальная, чем европейское бальное платье, и должно подчеркивать официальный статус мужа дамы. Сам же Ватануки, находящийся в Москве как частное лицо, хотя и с дипломатическим паспортом, надевать парадный мундир не хотел, предпочтя ему немного топорщившийся на нем, но все-таки фрак. «Что ж, раз фрак, – возражала ему Эцуко с улыбкой, но непреклонно, – то платье. Мы пара и должны выглядеть не только достойно друг друга, но и гармонично». В итоге подполковнику пришлось сдать позиции. Было выбрано зеленое платье тяжелого сжатого шелка с золотой бахромой, к которому удивительно шли серьги и браслет с изумрудами, купленные подполковником Ватануки в Лондоне в еврейской лавочке на Бейкер-стрит.

Накаяма, заехавший за супругами в «Метрополь», где они остановились, увидев Эцуко, спускающуюся по лестнице под руку со своим мужем, бодро втянул в себя воздух широкими ноздрями и громко щелкнул каблуками надраенных форменных ботинок с загнутыми мысками, хорошо заметными под явно коротковатыми брюками его мундира.

– Хо, Накаяма-сан, – добродушно засмеялся Ватануки, подходя к военному атташе, – вы выглядите сегодня даже еще более браво, чем обычно!

– Благодарю вас, Ватануки-сан! Это потому, что сопровождать вас на этот русский бал для меня не только служба, но и большое удовольствие. Тем более, с вашей очаровательной супругой Эцуко-сан. – И атташе изобразил на своем лице самую донжуанистую улыбку из тех, что имел в своем арсенале, отчего Эцуко внезапно прыснула и чуть не рассмеялась, вовремя спрятавшись за плечом своего мужа.

Выправляя положение, Ватануки перевел разговор в деловую плоскость:

– Как вы все-таки думаете, что такого приготовили эти русские и почему мы получили столь неожиданное приглашение на совершенно непонятное мероприятие?

– Не могу даже себе представить, – посерьезнев и нахмурив брови, отвечал Накаяма, – от них можно всего ожидать. Русские мне представляются сильным противником, прежде всего, именно благодаря своей непредсказуемости. Их действия невероятно трудно спрогнозировать, а это значит, что приходится учитывать заранее огромное количество вариантов. Это тяжело и сильно осложняет работу, особенно в наших нелегких условиях.

Японцы вышли из отеля и подошли к машине. Стефанович выскочил из-за руля и открыл заднюю дверь. Накаяма ловко оттеснил его и пригласил в салон Эцуко. Пока она усаживалась в своем роскошном платье, военный атташе быстро и очень тихо сказал на ухо Ватануки:

– Прием будет проходить в особняке ВОКСа, я вам рассказывал – это специальная организация, через которую Советы устраивают культурные связи с цивилизованными странами. Один из активистов ВОКСа на японском направлении – профессор Чен.

Ватануки, одной ногой уже стоявший в машине, замер на мгновенье и бросил острый взгляд на ставшее бесстрастным лицо Накаямы, а затем на Стефановича – тот уже садился на свое место и слышать их не мог.

– Хай, – коротко ответил Ватануки и занял свое место рядом с женой.

Подполковник Накаяма сел спереди, и автомобиль мягко тронулся с места.

Улыбающийся Курихара ожидал коллег на месте. Накануне на совещании в японском посольстве, они решили, что предварительное мнение о целях мероприятия можно будет составить по тем представителям советской стороны, которые встретят гостей и объявят, кого из верхушки советской элиты надлежит поприветствовать дипломатам. Как раз для этого первыми в особняк ВОКСа направили иностранных корреспондентов, и среди них – Курихару. В итоге своей разведки он ясно понял, что Сталина и, скорее всего, других руководителей первого и даже второго эшелонов советского государства здесь не ожидают. Сталин в этом году уже посещал ВОКС – он приезжал на встречу с популярным французским писателем Роменом Ролланом. Но теоретически возможность прибытия на Грузинскую улицу «величайшего из грузин» отрицать было нельзя. Никого из великих писателей, поэтов и художников современности – ни советских, ни зарубежных, в зале также не обнаруживалось.

Курихара выступил в роли гостеприимного аборигена, сопровождая шествующих по залу с бокалами шампанского в руках японских начальников. Как журналист, он был знаком со