Онлайн-Книжки » Книги » 📂 Разная литература » Под щитом красоты - Александр Мотельевич Мелихов

Читать книгу "Под щитом красоты - Александр Мотельевич Мелихов"

22
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 ... 113
Перейти на страницу:
редакторов, а главное – редакторш, которые, движимые одной любовью, пробивали в печать новые западные таланты: их «Избранному» я мог бы доверять, но сам составить его я не в силах. Вот я потратил на Варгаса Льосу целый месяц (у работающего на трех работах свободных вечеров не так уж много) и что приобрел? Да, я постоянно дивился и даже восхищался: «Во дает!» – но ведь для меня чтение не цирк, я же немолодой усталый человек, игры и развлечения на меня лишь нагоняют тоску, я хочу что-то понять, в чем-то утвердиться, чем-то утешиться, и мне в конце концов как-то даже обидно читать писателя, которому до моих радостей и горестей нет ровно никакого дела. Если искусство решило удивлять, вместо того чтобы открывать и потрясать или смешить, то и мне до него дела нет. Но какая же сила заставила меня отдать ему целый месяц, коих у меня так ли уж много и осталось? Я-то думал, в культуре хозяев нет – ан есть! Какие-то неизвестные мне господа по неизвестным мне мотивам поставили на писателе товарный знак Нобеля, и я отдал ему месяц духовной жизни, который мог бы посвятить пусть не такому циркачу, но все-таки писателю, которому до меня есть дело!

Это скольким же душевным связям монополистический нобелевский бренд помешал завязаться между нашими читателями и писателями, кому приходится искать любовь друг друга в полной темноте, где человеческий голос заглушается пустозвонством рекламы и фанфарами дутой вечности. Ведь зачарованный ею я не остановился, но продолжал тратить остатки свободы на одного нобелиата за другим.

Я купил и прочел «Снег» Орхана Памука, где искусство и не ночевало, хотя, будь это очерк о борьбе исламизма со светским государством, то было бы даже и актуально: «По отдельности беднякам, может быть, и сочувствуют, но когда бедна целая нация, весь мир первым делом думает, что это нация глупая, безголовая, ленивая, грязная и неумелая. Вместо того чтобы посочувствовать им, мир смеется. Их культура, их традиции и обычаи кажутся ему смешными». Но лирика!..

«Наслаждаясь тем, что они держат друг друга в объятиях, они с большим желанием поцеловались и упали на кровать рядом друг с другом. За этот короткий миг Ка почувствовал такое потрясающее желание, что в противоположность пессимизму, только что владевшему им, он с оптимизмом и желанием, не ведающим границ, представил, как они снимут одежду и будут любить друг друга». «Он сразу же изо всех сил обнял ее; и, засунув голову между ее шеей и волосами, стоял так не шевелясь». «После этого они с огромной силой сблизились друг с другом, и остальной мир остался где-то далеко». Это уже похоже на издевку.

Допустим, виноват переводчик, переводы Солженицына на английский тоже были чудовищны: вместо «не подпишешь – бушлат деревянный» лепили «если бы он не подписал, его бы расстреляли». Но и это опять-таки говорит о том, что и Солженицын получил премию за «нужность». Так вот, если бы на «Снеге» не стояло нобелевское клеймо, разве стал бы я его покупать? И дожевывать до конца?

«Пианистка» Елинек открыла мне, что истерика тоже может быть занудной, и все-таки нобелевский гипноз заставил меня и ее домусолить до финала. А «Золотую рыбку» Леклезио я бы даже расхвалил, если бы ее кто-то прислал из Оренбурга, но с точки зрения вечности ее не разглядеть.

Впрочем, я всего лишь немолодой человек с научно-техническим образованием и никому ничего не собираюсь навязывать. Но пусть не навязывают и мне. Пусть нобелевскими фанфарами не заглушают голоса тех, с кем мы могли бы полюбить друг друга.

Фабрика фальшивого золота

Какой интеллигент не сетовал на то, что бессмысленный и беспощадный рынок с его культом прибыли гибелен для высокой культуры. Но зато какое пиршество духа разворачивается в те дни, когда беспристрастный суд истинных знатоков венчает подлинные шедевры Нобелевской премией! И, кажется, даже младенцы не смеют пикнуть, что Нобелевская премия по литературе – это истинная панама всех времен и народов.

Народы мира довольно часто продают чужеземцам свои природные ресурсы; продажа территорий – дело гораздо более редкое: когда сионисты обратились к благоволившему им турецкому султану с просьбой продать им какую-то часть Палестины, тот вежливо попросил их больше не делать ему подобных предложений, ибо земля не его личная собственность, а добытое кровью наследие предков. Территория страны, как правило, входит в единый образ родины в качестве одной из национальных святынь, а потому может быть изменена лишь путем каких-то тяжких потрясений, железом и кровью. Но, поскольку народы создаются и сохраняются какой-то системой наследственных иллюзий – национальной культурой, – то самой высокой национальной ценностью является культурный суверенитет, право самим определять собственных любимцев и наделять их венцом бессмертия, самим определять собственных великих писателей и поэтов и выбирать любимцев в иных культурах. Это право издавна тоже могло быть отнято лишь железом и кровью. И лишь двадцатый век додумался, что и это право можно купить.

Символично, что именно изобретатель динамита сумел взломать систему национальной культурной обороны всех стран отнюдь не взрывчаткой, но заработанным с ее помощью златом. Купив для своей прелестной страны, давшей миру всего одного великого писателя – Стриндберга, право назначать великих писателей для всего мира. Тогда как до этого у деятелей духа было лишь одно оружие экспансии – обаяние, способность очаровывать мир плодами своей фантазии.

И те творения, которым удавалось в течение десятилетий выстоять во всемирном состязании грез без специальной финансовой и рекламной поддержки, – только они и только таким путем обретали право называться мировыми шедеврами.

Но, может быть, этот либеральный метод «естественного отбора» чрезмерно хаотичен и расточителен? Может быть, какая-то авторитарная группа экспертов позволяет заранее отобрать те произведения, которым предстоит сделаться украшением национальных культур и войти в культуру мировую? Может быть, с какой-то вершины легче заглянуть через национальные границы, чтобы определить, кто достоин бессмертного венца?

Увы – такого быть не может. Шедевры создают люди духа, творцы и служители наследственных грез, – премиями награждают люди дела. Которые в своей узкой сфере могут быть вполне полезными и даже добропорядочными существами, но, вмешиваясь в сферу духа, неизбежно превращаются в ту самую пушкинскую чернь, которая ценит на вес Бельведерский кумир, стремится высшее поставить на службу низшему, вечное – суетному. Иногда каким-нибудь философским умничаньям, но чаще всего старой доброй политике, борьбе за физическое доминирование. Цветаева называла чернью тех, кто считает Гумилева великим поэтом за то, что его расстреляли, а Маяковского поэтом скверным за то,

1 ... 70 71 72 ... 113
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Под щитом красоты - Александр Мотельевич Мелихов», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Под щитом красоты - Александр Мотельевич Мелихов"