Читать книгу "Цветы под дождем и другие рассказы - Розамунда Пилчер"

Судя по всему, Том тоже вспоминал те полтора месяца, потому что вдруг сказал:

— Ты очень здорово читала вслух. Некоторые этого совсем не умеют. А ты говорила за разных героев разными голосами. Так получалось еще достовернее.

— О Том, это было то немногое, что я могла для тебя сделать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну то, что спорт — это совсем не мое, я даже по мячу не могу попасть. И я никогда не играла в теннис, не каталась на лыжах… А когда я приходила на твои школьные матчи по регби, мне все приходилось объяснять, но я все равно не могла усвоить правила игры.

— Главное, что ты приходила посмотреть!

— Да, но я чувствовала себя не в своей тарелке. А когда я хотела устроить что-нибудь незабываемое, все обязательно шло наперекосяк. Ведь я привезла вас сюда на каникулы, чтобы вы могли купаться, устраивать пикники и строить замки из песка, а мы только играли в «Карточного монстра» в оранжерее и гадали, когда закончится дождь.

— Лично мне очень понравились те каникулы.

— А та ужасная поездка к родственникам Ричарда в Норвегию, чтобы вы научились кататься на лыжах? Мы попали в буран, даже не добравшись до аэропорта, и пропустили свой рейс, так что отцу пришлось телеграфом высылать нам деньги, чтобы мы переночевали в отеле и улетели на следующий день.

— Мне это показалось приключением. И ты не была ни в чем виновата.

— А наше путешествие на Гебриды: был апрель и корабль попал в ужасный шторм, прямо как зимой, и мы застряли на острове Тайри в окружении голодных коров. Стоило мне куда-нибудь поехать с вами без отца, и сразу начинали происходить всякие ужасные вещи. С ним все шло как по маслу. Никаких буранов, кораблекрушений, всегда светит солнце…

— По-моему, ты к себе слишком сурова, — сказал Том.

Лаура с Томом были одни на всем пляже, одни в этом мире, состоящем из колючего ветра, пригибающейся к земле травы и песчаной поземки. Они дошли до волнолома и Том предложил:

— Давай немного посидим.

Они присели, защищенные от ветра волноломом, и стали греться на солнышке. Воздух заметно потеплел. Сквозь ткань пальто Лаура чувствовала прикосновение солнечных лучей, пригревавших ее колени. Очень уютно было сидеть вдвоем под прикрытием волнолома в обществе разве что ветра да вездесущих чаек.

Помолчав немного, Том спросил:

— Ты что, правда думала, что мне хотелось иметь мать, которая играла бы в хоккей?

Лаура уже отвлеклась от их разговора и думала о своем, поэтому ее удивило то, что Том снова поднял эту тему.

— Ну, пускай не в хоккей… Хоть во что-нибудь. Вот с Вирджинией тебе наверняка весело. Вы оба плаваете, играете в теннис… Наверное, однажды она и в гольф тебя сумеет обыграть. Согласись, что жизнь от этого становится более… ну, не знаю… более наполненной, что ли. Между людьми зарождается дружба. В браке это не менее важно, чем любовь.

— Но ты никогда не занималась спортом вместе с отцом, и тем не менее брак ваш очень счастливый.

— Пожалуй, ты прав. Но мы вместе растили детей — очевидно, этого оказалось достаточно.

— Только если результат тебя удовлетворяет.

— Надо же — ты напрашиваешься на комплимент!

— Наоборот, делаю комплимент тебе.

— Не понимаю?

— Пускай результат и не слишком выдающийся, проделанная работа точно заслуживает восхищения.

— Я все равно не понимаю.

— Ты всегда видела в нас личности. Я не мог этого оценить до тех пор, пока не оказался в школе и не узнал, что не всем повезло так, как мне. И еще ты никогда над нами не смеялась.

— Это было для тебя так важно?

— Очень важно. Ты позволяла детям сохранять человеческое достоинство.

Лаура нахмурилась, пытаясь не впасть в сентиментальность.

— Странная все-таки штука время. Ты растишь детей и думаешь, что твоим хлопотам конца не будет, а потом в одночасье все заканчивается. Вот и тебе уже двадцать пять, и ты сегодня женишься, а девочки живут в Лондоне, и я их почти не вижу.

— Но они же приезжают домой. И вы постоянно болтаете и хихикаете, точно как в детстве.

— Наверное, мне надо научиться жить собственной жизнью.

— Ничему тебе не надо учиться. Просто будь сама собой, и со временем ты станешь самой чудесной бабушкой, какая только может быть на свете.

Услышав это, Лаура рассмеялась, потом отвернула рукав пальто и посмотрела на часы.

— Похоже, нам пора двигаться. Времени уже много.

Они поднялись, перебрались назад через волнолом и пошли к видневшемуся в отдалении отелю. Том подобрал пару желтых ракушек, все еще соединенных между собой — они напоминали бабочку. Лаура положила их себе в перчатку, чтобы по возвращении домой спрятать в шкатулку с памятными вещицами.

Идти против ветра было нелегко, да и сил на разговоры у них не осталось, поэтому они шагали молча, оба погруженные в раздумья. Проходя по полю для гольфа, они увидели Роджера, направлявшегося ко входу в отель. Внезапно Лаура ощутила прилив оживления, восторга — впервые за этот день. Пути их сходились в одну точку. Им предстояло переодеться в свои лучшие наряды и ехать в маленькую церковь, на венчание Вирджинии и Тома. День, которого все они так долго ждали, наконец настал, и хотя она очень любила сына и понимала, что теряет его, сожаления не терзали ее душу. Том просто делал новый шаг, двигался вперед, а они всегда это поощряли, поэтому Лаура была благодарна Богу за то, что все сложилось именно так.

Наконец Лаура с Томом поднялись на террасу отеля, радуясь тому, что могут укрыться от пронизывающего ветра. Стоя среди сложенных зонтов от солнца и кресел-качалок, мать и сын посмотрели друг на друга. Лаура сказала:

— Спасибо тебе. Это была чудесная прогулка. Лучшая в моей жизни. Хорошо, что ты пошел со мной.

— И тебе спасибо.

— Пожалуй, лучше нам попрощаться прямо сейчас. Ненавижу делать это прилюдно. И еще, дорогой, — она взяла его за руку, — ты молодец, что выбрал Вирджинию. Она тебе идеально подходит, и ты будешь с ней очень счастлив.

Он сказал:

— Да, я знаю. И знаю почему. Потому что, по сути, она очень похожа на тебя.

— На меня? — Сама эта идея показалась Лауре смешной. В целом свете, казалось, не было двух более разных женщин, чем они с Вирджинией. — Она похожа на меня?

— Да, на тебя. Видишь ли, при всей ее деловитости и жизнерадостности, при всей красоте, в глубине души она очень мудрая и деликатная.

Слушая эти слова из уст всегда такого практичного и рационального Тома, Лаура ощутила комок в горле. Неужели она сейчас заплачет? Глаза предательски защипало, однако она сморгнула навернувшиеся слезы и прилив чувств миновал. Лаура опять улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать сына.