Читать книгу "Последний Меч Силы - Дэвид Геммел"

Лезвие Утера вонзилось в бок Вотана, но свирепый ответный удар рассек бедро короля. Утер пошатнулся, и меч Вотана погрузился в его тело между ребрами. На миг глаза Вотана зажглись торжеством, но король откинулся, и великий Меч Кунобелина описал крутую беспощадную дугу. Вотан, чей меч застрял в теле Утера, мог только закричать, когда лезвие размозжило его череп, пройдя под короной из Сипстрасси. Во все стороны брызнули окровавленные костяные осколки.

Король готов зашатался, взывая к магии Сипстрасси, но Утер перекатился на колени, и Меч вошел в живот Вотана снизу вверх, рассекая сердце пополам. Вотан упал, его тело задергалось, и одним ударом Утер отделил голову от туловища. Но Сипстрасси еще светились в черепе, а над головами воинов преграда начинала поддаваться.

Утер попытался вновь взмахнуть Мечом, но силы ему изменили.

Он поник на коленях в траве. На него упала тень.

– Вручи мне твой Меч, мой король, – сказал Галеад.

Утер отдал ему Меч и упал рядом со своим врагом, а Галеад поднял лезвие вверх.

– Прочь! – воскликнул он, и ураганный ветер согнал тучи в одну, небо расколола раздвоенная молния, из Меча вырвался луч света, рассекая тучи.

Демоны исчезли.

Высоко в небе появилось сверкающее пятно, словно катилась серебряная монета, волоча огненный шлейф. Галеад увидел, что Камень, вделанный в рукоять Меча, померк, теряя цвет. Комета, про которую ему говорил Пендаррик, летящая звезда, способная вбирать магию Сипстрасси… и Галеад понял, чего он должен пожелать.

– Забери ее всю! – отчаянно закричал он. – ВСЮ!

Небо вверху раздвинулось, точно занавес, а комета словно бы раздулась. Ближе и ближе надвигалась она, огромная и круглая, будто молот богов опускался, чтобы сокрушить землю. Воины попадали в траву, закрывая головы руками. Галеад почувствовал, как притяжение кометы высасывает силу из Меча, извлекает магию из Камня и забирает жизнь из его тела. Его сковала страшная слабость, руки стали худыми и костлявыми, колени подогнулись, и он упал, но по-прежнему держал Меч высоко над головой.

Столь же внезапно, как и появилась, комета исчезла, и воцарилась глубокая тишина. Кормак и Прасамаккус подбежали к королю, даже не взглянув на дряхлого испитого старика, который лежал в траве, все еще сжимая в костлявых пальцах Меч Кунобелина.

В Великом Круге блеснула вспышка, и оттуда вышел Пендаррик. Опустившись на колени рядом с Галеадом, он прикоснулся Сипстрасси к его лбу, и юность вновь вернулась в его тело.

– Ты нашел Слова Силы, – сказал Пендаррик.

– Зло исчезло?

– На вашей планете больше не осталось Сипстрасси. Быть может, где-нибудь на дне океана, но ни одного, который люди могли бы отыскать и за тысячу лет. Ты совершил это, Галеад. Ты уничтожил царство магии.

– Но у тебя ведь есть один.

– Я явился сюда из Ферага, мой друг. Комета там не показалась.

– Король! – сказал Галеад, пытаясь приподняться.

– Погоди! Сначала соберись с силами. – Пендаррик отошел туда, где лежал Утер. Раны короля были страшными, и из прободенного бока струилась кровь. Прасамаккус старался, как мог, остановить ее. Гвалчмай и Северин Альбин поддерживали раненого, а Кормак стоял рядом.

Пендаррик встал на колени рядом с королем и хотел прижать Сипстрасси к его боку.

– Нет! – прошептал Утер. – Это конец. Приведи ко мне вождей готов и саксов, Прасамаккус. Поторопись!

– Я могу исцелить тебя, Утер, – сказал Пендаррик.

– Зачем? – Борода короля побагровела от крови, а лицо было смертельно бледным. – Я не могу стать меньше, чем я есть. Я не могу жить на покое. Я люблю ее, Пендаррик, и всегда любил. Но я не могу стать просто человеком. Ты понимаешь? Если я останусь, то чтобы сражаться с саксами, и бригантами, и ютами – пытаясь, чтобы свеча продолжала гореть немного дольше.

– Я знаю это, – печально сказал Пендаррик.

Прасамаккус вернулся с высоким светловолосым готом, который опустился перед королем на колени.

– Твое имя?

– Аларих.

– Ты хочешь жить, Аларих?

– Конечно, – ответил воин без запинки.

– Тогда вы сложите оружие, и я обещаю, что вам позволят вернуться на ваши корабли.

– Почему ты нас пощадишь?

– Я устал от крови и смерти. Твой выбор, Аларих, – жить или умереть. Сделай его сейчас.

– Мы будем жить.

– Хороший выбор. Северин, последи, чтобы мой приказ был исполнен. Где Аста?

– Я здесь, Кровавый король, – сказал Аста, скорчившись рядом с умирающим королем.

– И я сдержу обещание, которое дал тебе вчера.

Отдаю тебе край южных саксов во владение и управление. Объявляю об этом перед свидетелями.

– Как вассалу?

– Нет, как королю, отвечающему только перед своим народом.

– Принимаю. Но это не обязательно положит конец войнам между моим народом и твоим.

– Нет такого человека, который мог бы покончить с войной, – сказал Утер. – Пригляди, чтобы готы добрались до своих кораблей.

– Это приказ, Кровавый король?

– Это просьба, с какой один король может обратиться к другому.

– Тогда я согласен. Но тебе бы надо полечить эти раны.

Утер поднял обагренную кровью руку, и Аста взял ее в пожатии воинов – запястье к запястью.

– Отвезите меня на Остров, – сказал Утер. – Кто-то ждет меня там.

С величайшей осторожностью они подняли короля и отнесли внутрь великого Круга, где положили его на алтарный камень. Пендаррик встал рядом, но король подозвал Кормака.

– У нас не было времени узнать друг друга, мой сын. Но не думай обо мне с горечью. Все люди делают ошибки, и большинство дорого платят за них.

– Без горечи, Утер. Только с гордостью… и сожалением.

Король улыбнулся.

– Галеад, – прошептал он слабеющим голосом.

– Я здесь, мой король.

– Когда мы пройдем врата, ты увидишь лодку. Отнеси меня в нее и поплыви к Острову. Там будет ждать женщина, которая знает, что я солгал. Скажи ей, что мои последние мысли были о ней. – Утер поник на камне.

Пендаррик быстро шагнул к нему, поднимая руку, и король с Галеадом исчезли.

Прасамаккус испустил страдальческий крик и, шатаясь, побрел прочь. Глаза Гвалчмая оставались сухими, лицо окаменело.

– Он вернется. Я знаю… когда для нас настанет тяжелый час.

Все молчали. Потом Северин Альбин положил ладонь на плечо Гвалчмая.

– Я не знаю всех ваших кельтских поверий, – сказал он, – но я тоже верю, что для таких людей, как Утер, есть особое место и что он не умрет.