Читать книгу "Дурная кровь - Джон Каррейру"

Я написал Траубу в ответ, что да, я работаю над материалом о «Теранос». Может ли он организовать мне встречу с Холмс и визит в офис и лабораторию компании? Я добавил, что в любом случае собираюсь в Сан-Франциско через две недели и мог бы в этот приезд встретиться с представителями компании. Трауб написал, что уточнит расписание Холмс и даст мне знать.

Через пару дней я был в редакции, когда курьер вручил мне толстый конверт. Конверт был от доктора Сандин, а внутри находились результаты анализов от «Теранос» и LabCorp. Просматривая данные, я обнаружил некоторое количество расхождений. В результатах «Теранос» три показателя были отмечены как превышающие норму, а один сильно ниже, чем должен быть. Но в отчете LabCorp все четыре показателя оставались в пределах нормальных значений. В то же время анализ LabCorp определил общий уровень холестерина и показатель липопротеинов низкой плотности, которые еще называют «плохим холестерином», как повышенные, а в отчете «Теранос» первый показатель значился как «оптимальный», а второй «близкий к оптимальному».

Но по сравнению с тем, что доктор Сандин обнаружила в собственных анализах, это были сущие мелочи. Если верить «Теранос», концентрация кортизола в ее крови была ниже одного микрограмма на децилитр. Такие показатели можно было наблюдать у пациентов с болезнью Аддисона, редким эндокринным заболеванием, симптомами которого являлись сильная постоянная усталость и пониженное кровяное давление. Если вовремя не начать лечение, болезнь Аддисона могла привести к летальному исходу. При этом в отчете из LabCorp концентрация кортизола в крови доктора Сандин составляла почти девятнадцать микрограмм на децилитр, что было нормой для здорового человека. Она ничуть не сомневалась, что верный результат именно второй.

Через некоторое время мне снова написал Трауб. Он сообщил, что расписание Холмс очень плотное и организовать встречу для интервью за такой короткий срок невозможно. Я решил, что все равно поеду в Сан-Франциско, чтобы лично познакомиться с Тайлером Шульцем и Рошель Гиббонс. Кроме того, еще одна бывшая сотрудница «Теранос» была готова поговорить на условиях анонимности.

Новый информатор встретилась со мной в пабе при небольшой пивоварне Trappist Provisions на Колледж-авеню в Окленде. Это была молодая женщина по имени Эрика Чонг. Как и все остальные бывшие работники «Теранос», сначала Эрика очень нервничала. Но, после того как я рассказал ей, сколько уже знаю, она, видимо, расслабилась и поведала свою часть истории.

Работая непосредственно в лаборатории, Эрика лично присутствовала в процессе инспекции лаборатории в 2013 году. Как и Алан, она считала, что инспектора от штата обманули. Она рассказала, что всем сотрудникам лаборатории было прямо приказано ни в коем случае не входить и не выходить из «Нормандии» во время проверки и что даже дверь на лестницу вниз была заперта. Еще она рассказала о дружбе с Тайлером Шульцем и ужином у его деда в день увольнения Тайлера. Как и ее коллега, она была в шоке от полного отсутствия научной строгости при проверке точности анализов на «Эдисонах». Она сказала, «Теранос» нельзя было работать с реальными пациентами. Компания постоянно игнорировала проваленные тесты контроля качества и демонстрировала полное наплевательство на здоровье и состояние пациентов. В конце концов она уволилась, поскольку не могла выносить того кошмара, частью которого стала сама. Это были сильные утверждения, и по состоянию Эрики было очевидно, что она предельно искренна.

На следующий день я поехал в Маунтин-Вью, где располагалась штаб-квартира Google, и встретился с Тайлером Шульцем в баре под названием Steins. Был ранний вечер, и заведение было забито молодыми сотрудниками Кремниевой долины, спешившими на скидку «счастливого часа». За столиками мест не было, и мы вышли на террасу, где нашли высокую пивную бочку, на которую смогли поставить стаканы. За пинтой холодного эля Тайлер более подробно, чем по телефону, рассказал мне о своей работе в «Теранос». В том числе о паническом звонке от матери, пересказавшей угрозы Холмс в его адрес в день увольнения, и попытках достучаться до деда тем же вечером. Он добавил, что честно попытался последовать совету родителей и забыть эту историю, как страшный сон, но никак не получалось.

Я спросил Тайлера, считает ли он, что его дедушка все еще лоялен Холмс. Да, в этом не было никакого сомнения, подтвердил Тайлер. В ответ на мой удивленный вопрос, почему он так уверен, последовала новая история. У Шульцев была традиция собираться на День благодарения всей семьей в доме деда. Когда Тайлер с родителями и братом приехал к нему, то столкнулся лицом к лицу с Холмс и ее родителями, которых Джордж Шульц пригласил на семейное торжество. С момента увольнения прошло чуть больше полугода, и обида была еще свежа, но Тайлеру пришлось делать вид, что ничего не произошло. Напряженный застольный разговор перескакивал с темы калифорнийской засухи на пуленепробиваемые стекла в новой штаб-квартире «Теранос». Самым тяжелым для Тайлера стал момент, когда Холмс поднялась и произнесла тост, в котором говорила о том, как любит и ценит каждого члена семьи Шульцев. Он еле сдержался, чтобы не сказать все, что думает по этому поводу.

Тайлер и Эрика были очень молоды и занимали младшие должности в компании, однако я доверял полученной от них информации, потому что все сказанное подтверждало слова Алана Бима. Кроме того, меня глубоко впечатлило их чувство этики. Они были убеждены, что компания поступала неправильно, и были готовы пойти на риск разговора со мной, чтобы исправить эту несправедливость.

Потом я встретился с Филлис Гарднер, профессором с медицинского факультета Стэнфорда. Холмс консультировалась с ней по поводу первоначальной идеи диагностического пластыря, когда бросила учебу двенадцать лет назад. Филлис показала мне стэнфордский кампус и окрестности. Мы прокатились на ее машине, и я был поражен — Пало-Альто показался мне маленьким городком на острове, где все друг друга знают. Дом Филлис располагался чуть ниже на том же холме, что и шикарный особняк Джорджа Шульца, а земля, на которой стояли оба здания, принадлежала университету. Выгуливая собаку, Филлис время от времени встречала и Ченнинга Робертсона. Здание Гуве-ровского института, в котором у Джорджа Шульца и других членов совета директоров «Теранос» были кабинеты, стояло прямо по центру кампуса. Здание новой штаб-квартиры компании на Пейджмилл-роуд было в паре километров и тоже стояло на университетской земле. Как рассказала Филлис, по странной иронии судьбы типография, которая когда-то располагалась в этом здании, принадлежала The Wall Street Journal.

В последний день поездки я встретился с Рошель Гиббонс в ресторанчике Rangoon Ruby. С даты смерти Иена прошло уже два года, но Рошель все еще не могла смириться с утратой и с трудом сдерживала слезы. Она винила «Теранос» в смерти мужа и ужасно жалела, что он пошел туда работать. Она принесла копию медицинской справки, которую юристы «Теранос» предлагали использовать, чтобы избежать участия в суде между компанией и Фьюзами. Это письмо от адвоката было отправлено за несколько часов до самоубийства Иена. Несмотря на то что в наследство от Иена ей перешли акции общей стоимостью в несколько миллионов долларов и она рисковала их потерять, Рошель была готова повторить все, что знала, под запись. Вдова Гиббонса сказала, что, во-первых, деньги в любом случае ее не волнуют, а во-вторых, она не верит, что эти акции реально хоть что-то стоят.