Читать книгу "Время любить - Дэни Аткинс"

– Уже слишком поздно просто взять и уйти. Ты ушла бы, если такое случилось бы с Гэри?

Мое сравнение шокировало Джулию.

– Мы с Гэри женаты. Мы дали обет быть вместе… в болезни и в здравии, и все такое.

Ее взгляд вдруг сделался настороженным, она не знала, как я отреагирую на ее слова.

– Никакая церемония, никакой клочок бумаги, никакая пышная свадьба в церкви не придадут мне больше решимости быть с Беном во время его болезни.

Джулия очень долго сидела неподвижно, разглядывая меня, а потом медленная, грустная улыбка понимания появилась на ее губах.

– Тогда что ты здесь делаешь? Поезжай к нему. Не позволяй ему оттолкнуть тебя. Возьми все время, которое у него осталось, и наполни смыслом каждую секунду.

Просто было говорить об этом в гостиной у Джулии, но гораздо труднее осуществить в реальности. Для начала, Бен вроде бы еще не вернулся домой из больницы, куда уехал на консультацию, поэтому все умные доводы, которые я репетировала в автобусе, вероятно, выветрятся у меня из головы к тому времени, когда мы сможем поговорить.

Я вошла в квартиру и немедленно принюхалась, как пес, берущий след. Что-то пахло по-другому. Я бросила пальто на спинку стула и осторожно пошла по своему дому, не в силах отмахнуться от чувства неуловимой «неправильности».

– Есть здесь кто-нибудь? – позвала я, чувствуя себя глупо, когда в ответ послышалось кошачье мяуканье. Фред с надеждой путался у меня под ногами, всегда готовый к очередному кормлению. Я отпихнула его ногой и, все больше хмурясь, открыла сначала дверь в спальню, а потом – в ванную комнату. В обеих было пусто.

Наверное, я схожу с ума от недосыпа, подумала я, оглядывая открытую зону гостиной. Очевидно, что больше никого в квартире не было, но я все равно не могла отделаться от ощущения чьего-то присутствия. Подтвердил это коврик. Мексиканский половик с ярким узором лежал не на месте. Он был сдвинут по меньшей мере на метр с того места, где находился, когда я несколько часов назад уезжала к Джулии.

Заходил Бен, искал меня? Я не знала, сколько времени займет у него посещение больницы, что совсем не удивительно, потому что до вчерашнего дня я даже не подозревала об этой консультации. Неудивительно, что он так хорошо ориентировался среди разных зданий и амбулаторных отделений, сообразила я, и еще один фрагмент головоломки встал на место. Мысль эта меня поразила, но не она заставила замереть на месте.

Мне следовало доверять своим ощущениям. Следовало получше прислушаться к внутреннему голосу, спрашивавшему, как в той сказке: «Кто был в моем доме?», потому что в моей квартире точно кто-то побывал. Вызывать полицию нужды не было, потому что вторгшийся ко мне человек не забрал ни единой вещи. Но кое-что оставил. Мое дыхание участилось, мое возбуждение нарастало с каждым выдохом, пока я медленно подходила к двери, которая вела в занимаемую Беном часть дома. Больше недели эта дверь стояла открытой, но теперь она была плотно закрыта и щеголяла новеньким тяжелым замком. Бронзовый блеск тяжелого механизма выделялся на гладком фоне дубового дверного косяка. Это казалось насилием над деревом. Бен наконец собрался вызвать слесаря.

Я стояла, уставившись на замок, мой гнев закипал, обращенный на все, что олицетворял собой этот замок. Бен в самом буквальном смысле слова отгораживался от меня, преграждал вход в свою жизнь. Я круто развернулась и с топотом устремилась на кухню, вертя головой по сторонам. Взгляд упал на один из ящиков, я рванула его на себя с такой силой, что вся лежавшая там кухонная утварь подпрыгнула и вернулась на место, неприятно звякнув. Я пошарила в глубине ящика и извлекла предмет, который искала. Практически в унисон в моей голове заговорили два голоса. Неужели? – осведомился Скотт. Ты не хочешь остановиться и все обдумать? А второй голос явно смеялся, подначивая меня. Вот это по-нашему, ликовал Том. Вперед.

Крепко сжав скалку и похлопывая ею по ладони, как бандит в гангстерском фильме, я направилась к двери. Мне приятно было думать, что тихий голосок разума хотя бы попытался меня остановить. Я не хотела верить, что можно с такой легкостью перечеркнуть тридцать один год законопослушного поведения перед лицом бессмысленного вандализма. Только он не был бессмысленным, это была хорошо продуманная и взвешенная реакция на то, что я считала неприемлемым.

Все равно это вандализм, сказал Скотт. По правде говоря, это…

Я так и не услышала, чем считал это Скотт, потому что размахнулась и со всей силы обрушила скалку на замок. Понятия не имею, как грабителям удается с такой легкостью куда-то забираться. Мне потребовалось не меньше шести ударов, прежде чем я успешно разбила замок, и еще четыре, прежде чем я раскурочила дверь, дабы убедиться, что поставить новый замок будет не так-то легко.

Красная и вспотевшая от усилий, я издала последний стон удовлетворения и распахнула серьезно испорченную дверь. И ахнула, окончательно задохнувшись. За дверью стоял Бен, терпеливо прислонившись к стене, сложив руки на груди, с очень жизнерадостным видом для человека, который просто стоит и наблюдает, как портят его собственность. Мы долго смотрели друг на друга. Нарушил молчание Бен.

– Какие-то сложности с замком?

Я взглянула на то, что осталось от замка и, беспомощно свисало с наличника, а потом – на скалку в моих руках. По лицу Бена невозможно было понять, о чем он думает, и я не знала, злится он на меня, как я того заслуживаю, или нет. Он посмотрел на плоды моих трудов, а потом снова на меня.

– Это стоило мне сто пятнадцать фунтов, – ровно проговорил он.

– Можешь вычесть их из моего гарантийного взноса за квартиру, – ответила я, хотя оба мы прекрасно знали, что такого взноса я не делала. – Ты не можешь отгородиться от меня, Бен, – дрожащим голосом сказала я.

Он все еще скрывал свои чувства, снова глянув на разбитый замок.

– По-видимому, нет.

Скалка выпала у меня из рук и со стуком покатилась по полу. Бен посмотрел на нее, и тогда я впервые осознала, что он совсем не сердится, ну, во всяком случае, не из-за двери.

– Должен сказать, что теперь, когда ты от него избавилась, я чувствую себя гораздо спокойнее.

Скрытые эмоции можно долго лишь сдерживать, и мои уже натягивали все хрупкие ограничители. Как плотина во время наводнения, они прорвались в моем рыдании. А потом я очутилась в объятиях Бена, и он покрывал поцелуями мое лицо, глаза, губы, а я все продолжала плакать.

– Я не собираюсь уходить от тебя, Бен. Я не уйду. Ты не можешь войти в мою жизнь, изменить ее – изменить меня, – а потом думать, что я вот так тебя брошу.

Он перестал целовать меня и печально на меня посмотрел.

– В какой-то момент тебе придется меня бросить.

Как бы мне ни хотелось это отрицать, глупой я не была.

– Я это знаю. Но, прошу тебя, Бен, не сейчас. Пожалуйста, не заставляй меня уходить.